Страница 123 из 365
- А! Это, что он спальник, значит, не так уж...
- Если бы эти двое, понимаешь, сержант, сказали бы по-людски, то тогда есть показания двоих, что спальник, и экспертиза тогда ни к чему, - рассуждал Золотарёв вплетая в русскую речь английские слова, русский вариант которых индеец при всей своей нахватанности знать не мог. Чтоб понял и прочувствовал. - Так ведь упёрлись. Подставили парня и хоть бы что им.
- А, майор, вы сказали, он не один был. А второй кто?
- Напарник-то? Блатарь. Бросил и смылся.
- А, ну понятно. Один, значит, за всех отдуваться будет, - Свиридов сочувственно вздохнул.
Эркин полуприкрыл глаза, будто задремал. Да и лицо так легче держать. Значит, что? Про Андрея хмырь не знает. Ну и пусть не знает. Андрея ни живого, ни мёртвого не сдам. А так... Что ж, может, это и правильно. Чего Фредди за него к стенке идти? Укрывательство - это расстрел. А так... не знаю, и всё. Так что если хмырь не врёт, то у Фредди есть шанс выскочить. И у Джонатана. Ну, они друг друга вытянут. Хватит, что из-за него Андрей погиб. И Женя. Ещё и Фредди с Джонатаном... несправедливо. Значит, если его о них спросят, молчать? Нет, знают, многие. А что знают? Что на заработках был? А... а ни хрена! Нанимался. К лендлорду. Всё так. А ни имени, ни где это он не знает. Его дело рабское. Привезли, увезли, и всё. Справки... Бифпит... Ну, это ничего. Вокруг Бифпита имений навалом. Многие из такого далёка были. Хорошо, беляк проболтался. Теперь хоть знаешь, как врать.
Эркин невольно улыбнулся своей находке, и Золотарёв, наблюдавший за ним в зеркальце над ветровым стеклом, даже поперхнулся. И тут же нахмурился. Он что, не слышал? Или не понял ни хрена? Чего обрадовался?!
- Может, ему закурить дать? - предложил Свиридов.
Золотарёв мотнул головой.
- Он некурящий.
Эркин совсем закрыл глаза, будто заснул, и какое-то время на его губах сохранялась лёгкая смутная улыбка, но потом его лицо приняло прежнее спокойно-отрешённое выражение.
- У вас есть претензии к условиям содержания?
- Нет-нет, - глава регионального отделения Белой Смерти взмахнул руками, как бы отталкивая от себя вопрос. - Что вы. В целом неплохо, всё очень корректно.
- Хорошо, - кивнул Михаил Аркадьевич. - Вам дадут бумагу, ручку и отведут в камеру, где вы сможете сосредоточиться.
- Конечно-конечно. У меня одна... один вопрос. Моя семья?
- Ваша семья в безопасности, - коротко ответил Михаил Аркадьевич и посмотрел на следователя. - Вызывайте конвой.
Когда они остались в кабинете вдвоём, Михаил Аркадьевич подошёл к столу следователя.
- С вашего разрешения...
- Да, генерал, - подвинулся следователь, открывая доступ к селектору.
Михаил Аркадьевич быстро щёлкнул тумблером.
- Майора Гольцева, срочно.
- Есть.
Новый щелчок.
- Подследственного Чака на допрос через семь минут, - и, не дожидаясь ответа, новый щелчок. - Майор Арсеньев, с материалами по делу "палача", - щелчок. - Группа Гольцева, готовность один, - щелчок. - Майор Золотарёв...
- Отбыл в Диртаун, - вклинился голос.
- Свяжитесь с ним, пусть прибудет срочно.
- Майор Гольцев по вашему приказанию прибыл! - распахнулась дверь.
- Заходите.
Михаил Аркадьевич выключил селектор, быстро отобрал из лежащих на столе бумаг несколько листов и протянул их Гольцеву.
- Ознакомьтесь.
Гольцев быстро даже не пробежал по ним глазами, а охватил одним движением зрачков, как заглотал, и вернул.
- Поезжайте в Джексонвилль. Максимально аккуратно возьмите Кропстона. И всех, на кого он укажет. По дороге свяжитесь с Диртауном и Гатрингсом. Проконсультируйтесь, чтобы не дублировать. Ваша группа уже ждёт. Выполняйте.
- Есть!
Щёлкнув каблуками, Гольцев вылетел за дверь. Пропуская его, Спиноза ловко посторонился. Михаил Аркадьевич кивком поздоровался, беря папку.
- Вы не против, если мы займём ваш кабинет? - обратился он к следователю.
- Может, пойдём ко мне? - предложил Спиноза.
В дверь негромко стукнули, и заглянул конвойный.
- Заводите, - кивнул Михаил Аркадьевич, обернулся к следователю. - Материалы по этому списку у вас?
- Да.
- Значит, работаем втроём, - Михаил Аркадьевич улыбнулся, глядя на медленно усаживающегося за допросный столик высокого широкоплечего негра в кожаной куртке. - Здравствуйте, Чак.
- Здравствуйте, сэр, - настороженно ответил тот.
- Почему вы прошли мимо пятнадцатого номера на Лексингтон-Авеню?
- Там никто не живёт, дом заколочен, - растерялся Чак.
- Но вы собирались туда зайти?
Чак глубоко вздохнул. Значит... значит, они всё поняли, ну, что ж... И так, и этак - пуля.
- Да, сэр.
Михаил Аркадьевич кивнул.
- Вы давно видели хозяина этого дома?
- Прошлым летом, сэр.
- А остальных?
- Летом, осенью, раньше ещё... Я... Я не помню уже всех, сэр.
- Понятно. Вы знали, что они живут в Колумбии?
- Не о всех, сэр.
- Специально искали?
- Нет, сэр, нет.
- Когда вы приехали в Колумбию?
- В августе, сэр. Числа я не помню.
- А до этого?
Чак растерялся. Странный вопрос. Странный человек. Беляк и... нет, это тоже не то, не так... Зачем ему знать, где и что было до Колумбии? Или про те, все тоже...
- Там я убивал по приказу, - вырвалось у него.
- И кто приказывал? - спокойно спросил Михаил Аркадьевич.
- Ротбус.
- Да, вы говорили о нём. А до него кто?
У Чака задрожали губы.
- Меня сдавали многим. Я не помню всех, сэр.
Михаил Аркадьевич кивнул, медленно без резких движений подошёл и остановился в шаге от Чака.
- Когда вы стали работать с Ротбусом?
- Меня отдали ему в декабре, сэр. В начале.
- Двадцатого декабря все рабы стали свободными. Вы сами решили остаться с Ротбусом?
Закинув голову, Чак снизу вверх смотрел на Михаила Аркадьевича. У него уже дрожали не только губы, всё лицо, руки, лежащие на столе, плечи - всё дёргалось, ходило ходуном, стучали зубы.
- Нет, сэр, нет. Я не мог... Раб не решает, сэр. Мне велели...
И в ужасе застыл, обречённо ожидая вопроса: "Кто велел?" - он же не смеет отвечать, не сможет назвать имя. Но прозвучало:
- Что велели?
Чак облегчённо вздохнул.
- Мне велели идти с ним и выполнять все его приказы, сэр. Делать, что он велит, сэр.
И опять неожиданное:
- Старый Хозяин велел, так?
Да, но это не вопрос, не тот вопрос. Ему не надо называть имя, нужно только сказать: "Да", - а это уже не опасно.
- Да, сэр, - благодарно выдохнул Чак.
- Хорошо, - улыбнулся Михаил Аркадьевич. - Претензии по содержанию есть?
Чак несколько раз схватил открытым ртом воздух. А если... беляк, вроде, не злой, если попросить, объяснить...
- Всё хорошо, сэр. Спасибо, сэр. Но... если можно, сэр. Хоть на день, если нельзя, то хоть на час...
Они быстро переглянулись.
- Я слушаю, - подбодрил его улыбкой Михаил Аркадьевич.
- В общую камеру, сэр. Хоть на час, мне хватит.
Михаил Аркадьевич переставил стул и сел напротив Чака. Теперь их лица были на одном уровне.
- Зачем? Вам тяжело одному?
- Сэр, - отчаяние в голосе Чака заставило подойти остальных. - У меня начали болеть руки.
- Тогда нужен врач, - сказал Спиноза.
- Нет! - Чак сорвался на крик. - Я здоровый, не надо. На час в общую, сэр. Я подерусь, и руки пройдут. Если нельзя, я не буду убивать, сэр, только побью, - он говорил быстро, захлёбываясь.
- Подождите, я что-то не совсем понимаю, - сказал Михаил Аркадьевич. - Если вы кого-то бьёте, то у вас не болят руки, так?
- Да, сэр. Я вработанный, я не могу без этого. Мы же горим. Как... как спальники. Вот, сэр.