Аналогичный мир

…Оказывается, Невидимка дала им в обед мороженое. На следующий день он вечером всё-таки рассказал ей об обеде. Она объяснила, что кормили их тоже в складчину.

— О мороженом мы не договаривались, — она подкладывает ему творога. — Это уж она сама.

— Мг, — бурчит он с полным ртом и, прожевав, смеётся, — я чуть со стаканом не съел.

— Говоришь, сама делала?

— Она нам так сказала.

— Ну и как, — она поправляет Алису, чтобы та не вылила молочную реку из творожных берегов на стол. — Вкуснее покупного?

— Не знаю, — пожимает он плечами. — Я его в первый раз ел. А почему она… Невидимка?

— А её никто не видел. Мы с ней через дверь разговариваем.

— А… а как же она живёт? Продукты там, и всё такое?

— У неё служанка, старая негритянка. Она всё и делает. Вот только вас ещё наняли.

— Мг. Негритянку я видел, — он тщательно протирает тарелку куском хлеба.

— Ты б еще языком вылизал, — притворно сердится она. — Я ещё положу.

— Нет, спасибо, — мотает он головой.

Тогда она на следующий день купила мороженого. И до его прихода они с Алиской только и беспокоились, куда его положить, чтобы не потаяло. А когда он пришёл, Алиска не пустила его в сарай и заканючила, чтобы он сразу садился за мороженое.

— Оно ж потает, — волновалась Алиска.

Было ещё светло, и он отказался идти в комнату. Она махнула на них рукой и выдала мороженое. И стоило ей на минуту отвернуться, как Алиска выцыганила у него половину. Когда она вернулась в кухню, он сидел на полу у окон, держа на коленях тарелку, а Алиска сидела рядом, страшно довольная таким новшеством, и, конечно же, тоже ела. Она, конечно же, отругала их и прогнала за стол…

— Ну, как? — спросила она. — Чьё лучше?

— Твоё, — сразу ответил он и так убеждённо, будто и впрямь сладкая расползающаяся масса ему больше понравилась…

…Но надо будет поговорить с ним, чтобы он перестал баловать Алиску. Женя вздохнула, предчувствуя, что разговор будет не из приятных. Но поговорить надо. И кажется, она знает, что сказать, чтобы до него дошло, чтобы он понял, в чём тут дело.

Женя завернула в кондитерскую.

— Джен, милочка! — защебетала мисс Лилли. — Наконец-то. Что-нибудь русское?

— Да, мисс Лилли, — улыбнулась Женя. — Хочу дочку побаловать.

На прилавке пряники, сушки, разноцветные фигурные конфеты… Женя набирает всего понемногу, только сушек взяла целую связку. Мисс Лилли щебетала, восхищалась Женей, её платьем, её умением вести хозяйство.

— И где глаза у мужчин?! — возмущалась мисс Лилли.

Женя охотно смеялась, рассказывала об Алисе. И вышла, как всегда, потратив все деньги, но очень довольная покупками. Сушки, правда, она одна и ест, но пряники должны им понравиться, а уж от фигурных леденцов Алиска будет в восторге.

Радужное настроение Жени ничто не могло поколебать. Да и всё вокруг было хорошо.

И на подработке опять прежняя дружеская атмосфера. Шутит и рассыпает комплименты Перри. Деловито спокоен Норман. Оживлены Мирта и Эллин. По-прежнему тих и малозаметен Рассел. Гуго трогательно ухаживает за ней, свято соблюдая данное слово. Печатая, Женя невольно вспоминала…

…Очередной весенний вечер.

— Вы позволите проводить вас, фройляйн Женни?

— Благодарю, — она приседает в шутливом книксене. — Но только до перекрёстка.

— Ваше слово закон для меня, фройляйн Женни.

Тёмные, приятно прохладные после дневной жары улицы. Небрежный, необязательный разговор ни о чём. И вдруг.

— Фройляйн Женни, вы не даёте мне ни малейшей надежды?

— Надежды? На что? — притворяется она непонимающей.

— Не надо, фройляйн Женни, вы отлично понимаете, — голос Гуго серьёзен, и она чувствует его искреннюю боль. — Поверьте, я не мальчик, чтобы разбрасываться словами. Но вы… вы понимаете и без слов. Если бы была надежда… Нет, не подумайте, я не могу и не хочу навязывать свою… своё чувство, принуждать вас к ответу. Но я хочу, чтобы вы знали. Я действительно… вы нравитесь мне, я хотел бы, чтобы вы были рядом. Я ни на чём не настаиваю, но позвольте тогда мне быть рядом с вами. Не лишайте меня надежды, фройляйн Женни, умоляю… Я не знаю, занято ваше сердце или нет, но мне сейчас в нём нет места, я согласен. Но позвольте мне ждать.

— Как я могу позволить вам что-то или запретить, — пожимает она плечами. — Вы свободный человек, и по какому праву я могу…

— По праву любви, — перебивает он её. — Моей любви к вам. Я обещаю вам, фройляйн Женни, клянусь, что не обеспокою, не скомпрометирую вас, что больше вы не услышите ни признания, ни мольбы. Но знайте, что я… что я рядом.

— Спасибо, Гуго…

…Тогда она быстро прекратила разговор и распрощалась. Гуго держит слово. Ухаживает, оказывает мелкие знаки внимания, говорит комплименты, но всё это строго в рамках приличия.

— Рассел, вот ваши расчеты.

— Благодарю. Как ваши дела, Джен?

— Как всегда, отлично!

— Рад за вас. И ещё раз благодарю.

— Да! — пальцы Эллин выбили такую дробь, что к ней обернулись. — У нас в городе теперь есть Палас. Одна открыла. Представляете, она где-то нашла уцелевших спальников и открыла Палас.

— У себя на дому? — смеётся Перри.

— Нет, ну что вы. Делается так. Вы договариваетесь с ней, оплачиваете, оставляете адрес. И в назначенное время к вам приходит… — Эллин сделала эффектную паузу, — самый настоящий спальник. Ну, ему какие-нибудь пустяки на чай, угостить там… И вы получаете полное удовольствие.

— Вы так аппетитно рассказываете, — улыбается Норман, — что даже завидно.

— Хотите, — Эллин лучится добросердечием, — я узнаю у неё, берёт ли она мужские заказы?

— Я бы предпочёл переговоры без посредников. Не обижайтесь, Эллин.

— Ну что вы, я всё понимаю, — Эллин смущённо смеётся. — Я лучше действительно узнаю, и если она согласится, познакомлю вас.

— Буду вам признателен, — Норман склоняет голову со светлыми безукоризненно ухоженными волосами.

— И сколько раз вы уже доставляли себе это удовольствие, Эллин? — спрашивает вдруг Рассел.

— Оно слишком дорого, чтобы быть частым, — вздыхает Эллин и тут же пунцово краснеет, — и вообще, джентльмен об этом леди не спрашивает.

Рассел улыбается, но его непроизнесенная фраза: "Если только леди сама не рассказывает об этом", — всем слышна и ещё долго словно висит в воздухе.

Домой Женю, как всегда, провожал Гуго, как всегда до перекрёстка.

Эркин пришёл почти сразу за ней. Женя подозревала, что он возвращается раньше и прячется где-то неподалеку, пока она не придёт. Без неё он дома избегает и по двору без дела болтаться не хочет.

И сегодня она только успела поцеловать Алису и спросить, почему та ещё не спит, как он пришёл. Очень довольный. Выложил на стол деньги и пошёл мыться. Алиса успела сунуть нос в сумку, увидела пакет из кондитерской, и загнать ёе в постель было уже невозможно. Женя на всё махнула рукой и пошла готовить ужин.

Эркин, как всегда, сначала разжёг плиту, а потом уже переоделся и стал умываться. Обычно Алиса крутилась тут же, но сегодня она предпочла не оставлять без присмотра пакет. Женя сочла момент удобным для разговора.

— Эркин.

— Да, — он обернулся к ней.

— Я хочу поговорить с тобой. Об Алисе, — он как раз вытирался и, услышав её слова, опустил полотенце и растерянно улыбнулся.

— А что… что с Алисой? — неуверенно спросил он.

— И с ней, и с тобой. Ты её совсем забаловал. Не надо, Эркин.

Он опустил голову и стоял так, скручивая, комкая полотенце. Женя уже знала его манеру выражать несогласие молчанием и потупленными глазами, но не отступала.

— Она такое слово "нельзя" хоть раз от тебя слышала? — он молча мотнул головой. — Ты пойми, ведь не в конфетах этих дурацких дело, а в том, что она решила, что ей с тобой всё позволено. Она безнаказанности учится. И учишь её этому ты. Тем, что всё ей спускаешь. Не надо, Эркин. Чего ты хочешь? Чтоб из неё белая леди получилась?

Он вздрогнул и поднял голову.