Страница 180 из 365
Эркин взял у мужчины его намыленную мочалку и, когда тот встал к нему спиной и опёрся рукой о скамью, стал тереть. Тот блаженно закряхтел. Меньше всего Эркин думал сейчас о массаже, но невольно, крепко водя мочалкой по костлявой с выпятившимся хребтом спине, разминал, растирал её.
- Ну, всё, - Эркин выпрямился. - Держи.
Медленно, словно прислушиваясь к чему-то, выпрямился и мужчина.
- Ну, спасибо тебе, парень, ну...- он смущённо улыбнулся. - Ну, нет слов.
- На здоровье, - Эркин сунул ему в руку мочалку и пошлёпал к своей скамье домываться.
- Потереть тебе? - предложил мужчина и, истолковав по-своему недоумённо-настороженный взгляд Эркина, улыбнулся уже по-другому, с горечью. - Ничего, с этим я справлюсь.
Эркин кивнул, намылил свою мочалку, отдал её мужчине и встал, как и тот, нагнувшись и опираясь руками о скамью. Тот тёр сильно, сильнее, чем Андрей когда-то, но так же неумело. Массажа явно совсем не знал. Но, чтобы не обижать - ведь старается человек, да ещё и с одной рукой - Эркин тоже немного покряхтел.
- Мускулистый ты, - мужчина, судя по его тону, улыбался. - Всё, держи.
- Ага, спасибо.
Эркин выпрямился и взял свою мочалку, встретился с ним глазами.
- Ты... ты кем работал? - вдруг спросил мужчина. - Такие мышцы нарастил.
- Грузчиком, - очень спокойно ответил Эркин. - Ну, и летом на заработки ездил, пастухом.
- А... до освобождения?
- Скотником в имении, - всё так же спокойно ответил, как всегда о прошлом, по-английски Эркин.
Однорукий понял, что больше расспрашивать не стоит, и вернулся к своей скамье.
Эркин домылся, окатил себя водой из шайки, налил свежей воды и замочил в ней трусы. Потом взял мочалку и пошёл под душ. Сделав сильную, на пределе струю, он растирал себя мочалкой без мыла, разминая мышцы, играя ими. Потянуться по-настоящему, конечно, не удастся, но хоть немного, хоть... опять Однорукий смотрит. Чего ему надо? Угадать в нём спальника мужик никак не мог, русские в Паласы не ходили, не слышал он о таком, хотя... Чем чёрт не шутит, когда бог спит. Андрей так говорил. И Фёдор. Ну, чего уставился? Нет, отводит глаза. Посмотрит и отведёт. Вот чёрт, всё удовольствие испортил.
Эркин выключил душ и вернулся к своей скамье, стал стирать. Стирал и Однорукий. У того белья было больше, видно, всё грязное собрал. И значит, одинокий. У него-то самого Женя всё забрала. А ловко одной рукой управляется. Теперь уже Эркин то и дело быстро искоса поглядывал на соседа. И заметив это за собой, сам на себя рассердился. Ну его. У каждого свои проблемы. Эркин опять сменил воду, прополоскал и аккуратно отжал трусы - трикотаж не выкручивают - Андрей рассказывал, что ему так мать говорила, когда он помогать ей лез - прополоскал мочалку. И стал убирать за собой. Вылил воду из шаек и отнёс их в стопки, собрал свои вещи. Уходя, молча кивнул Однорукому. Тот ответил таким же кивком, занятый своим бельём.
Предбанник - да, правильно, где раздеваются, так и зовут - после мыльной показался прохладным.
Эркин вытащил полотенце, вытерся и первым делом натянул трусы. И уже спокойно занялся остальным. Вытер голову, растеребил волосы, чтобы быстрее сохли, и, сев на скамью, ножом обрезал ногти на ногах. В Паласе раз в неделю их водили в специальную камеру, и там они под зорким взглядом надзирателя приводили в порядок ногти на руках и ногах. Следили там за ними... как нигде. Хотя понятно: кусачки, пилочки, ножницы... Всё острое, заточенное, тут, конечно, всякое могло быть. В имении ногти сами как-то обламывались, он совсем не следил за этим, а летом на выпасе перенял у Андрея. И Фредди тоже ведь следил за руками, а про Джонатана и говорить нечего. Ну, вот и хорошо. Он убрал нож и стал одеваться.
Эркин уже застёгивал рубашку, когда из мыльной вышел Однорукий. Эркин невольно стал издали следить за ним и удивлённо смотрел, как тот неожиданно ловко управлялся одной рукой со всеми проблемами.
Однорукий оглянулся, и Эркин, вздрогнув, отвёл глаза, чувствуя, как загорелись щёки. В самом деле, нашёл, на что пялиться! Сам бил за такое, когда на его уродство глазели.
Эркин быстро собрал вещи, надел и застегнул куртку и пошёл к выходу. Хорошо ещё, хоть не мимо Однорукого идти.
Во дворе он перевёл дыхание и уже спокойно пошёл к себе. Развесить и разложить для просушки. У канцелярии стояла небольшая, но плотная толпа человек в десять. Чего-то ждали. Списков? Так сказали же, что завтра объявят.
У себя в комнате Эркин развесил полотенце, трусы и мочалку, спрятал мыло в тумбочку.
Костя сидел на своей кровати и, беззвучно шевеля губами и водя пальцем по строчкам, читал газету. Всё ту же, что вчера принёс из города Фёдор. Молча покосился на Эркина, занятого вещами, и снова уткнулся в газету. Но когда Эркин, закончив дела, пошёл к двери, окликнул его:
- Слушай.
- Чего? - обернулся Эркин.
Костя складывал и снова разворачивал газету.
- Андрей... ну, брат твой...
- Ну? - насторожился Эркин.
- Он... - Костя шумно вдохнул и выдохнул. - Он с Дашей гулял?
- Не знаю, - медленно ответил Эркин. - Мы не говорили об этом. И... и он не гулял. У нас это было нельзя. Ну, чтобы видели.
- Ну, ходил к кому? Они обе о нём говорят так...
Эркин внимательно смотрел на него. Что говорить в такой ситуации, он совершенно не представлял и потому ограничился тем, что неопределённо пожал плечами. Костя посмотрел на него и вздохнул.
- Ладно. Ты им, понятно, не хозяин. Пусть сами решают.
- Да, - ухватился за его слова Эркин. - Это их дело.
Костя снова уткнулся в газету, а Эркин ушёл искать Женю. И на ужин уже скоро пора. А с Дашей и Машей он и говорить об этом не будет, пусть сами разбираются. И может, Фёдор, уже пришёл.
Город был недалеко. Эркину уже рассказали о нём и даже назвали. Стоунфорд. Час с небольшим, если идти пешком и напрямик через луга. По дороге дольше, но может повезти с попуткой. Городишко маленький, комендатуры нет, что там на Хэллоуин было... что-то да было, конечно, но... раз сходил, во второй уже не хочется...
Из толпы вывинтилась и врезалась ему в ноги Алиса.
- Эри-ик! А ты где был?
Эркин улыбнулся.
- В бане.
- Тогда с лёгким паром тебя, - серьёзно сказала Алиса, цепляясь за его руку. - Эрик, покатай на кулаке.
- Ладно. Держись.
Это развлечение Алиса открыла совершенно случайно. Ещё в первый день, когда она водила его по лагерю и держала за руку, Эркин, переходя через лужу, поднял руку, и Алиса повисла на ней. Так что теперь она не упускала случай покататься, повизгивая от удовольствия и показного страха. А заодно и похвастаться перед своими приятелями силой Эркина.
Эркин несколько раз поднял и опустил руку с упоённо повизгивающей Алисой под сочувственно-одобрительными взглядами прохожих. Но тут подошла Женя.
- Алиса! Как ты себя ведёшь?
- А мы играем, - заявила Алиса. - Мам, а уже ужин?
- Пойдём потихоньку, - кивнула Женя, поправляя ей беретик и застёгивая пальто.
Они втроём не спеша пошли к столовой.
- Фёдора я ещё не видел, - рассказывал Эркин. - Женя, а на скольких покупать, ну, человек сколько будет?
- Нас пятеро, - ответила Женя. Она взяла Эркина под руку и шла рядом, тихо улыбаясь. - И он шестой. И всё. Звать никого не будем, здесь никто не знал его. А если заглянет кто... ну, нальём, конечно. Да, Эркин, вот ещё что надо купить. Стаканчики. Посуды же я никакой не взяла, только кружки и миски, и ложки с вилками.
- Хорошо, - кивнул Эркин. - Куплю. А... а если нас завтра объявят?
- Ну и что? - пожала плечами Женя. - Всё равно помянем. Отъезд-то послезавтра.
Эркин кивнул.
Они уже подошли к столовой. Маша с Дашей замахали им с крыльца. Рядом с ними крутился Костя.
Каждый раз у столовой выстаивалась очередь, и каждый раз, когда открывали дверь, возникала небольшая давка. Устраивала её больше мелкота, вроде Кости и Сашки с Шуркой, и больше для смеху, чем всерьёз. Но сегодня заходили все чинно и спокойно. Все боялись напоследок сделать что-то не так и вылететь из списков. Сиди тогда здесь до морковкина заговенья... Куда тебя потом - это в Центральном решать будут, а там хорошего места тебе никто не придержит... Самые первые, так те вообще сами ехали и куда хотели... Ну, так чего ты в своём дерьмовом тауне сидел, раз такой умный?