Аналогичный мир-2

   - Давай, вылезай.

   - Уже?

   - Ложись на скамью. Мы сейчас тебя и намылим, и разотрём, и промнём.

   Смаргивая с ресниц воду, Эркин прошлёпал к скамье и лёг на живот.

   - Ну, держись парень.

   Сильные умелые пальцы и ладони на спине, плечах, щиколотках, шее. Сколько их? Двое, трое? Ох, до чего же ловки. Не абы как, от души мнут.

   - Давно мяли?

   - Да летом, - выдохнул Эркин.

   - Давай, на спину крутись.

   Он перевернулся, привычно закинул руки за голову.

   - Когда горел?

   - В двадцать.

   - Ого!

   Над ним склоняется тёмное лицо, блестящее от воды, а может, и пота.

   - И живой?

   - А чем тебе это мешает?

   Негр смеётся и говорит уже серьёзно:

   - Мне двадцать четыре полных, вот и спрашиваю. Глаза закрой, лицо промну.

   - Лицо потом, - вмешивается метис, разминавший ему ноги. - Когда промазывать будем. Сейчас окатим.

   - Чего?! - Эркин приподнялся на локтях, но его тут же уложили обратно, и лавина воды обрушилась сверху так, что дыхание перехватило.

   - Теперь на живот.

   И опять.

   - Утопите, черти! - вырвалось у него.

   - Не бойсь. Не первый. Вставай.

   Эркин слез со скамьи, встал и потянулся, сцепив руки на затылке, медленно выгнулся на арку и выпрямился, оглядел смеющиеся лица стоящих перед ним парней.

   - Ох, спасибо, парни.

   - За спасибо ты нам расскажешь лучше.

   - Чего рассказать?

   - Чего спросим. Пошли. Промажешься.

   - И промазка есть?! - изумился Эркин.

   - Покупаем, - ответил Крис, подталкивая его к выходу.

   - Да, а шмотьё моё? - уже у двери вспомнил Эркин.

   - Иди-иди, - засмеялся кто-то ещё. - Не пропадёт. Всё сделаем.

   Пока он мылся, принесли из кастелянской больничные тапочки, халат, простыню и два больших полотенца, а от себя кучу тюбиков с кремами.

   - Вытирайся, - распорядился Крис, перебирая тюбики. - Нанесли черти мелкоты. Хоть по запаху подобрать.

   И опять в несколько рук Эркину помогли вытереться, застелили простынёй две скамьи, уложили и... Эркин даже застонал от наслаждения, почувствовав, как ложится на спинную ложбину прохладный червячок крема.

   - Что, не мазался долго?

   - А как перегорел, - выдохнул Эркин. - Шестой год идёт.

   - С ума сойти! - ахнул кто-то над ним.

   - Скажи, а не сильно зашершавел.

   Он слушал звучащие над ним голоса, но ощущал только скользящие по его телу умные ловкие пальцы и ладони, и как меняется под этими руками его кожа, становясь мягкой и упругой.

   - А смотри, какой налитой...

   - Это и мы такими станем?

   - А чего ж нет? Мы все... из одного питомника.

   - Повернись и глаза закрой.

   Ему помогли повернуться.

   - Ноги раздвинь. Ага, хорош.

   И опять негромкие усыпляющие голоса.

   - Смотри, а не изменились совсем.

   - У тебя изменились?

   - Нет.

   - Так у него с чего должны меняться?

   - Ты смотри, ладони у него... Корка.

   - Снимем?

   - Чем? Тут...

   - Напильник нужен, - вмешался Эркин, не открывая глаз.

   - Чего?

   - А, верно.

   - С чего у тебя так?

   - Работа такая, - вяло ответил Эркин.

   - Ну, так что? Оставим?

   - Это отмачивать и слоями снимать. Оставим.

   Эркин невольно улыбнулся. Руки на его теле растирали, вминали, разглаживали. И не было ни боли, ни страха, только где-то очень далеко внутри память о Жене, о её руках.

   - Ты чего собрался? Распусти мышцы. Вот так. Ну, хорош?

   - Хорош.

   Его не больно, но звучно шлёпнули по животу над пупком. Эркин сел и открыл глаза.

   - Ох, хорошо как! Спасибо, парни.

   - На здоровье.

   Ответили по-русски, и Эркин удивлённо вскинул глаза на сказавшего.

   - Ты... по-русски знаешь? - вырвалось у него тоже по-русски.

   - Немного знаю, - спокойно ответил Крис, вытирая руки. - А ты?

   - И я немного, - ответил Эркин, вставая и шаря взглядом в поисках своих вещей.

   - Ты чего?

   - Не бойсь. И постираем, и вычистим. Надевай это.

   Эркин не споря - всюду свои порядки - надел на голое тело халат. Пуговиц нет, руками, что ли, держать, а, вот оно как, запахнуть и поясом. Тапочки, похожие на те, сшитые Женей, нет, об этом нельзя.

   Парни быстро и споро убрали всё, расставили скамьи.

   - Здоровенный ты, чёрт, - поймал его взгляд и улыбнулся Эд. - Три больших тюбика ушло.

   Эркин почувствовал себя неловко. Ведь сказали же, что за свои деньги покупают, а эти штуки дорогие, он знает, но вокруг уже смеялись, превращая всё в шутку.

   - Пошли.

   - Куда?

   - К нам, - ответил Крис.

   - А не в столовую? - предложил Эд.

   - Хватит цирка, - отрезал Крис и объяснил: - Ещё и столовую перекрывать, шуму много. А к нам уйдём, и там только холл прикрыть, - и уже Эркину: - Пошли.

   После душевой и промазочной Эркину в коридоре показалось прохладно, но они быстро поднялись по лестнице на второй этаж и свернули в правый коридор. Эркин уже привык идти в живом плотном кольце, да и не дурак он, чтобы не понять: его прикрывают от чужих глаз. Ну, парни здешние, им виднее.

   Крис распахнул дверь своей комнаты.

   - Заходите.

   Ввалились всей толпой. Сразу стало тесно и шумно. Но Эркина вопросами не дёргали. Пусть поест, поспит, всё ж понятно: у Оврага был парень.

   На столе уже стояли три тарелки, прикрытые тарелками же, и стакан, накрытый круглой румяной булочкой.

   - И всё мне? - уточнил Эркин, усаживаясь за стол.

   - Давай лопай, - засмеялись в ответ.

   Тарелка белой каши - Женя называла её манной - с жёлтым озерком растаявшего масла, тарелка с нарезанными варёными овощами, бутерброды с ветчиной и сыром, стакан какао и сладкая булка с изюмом.

   - И чей это паёк я лопаю? - поинтересовался Эркин, набрасываясь на кашу.

   - Ладно, потом посчитаемся... Ешь давай.

   - Хорошо вас кормят, - пробурчал с набитым ртом Эркин. - В тюрьме паёк куда как хуже.

   - А ты из тюрьмы, что ли?

   - За что?

   - Беляков много покрошил, - улыбнулся Эркин.

   - Это когда? - придвинулись к нему.

   - А в Хэллоуин.

   - Здорово! - восхитился кто-то.

   - А нам не разрешили, - вздохнул Андрей.

   - А я не спрашивался, - хмыкнул Эркин под общий одобрительный хохот.

   - Андрей, а ты чего здесь?

   Эркин вздрогнул, недоумевающе глядя на молодого пышноволосого негра, явного джи, но тут же опустил глаза и стал есть. Этого не заметили.

   - Вы ж взялись тот вход держать.

   - Струсили?

   - Да нет, - наперебой объясняли Андрей, Арчи, Майкл и остальные джи. - Убрался он... Мы ему показ устроили... По-жёсткому... Он аж обалдел... Ага, стоит, глаза выпучил... А мы наяриваем... Обложил нас и ходу...

   - Точно, ушёл? - спросил Крис.

   - Ушёл, - подтвердил Клайд.

   - Ага... И шофёра забрал... В город ушли...

   - Ладно. Холл всё равно держим.

   - А то... Само собой...

   Эркин доел и, сыто отдуваясь, откинулся на спинку стула.

   - Ну, и накормили. От пуза. Сейчас бы поспать.

   - Сейчас и ложись... Вон кровать. Ложись и отрубайся... Всё, отваливайте, не показ, смотреть нечего...

   Эркин, уже не стесняясь, скинул халат и лёг на кровать. Прохладная чистая простыня заскрипела, натягиваясь, под его телом.

   - Ты как, прикроешься? - спросили над ним. - Дать одеяло, или так будешь?

   - С одеялом, - пробормотал, засыпая, Эркин.

   Он стремительно проваливался в сон и уже не ощутил, как его накрыли простынёй и одеялом.

   Бесшумно толкаясь, парни забрали посуду и ушли. Крис задержался в дверях, оглянулся. А смотри-ка, как ловко одеялом обернулся, не впервой, значит. Ну, пусть спит. Он бесшумно прихлопнул за собой дверь и пошёл в холл, где стояли жёсткий диван, несколько стульев и кресел и где был селектор. Сейчас по холлу болталось несколько самых "плечистых" и "глазастых".