Страница 187 из 358
…Эркин перевёл дыхание и улыбнулся:
— Вот так, — он поворошил угли. — Я ж говорю, пришлые корёжили больше.
— Ух, ты! — Андрей покрутил головой. — Весь шкаф металлический, говоришь?
— Да, — кивнул Эркин.
— Это… — Андрей, припоминая, свёл брови, — это сейф, так?
— Да, — кивнул Фредди.
— Надо же, тайник получается.
— Ну да, — Эркин обвёл их блестящими глазами. — Ну, это дело обычное. У Зибо вон под нарами был, кружку там прятал. В камерах делали. Но этим-то, хозяйке, он зачем? Вот чего не пойму. А ты, — он посмотрел на Фредди, — ты что-нибудь понимаешь?
— Понятно, одно, — Фредди спокойно закурил. — Твоё счастье, что они на скотную не заглянули.
— Это-то да, — отмахнулся Эркин, — это я и тогда понимал, не дурак. И потом, я когда в брошенных имениях ночевал, смотрел. И там такие шкафы, поменьше, но тоже… либо в спальне за зеркалом, либо в другой комнате за баром.
— В них ценности хранят. Ну, деньги, золото, украшения, — Фредди говорил не спеша, попыхивая сигаретой.
— Ага, — кивнул Андрей. — Я тоже слышал про это.
— Тогда это не рабы, — убеждённо сказал Эркин. — Мы если и брали, то жратву, ну, и из одежды, что попроще. Я вот уходил когда, рубашку хозяйскую взял. Тёмную, чтоб в глаза не кидалась. И опять же. У хозяйки этого дерьма, побрякушек, навалом было. В спальне, говорят, у неё коробок с ними — целый шкаф. Но не этот, сейф, а нормальный. Так я когда в спальню пришёл, ну, в первый раз, всё на полу валялось, хрустело. На чёрта это нам? Опознают, так мало не будет. И не сожрать.
— А на жратву сменять? — возразил Андрей.
— Кто тогда жратву на что-то менял? — возмутился Эркин. — За кусок убивали. Ты вспомни. Важнее жратвы ничего не было.
Андрей нахмурился и кивнул.
— Бывало, помню.
— Ну вот, — Эркин вылил в свою кружку остатки кофе.
Фредди, сосредоточенно думая о своём, неожиданно спросил:
— Эркин, а что было выжжено на дверце, помнишь?
Эркин недоумённо посмотрел на него.
— Ну, как тебе сказать… ну… закорючки.
— А нарисовать можешь?
Эркин пожал плечами.
— Ну… ну вот так, — он выбрал ветку потолще, оторвал полоску коры и достал нож, раскрыл его.
Фредди спокойно курил, наблюдая, как он царапает кору, зачёркивает, снова царапает. Швырнул кору в костёр и оторвал новую полоску. Наконец, протянул её Фредди.
— Ну, вот так, наверное.
Фредди взял полоску, повертел.
Да, Эркин неграмотен, он не знает букв, и изящно простая монограмма Нэтти у него действительно похожа на простые закорючки, но узнать две соединённые буквы NY можно. Натаниел Йорк. Эркину здорово повезло. Фредди невольно усмехнулся, но, увидев взгляд Эркина, стал серьёзным:
— Да, закорючки, — Фредди бросил кору в костёр.
Эркин зевнул и потянулся. Не вставая, выгнулся, коснувшись затылком земли, и снова выпрямился.
— Мы спать будем сегодня или как?
Фредди усмехнулся:
— Хорошо потрепались, — и вытащил сигареты.
— Как посуду мыть, — Андрей смотрел на него, хитро улыбаясь, — так ты сразу курить начинаешь.
Фредди даже застыл на секунду, но тут же рассмеялся:
— Язва ты. Как ты говорил? Малолетка.
— Ага, — кивнул Андрей. — Так ты будешь посуду мыть? Или до утра оставим? Эркин, вон, уже укладывается.
— Ты б сам помыть успел, пока языком мотаешь, — Эркин расстилал своё одеяло. — А мыть не хочешь, к стаду иди. Малолетка!
— Ах, ты так!
Андрей кинулся на него, но Эркин поднырнул ему под ноги, и Андрей оказался в объятиях вскочившего на ноги Фредди.
— Привет! — сказал Фредди. — Как вы себя чувствуете, сэр?
— Благодарю вас, сэр, — Андрей с трудом вывернулся из хватки Фредди.
— Не кажется ли вам, сэр, — Фредди был предельно серьёзен, — что погода располагает к прогулкам?
— Так же, как и к мытью посуды, сэр, — Андрей всё-таки не выдержал и заржал.
— Джентльмены, — подал голос из-под одеяла Эркин. — Не соблаговолите ли вы убраться отсюда к… — последовала лихо закрученная конструкция. — И осчастливьте меня своим отсутствием.
— Ты смотри! — восхитился Андрей. — Запомнил.
Фредди, всё ещё смеясь, собрал посуду.
— У меня память хорошая, — подчёркнуто сонно пробормотал из-под одеяла Эркин.
Андрей накинул куртку и пошёл к стаду.
Когда Фредди вернулся к костру, Эркин уже спал, а от стада слышалось лёгкое посвистывание. Фредди сложил посуду, развернул своё одеяло и лёг. Ну что ж, Эркин, пожалуй, прав. Брошенные — не значит пустые. Осторожность не помешает. Кто же был тот рыжий? Жалко, Эркин его не рассмотрел. Но повезло парню: Нэтти если б знал… он живых не оставлял и умирать Эркину пришлось бы долго. Но что же за рыжий там был? Ладно, это пока побоку. Надо будет Джонни сказать, что для сейфа другое прикрытие нужно. Сейф за баром — это все знают. Раньше бы, так чёрт с ним, а сейчас обидно. Но зачем Нэтти Изабеллу шарашил? Может, Говард его за это и подставил? Классная подстава, а Паук всегда этим славился. А с Нэтти и все тайны Говарда ушли. Хитёр старик. Одним выстрелом несколько мишеней покрывает. И не берёт его ничего. Он, похоже, и русским не по зубам. Но неужели Нэтти спал с Изабеллой и не выяснил, где у неё сейф. Стены долбил. Нужно будет как-нибудь к слову порасспросить Эркина. Жалко только, заводится он легко, видно, не отболело ещё. Да и стерва Изабелла первостатейная. Сам её только один раз и видел, но хватило надолго…
…Нарядная толпа, прогуливаясь, крутится по залу, убранному цветами, в свечах и зеркалах. Женщины в длинных платьях, в сиянии бриллиантов, мужчины в смокингах, лаковых туфлях. Негромкие разговоры, мелодичный смех. И они с Джонни в этой толпе. Дома он, оглядев себя, остался доволен, но сейчас… Проходя мимо зеркала, он бросает короткий боковой взгляд и невольно хмурится. Ковбой — он и в смокинге ковбой.
— Спокойно, Фредди, — быстрый шёпот Джонни, — ты на уровне.
Кто на уровне, так это Джонни. Будто и родился в смокинге, и не спал у костра, и не вкалывал по-простому. Как всегда улыбчивый, приветливый. Знает всех, все знают его. Он рядом с Джонни… даже не вахлак аризонский, ещё хуже.
— О, Джонни! — щебечет белокурая красавица с крупными изумрудами на всех, куда только можно прилепить или навесить, местах. — Вы совсем забыли нас. Нехорошо!
— Виновен, — склоняет голову Джонни, — но надеюсь заслужить прощение.
— Ах, Джонни, ну, конечно. Но… — она шутливо грозит ему пальцем, — вам придётся постараться.
Джонатан ловко перехватывает грозящую руку, целует, и блондинка исчезает в толпе.
— Пойдёшь? — тихо спрашивает он Джонни.
— Обойдётся Паласом. Проиграю её борову ей на побрякушки.
— Проиграешь что?
— То, что выиграю у другого. Разница мне, — улыбается Джонни
И тут он заметил её. Высокая, стройная, в длинном обтягивающем платье, красного, винно-красного, нет, кроваво-красного цвета, она бросалась в глаза. И платьем, которое переливалось всеми оттенками крови от свежепролитой до запёкшейся. И подтянутой, стройной, но не тощей, очень… привлекательной фигурой. И сложной высокой причёской. И некрупными, но удивительной чистоты бриллиантами. В ушах, на шее, на пальцах, в волосах. Он тогда плохо, да что там, совсем не разбирался в камнях. Это потом уже Ларри учил его, а старик Левине сидел рядом в своём клетчатом пледе и, покачиваясь, с улыбкой следил за уроком. Но и тогда он не понял, почувствовал, что перед ним истинное богатство. Все остальные здесь — дешёвка. Она была красива. Весьма и даже очень. Держа в руке бокал с шампанским, она болтала с тремя мужчинами. Одного он узнал. Ему пришлось как-то прикрывать его в перестрелке. Тогда тот был в простой куртке докера. И дело было простое. Ссора в кабаке. Его задача — отстреливать преследователей. Но тот, в общем, управился сам. Неплохой стрелок. Двух других её собеседников он не знал. Один из них похож на неё. Брат, что ли?
— Это Изабелла Говард, — шёпот Джонни. — Заминировано.
Ещё бы! С Говардом и дружить, и враждовать опасно. И не знаешь, что хуже.