Страница 179 из 365
После обеда Женя повела Алису укладываться спать. Алиса намертво вцепилась в Эркина, и он пошёл с ними. Женя раздела и уложила Алису.
- Эрик, ты посиди со мной, - попросила Алиса.
- Ты же раньше сама засыпала! - возмутилась Женя.
- Так раньше Эрика не было, - возразила Алиса, - а теперь он здесь.
Женя невольно рассмеялась. И ободренная её улыбкой, Алиса стала командовать:
- Эрик, ты на край садись, ага, вот так, и посиди.
- Может ему ещё и покачать тебя?! Ты же уже не маленькая.
На этот выпад Алиса уже не ответила. Она могла и капризничать, и ныть, но засыпала мгновенно. Женя с улыбкой смотрела на сидящего на краю кровати Эркина. Он улыбнулся в ответ мягкой, чуть виноватой улыбкой.
- Я поговорил, Женя. Ну, с остальными. Все говорят, что надо поминать. Я завтра тогда пойду в город и куплю всё. К обеду или сразу после обеда вернусь. И сядем.
- Ох, Эркин, а виза?
Улыбка Эркина стала хитрой.
- Я... я придумал одну штуку, Женя. Андрей был бы доволен. Ему бы понравилось.
- Эркин...
- Всё будет хорошо, Женя. И... и по обычаю, - он не хотел рассказывать, но, видя её тревогу, решил объяснить: - Я куплю то, что Андрей любил.
- Так, - всё ещё не понимания, кивнула Женя.
- Ну, а он не пил, не любил спиртного. Я его и покупать не буду. И по обычаю, и не придерутся.
Женя ахнула и тихонько засмеялась.
- Какой же ты молодец, Эркин! Как хорошо придумал!
- Правда?
Женя как раз стояла рядом, и когда он с робкой улыбкой посмотрел на неё снизу вверх, она погладила его по голове, ероша волосы, обняла. Эркин с замиранием сердца ощутил щекой её тело, у него дёрнулись руки обнять её, но Женя уже отодвинулась. У Эркина дрогнули губы, но ни сказать, ни шевельнуться он не успел.
В комнату влетели Даша с Машей и, увидев спящую Алису, затараторили шёпотом:
- Ой, Женя... завтра объявят... в пятницу отправляют... два автобуса... завтра списки объявят...
- Что-что? - переспросила Женя. - Куда отправляют?
- В Центральный лагерь, - наконец отдышалась Маша. - Мне моя тёзка из канцелярии шумнула. На кого уже визы готовы.
- А в Центральном уже окончательно, - подхватила Даша. - И оформят, и решат куда дальше.
- В пятницу - это...
- Это послезавтра, Женя. Как раз девять дней справим и поедем.
- Ой, Женька! - Маша бросилась к ней на шею, поцеловала в щёку.
Эркин, по-прежнему сидя рядом с безмятежно посапывающей Алисой, смотрел на них и улыбался. Что ж, если они и дальше будут все вместе, это очень даже неплохо. Даша и Маша - хорошие девчонки. Жалко, все бумаги уже оформлены, а вот записались бы они, скажем, сёстрами Жени, и тогда бы их точно не разлучили.
В коридоре уже гудели голоса и хлопали двери. Видно, шумнули не только Маше с Дашей.
- А на кого уже готовы? - спросила Женя. - Не сказала?
- Нет, - вздохнула Маша. - Темнит чего-то.
- Завтра после завтрака, сказали, объявят, - всунулась в дверь Лариска. - Девки, слышали?
- Ага! - в один голос ответили Даша с Машей и выбежали из комнаты.
Эркин кивнул и встал. Женя оглядела спящую Алису, надела пальто и накинула вязаную шаль. Эркин застегнул куртку.
Когда они вышли из барака, весь лагерь уже вовсю обсуждал новость. Кого в первую очередь отправят - семейных или одиночек? Ой, бабы, мой-то так и не доехал ещё... Не бойсь, догонит... Куда он от тебя?... Два автобуса - это мест сколько? Шестьдесят?... А сотню не хочешь?... Охренел? Ты где такой автобус видел?... Маленький так вообще на двадцать... Один Терёха со своей командой на пол-автобуса... Ага, и Доню на крышу... Это зачем?... А заместо пулемёта, чтоб отстреливаться, если что... Т-ты... Да, ладно тебе, он же шутейно...
Эркина как-то отнесло в сторону от Жени, но это не страшно и понятно. Понятно, что мужики вместе держатся. Главной проблемой были, конечно, списки. Говорят, если что, ну, завёлся с комендантом или из обслуги с кем, но не так, чтоб визы лишиться, то в отместку тебя промурыжат здесь... Сколько захотят... Или пока на лапу не сунешь... Чего совать? Ни хрена же нет... Ага, в чём были, так и выскочили... Ну, это у кого как...
Эркин потолкался, послушал и, вспомнив, что собирался в баню, пошёл обратно в барак за банным талоном. Заодно и трусы, что утром снял, захватит и постирает. А трёп этот... как комендант с этим офицером - Олегом Михайловичем, его ещё особистом называют - захотят, так и будет. Нарываться, конечно, не надо, но и не подличать же за ради визы.
Сделав узелок из мыла, мочалки, полотенца и трусов, Эркин сунул в карман зелёный талон и пошёл в баню.
Хорошо, народу немного, все языки о зубы бьют, о списках гадают. Эркин отдал дежурному у входа - а его зовут... точно, банщиком - талон, сразу прошёл на угловое место и стал раздеваться.
В первый раз он, увидев большой зал со скамьями, чуть не запаниковал. Раздевался медленно, настороженно косясь по сторонам. Пока не убедился, что на него не смотрят, вообще каждый занят собой и других не рассматривает. И в мыльной - от мыла что ли? - так же. Конечно, он предусмотрительно старался держаться к остальным боком или спиной, а если лицом, то хоть чем-то загородиться. Но всё обошлось благополучно. Не сравнить с имением...
...- В душ сегодня, - буркнул Зибо. - Давай быстрее.
Он привычно повиновался. Душ - так душ. Хорошо бы, конечно, а то всё тело зудит, голова чешется. Но... но только как он с работягами вместе мыться будет? В распределителе спальников всегда гоняли в душ перед торгами отдельно. А здесь... нет, если опять полезут, будет бить. В прошлый раз так толком и не помылся, больше отбивался. Лезут, прямо руками хватают, лапают. Не видали спальников. Грегори всю шваль отогнал и... и в стойку поставил: руки за голову. И сам стал рассматривать. Потом лапнул. Грубо, по-жёсткому, он едва в голос не заорал. Если и сегодня так...
...Эркин тряхнул головой, отгоняя ненужные воспоминания. Нет, здесь совсем не то. Если кто и посмотрит, то не пялится, а уж с руками и подавно никто не полезет.
Он аккуратно сложил и повесил вещи, взял мочалку, мыльницу с мылом, грязные трусы и пошлёпал в мыльную. В просторном сейчас зале пахло мокрым деревом и немного мылом. Народу тоже, считай, что нет, человека три, не больше.
Позавчера он не столько мылся, сколько следил за остальными и делал всё, как они, стараясь не выделяться и не привлекать к себе внимания. А сегодня действовал уже уверенно. Приглядев себе скамью, взял из стопок у стены две шайки, круглую и продолговатую. Ополоснул их под краном кипятком, потом кипятком же обдал скамью, налил в обе шайки воды уже по вкусу. Круглую на скамью, продолговатую вниз. Сел, поставил ноги в воду и стал мыть голову. Он, ещё когда с Андреем мылся в имении, заметил, что Андрей не моется под душем, а только в конце обмывается. А здесь все так. Ну и он, как все. И так даже удобнее. Когда сидишь, да ещё над шайкой нагнулся, тебя особо и не разглядят. Вымыв голову, он выплеснул грязную воду в сток, принёс себе свежей воды и взялся за мочалку. Конечно, с корытом в кухне не сравнить. Воды хоть залейся и брызгайся, как хочешь. Ну, тоже с умом, а то эта мелюзга - Сашка с Шуркой - и здесь, как в умывалке, брызги до потолка летят, их уже, говорят, выкинули раз из мыльной, чтоб другим не мешали.
- Парень, - окликнул его расположившийся на соседней скамье мужчина с редкими прилипшими к почти голому черепу желтоватыми волосами. - Помоги, а?
- Чего тебе? - невольно насторожился Эркин.
- Спину потри, а то трудно мне, видишь? - мужчина показал нелепо короткую руку, вернее остаток руки.
Эркин встал, бросил свою мочалку в шайку.
- Давай.
Этот мужчина приехал в лагерь вчера вечером. Эркин видел его, сразу обратив внимание на пустой рукав пальто, но не рассматривал, конечно. Ему и раньше приходилось встречать одноногих, безруких... знал, что это война, но... то ли из страха, то ли ещё почему-то, но отводил от них глаза. А вот такого, голого... ни разу не видел.