Страница 37 из 358
Женя оторвала глаза от текста и увидела такой же тоскующий взгляд Рози. Ей тоже не на что надеяться. Они перестали участвовать в общих разговорах. Да ещё миссис Стоун упорно молчала в своём углу. Но их отчуждения остальные не замечали, занятые Балом и только Балом.
В перерыве Женя, как и прежде, бегала по магазинам. Однажды она увидела на улице Эркина. Он тащил на спине туго набитый большой мешок и не заметил её. А Женя остановилась и смотрела ему вслед, пока он не скрылся за углом. И даже не подумала, что на неё обратят внимание. Страх, который не давал ей в ту страшную ночь, когда она вела его больного по городу, помочь ему, который заставил её приказать Алиске молчать, а её саму врать и выкручиваться перед доктором Айзеком, этот страх ушёл куда-то в глубину. Да, она отлично понимала, что она не может показаться с ним на улице, что если кто-то зайдёт и увидит их обедающими за одним столом, да, тогда случится самое страшное. Но ведь к ним никто не заходит, она всегда, к счастью, жила очень замкнуто, а гулять… ну когда ей гулять? Работа и хозяйство отнимают всё время, а в выходные столько дел. А Эркин по выходным возвращается даже позже обычного. Рыночные дни для него самые рабочие. Она как-то предложила ему отдохнуть, отоспаться, но он только молча мотнул головой в ответ, а потом скупо объяснил, что именно в выходные все делают большие покупки, возятся по дому и работы больше.
— Много нас стало, — нехотя сказал он. — Вот и крутимся.
И приходил он чёрный от усталости. Однажды заснул за столом, даже не доев. Женя старалась, как могла, накормить его получше, предлагала брать с собой на работу хотя бы хлеба, но он отказался.
— Ещё подумают чего, — и, видя её огорчение, улыбнулся. — Нам часто едой платят.
— Не ходи голодным, — попросила она. — Ведь свалишься.
— Это я знаю, — его улыбка стала хитрой. — По кормёжке и работа.
Он храбрился, но она-то слышит, как он иногда ночью стонет во сне. Она по себе знала, по работе санитаркой в госпитале, как ломит руки и ноги после такой работы.
Женя тряхнула головой и побежала дальше. Сегодня ей на подработку. Надо успеть всё купить. И хорошо бы чего-нибудь вкусненького. Скажем конфет. Без сладкого плохо.
И Женя решительно толкнула дверь кондитерской.
— Джен, милочка!
— Вот радость!
— Ну, наконец-то!
Мисс Лилли и мисс Милли всегда поражали Женю. Они знали всё, знали всех и каждого покупателя встречали как старого доброго знакомого их семьи. Сердце Жени они купили тем, что в её первый же приход предложили ей молочные тянучки для девочки. С тех пор Женя хоть раз в месяц, но забегала к ним.
— Добрый день, — весело поздоровалась она. — Дивная сегодня погода, не правда ли?
— Да-да, — согласилась мисс Лилли со счастливой улыбкой, — такое милое солнышко на улице!
— Вы, Джен, сами солнышко, — мисс Милли выложила перед Женей куколок из цветного сахара. — Не правда ли, прелесть?
— Оо! — восхитилась Женя. — Какая тонкая работа!
Крохотные зверюшки и человечки были действительно очень забавны.
— Я раньше таких не видела, — искренне сказала Женя, перебирая прозрачные пакетики.
— Да-да, кто бы мог подумать, что у русских такая утончённость.
— Русских? — удивилась Женя. — Они с Русской территории?
— Да-да, из самой России, кто бы мог подумать.
— Но, Лилли, — вмешалась мисс Милли, ласково улыбаясь Жене. — Русские ведь нашей расы. И вспомни, Лилли, вот мистер Го-рья-тшефф, — с трудом произнесла она. — Настоящий джентльмен.
— Да-да, — защебетала мисс Лилли. — Джен, милочка, мы вели с ним переговоры о поставках. Такой приятный обаятельный мужчина. Исключительные манеры.
— Пока мы вели переговоры, — заговорщицки понизила голос мисс Милли, — миссис Крайстон, старая миссис Эндрюс и ещё разные леди прибежали за покупками.
— И все с дочерьми, — захихикала мисс Лилли.
Женя представила себе эту картину и от души рассмеялась.
— Да-да, я всегда говорила, что русские нашей расы, — снова защебетала мисс Лилли.
Под дифирамбы русским Женя набрала всяких сладостей и вышла из кондитерской без денег, но в отличном настроении. Впрочем, так было всегда. И со всеми. Поэтому к мисс Лилли и мисс Милли заходили не часто, но уж зайдя, оставляли там все деньги. И кондитерская процветала. Даже их рабы после освобождения остались у них. Нет, конечно, их словам веры никакой нет, но всё равно приятно.
Вообще последнее время что-то незаметно менялось. Ну, о русских перестали плохо говорить, как только они победили. И всё же… всё же что-то меняется. Может, может всё наладится, и она заживет нормальной обычной жизнью, как все…
В конторе тепло и уютно. Но все разговоры только о Бале. Женя слушала с вежливой улыбкой, не вступая в разговор.
— Да, Джен, — Мирта заметила её молчание. — А вас Бал не волнует?
— Я туда не иду, — спокойно ответила Женя.
Разговоры оборвались. Даже у машинок стал какой-то приглушённый звук.
— Но… но почему? — растерянно спросила Мирта, — ведь это первый Бал после войны.
— По многим причинам, — Женя продолжала держать на лице вежливую улыбку.
— Назовите их, Джен, — сказал вдруг Норман. — Может, мы сумеем помочь.
— Ну, — улыбка Жени стала напряжённой. — Во-первых, я русская, "условно белая", а Бал только для "истинно белых", во-вторых, у меня нет приглашения, в-третьих, у меня нет бального платья и денег на него, в-четвёртых, я не могу оставить на ночь дочку одну. Достаточно?
— Достаточно, — кивнул Норман, — но я сейчас докажу вам, Джен, что вы неправы по всем пунктам. И начну я…
— Начните с первого, — посоветовала Женя, — а я послушаю, что у вас получится.
— Пожалуйста, — охотно ответил Норман. — Русские относятся к белой расе, эта глупость с их "условностью" была вызвана войной и пора с ней покончить. Все белые — одна раса и должны знать это. Ваша первая причина несостоятельна. И потом, вы ведь родились на Русской территории, а не в России, не так ли? — Женя кивнула, и он продолжил. — Вы ходили в нормальную школу, закончили колледж.
— Да, Образцовый женский Крейгера.
— Ну, вот видите. Вы человек нашей цивилизации. А остальные причины… они все устранимы.
— Браво, Норман! — зааплодировал Перри, и к нему присоединились остальные.
— Джен! — воскликнула Эллин. — Я знаю одну цветную, вполне порядочную девушку, она, конечно, посидит с вашей дочкой и возьмёт недорого.
— И о платье не думайте, — вступила Мирта. — У кого сейчас есть бальные платья?! Ведь война только кончилась!
— И вы, Джен, очаровательны всегда и во всём! — Перри закатил глаза, изображая восторг.
А Хьюго молча пересёк комнату и положил перед Женей белый с золотым тиснением прямоугольник пригласительного билета. Потом по-военному щёлкнул каблуками и склонил голову с безукоризненным пробором.
— Имею честь пригласить вас и смиренно прошу стать моей дамой.
Женя растроганно переводила взгляд с одного лица на другое, потом вышла из-за стола и присела в церемонном реверансе, поддерживая общее веселье.
И Бал теперь обсуждали все. Только Женю удивило упорное молчание Рассела и то странное выражение, с которым он слушал Нормана.
Бал, она всё-таки идёт на Бал. Нет, нанимать кого-то на ночь она не станет. И с платьем она что-нибудь придумает. Не сошьёт, конечно, осталось всего два дня. И не купит — нет денег. Но придумает! Она на саму себя удивлялась, с каким жаром она обсуждает, допустимы ли на Балу короткие платья. Мужчины дружно проголосовали за короткие. Женю это устраивало: длинного у неё просто нет. Она переглянулась с Эллин и поняла, что у той та же проблема. Они рассмеялись и стали утешать Мирту, которая чуть не плача заявила, что придёт в длинном.
Ах, какой же это был вечер. Как ей всё удавалось. Ну конечно, традиции традициями, а ситуация ситуацией.
— На любую ситуацию есть своя комбинация, — под общий смех провозгласил Перри. — И, в конце концов, милые дамы, что важнее, джентльмен или смокинг джентльмена?