Аналогичный мир

* * *

1992; 6.11.2010

ТЕТРАДЬ ШЕСТНАДЦАТАЯ

Женя ожидала разговоров, обсуждений. Ну не осуждения, так хоть восторгов. Ну, хоть чего-то. О клетке тогда, весной, весь город гудел и жужжал. А сейчас… Когда она пришла на следующий день на работу, разговоры были самые незначащие. И… и будто ничего и не было. Будто все дружно решили забыть вчерашний день.

Русские уехали глубокой ночью, Женя даже слышала сквозь сон далёкое рычание мощных моторов. И Джексонвилль зажил обычной безмятежной жизнью маленького тихого городка.

И доктор Айзек, остановив её на улице, спросил в своей обычной манере.

— У вас всё в порядке, Женечка?

— Да, — вздёрнула она подбородок. — Спасибо, доктор.

— Вчерашние события вас не коснулись?

— А почему они должны были меня касаться?

Доктор Айзек смотрел на неё с грустной улыбкой. Жене стало неловко, и она продолжила уже другим тоном.

— У меня всё в порядке. Хотя я, конечно, сильно испугалась.

Доктор Айзек кивнул.

— Ну что ж, Женечка, рад, что у вас всё хорошо. Девочка тоже напугалась?

— Алиса? Нет. Она была дома, а в нашем квартале… нет, у нас было тихо.

— Хорошо.

— Спасибо за заботу, доктор.

— Я желаю вам удачи, Женечка. Желать счастья в наших условиях рискованно. И вы всегда можете рассчитывать на меня, Женя.

— Большое спасибо, доктор.

Нет, конечно, совсем уж бесследно события Дня Империи не прошли. Цветных несколько дней вообще видно не было. А когда они снова появились, то держались по-другому. Страх и ненависть слишком явно боролись в них. Пока побеждал страх. Но Жене было не до того,

Она решительно отказалась от подработки. Сидеть опять в одной комнате с Норманом и Перри, видеть Рассела… Нет, ни за что на свете. Какое счастье, что это просто приработок, что она может просто не прийти, что не было ни договора, ни контракта. Разовая работа с разовой оплатой… Не пришла, и всё!

Приняв решение, Женя занялась деньгами. Достала запасы, пересчитала и стала раскладывать. Алиса взгромоздилась рядом.

— Ты денежки считаешь?

— Да. Поиграй пока одна. Мне нельзя мешать.

Придётся здорово поджаться. Слава богу, она в этот проклятый день не сделала никаких покупок, сохранила деньги. За квартиру она тогда заплатила из денег Эркина. Жалко, что бездумно потратила свои переводческие, но тут уж ничего не поделаешь. И ненужных трат только этот шикарный каталог, но это тоже терпимо. Ладно, что прошло, то прошло. Надо думать о будущем.

Женя тщательно разобрала деньги по пачкам. Зато она будет больше бывать дома, уделять внимание Алисе, позанимается с ней. Будет шить, И вообще займётся домом. Она сложила деньги в шкатулку и поставила её на комод. Ну, вот и всё. Она всё решила. И уже август. Еле ощутимо, но уже чувствуется осень. Эркин говорил, что нанялся до осени, на три месяца. Остался месяц. Какое счастье, что его не было в городе, может быть, там, у него, и обошлось. Да, а когда он вернётся… ну, может… может же это и не повториться? Она должна продержаться этот месяц. А потом… нет, всё-таки лучше не думать.

— Мам, но теперь-то ты поиграешь со мной?

— Хорошо. Хочешь в цифры?

— Ага-ага! — обрадовалась Алиса. — И в числа тоже, ага?

Эту игру они придумали давно. И Алиса её любила так же, как рассказы Жени о своём детстве.

День шёл за днём. Августовская жара, утомлённо сонные улицы. Привычная работа, домашние хлопоты, привычные раздумья у прилавка: что купить, чтоб и получше, и дешевле. Мелкие незначащие события, которые сразу выветриваются из памяти. Хотя… хотя не все, кое-какие никак не выгонишь. Как разговор с Норманом.

— Добрый день, Джен.

— Здравствуйте, Норман.

Он остановил её, когда она выходила из магазина.

— Рад, что вижу вас. Вы совсем перестали появляться у нас. Почему?

Ах, как хотелось Жене сказать ему почему, сказать, что ей противно сидеть в одной комнате с теми, кто способен избивать, убивать беззащитных, ни в чём не повинных людей. Но что-то, какое-то смутное опасение заставило её быть осторожней и вместо правды с ходу выдумывать что-то правдоподобное.

— У меня много работы в конторе и по дому. К сожалению, — Женя улыбнулась, — Ещё одна работа слишком утомительна для меня.

— Вот как? Но раньше вы находили для нас время.

— Да, но это отнимало слишком много сил.

— Мы могли бы прибавить, если вы считаете, что оплата недостаточна.

— Спасибо, я подумаю над вашим предложением.

— Подумайте, Джен. Вы всегда были рассудительны и расчётливы. Постарайтесь не ошибиться.

— Спасибо, Норман. Я подумаю.

Он вежливо склонил голову, прощаясь, ласково улыбнулся ей, но страх, окативший её ледяной волной, не проходил ещё долго. Она думала, что то, испытанное ею когда-то, когда снова и снова появлялись те молодые люди в штатском и без оружия, но ей они казались вооружёнными и в форме, и её жизнь снова и снова рушилась, и она бежала, спасая Алису и себя, распродавая всё по дешёвке, а то и просто бросая, чтобы больше одного чемодана и сумки в руках не было, что тогдашнее чувство обречённости прошло и забылось. Но вежливый разговор Нормана прозвучал сигналом тревоги. И, придя домой, Женя по-новому оглядела квартиру. Сколько сил и денег вложено в её небогатый, но такой уютный мирок. Всё бросить? Не в первый раз? Но… но если опять придётся всё бросить и бежать, как она даст знать Эркину, где она. Он-то придёт к ней сюда. Что же делать?…

И самое страшное, что она уже знала, что делать, и знала, что сделает это.

Через три дня, чтобы сохранить хотя бы видимость гордости и независимости, она пришла туда. И тоже… будто ничего и не было. Шумные восторги Перри, спокойная доброжелательность Нормана, милая болтовня Мирты и ехидные шуточки Элли, чуть насмешливая улыбка Рассела и влюблённые глаза Гуго. Правда, после знакомства с Алисой он никаких новых атак не предпринимал. Хоть какое-то облегчение.

Она смогла быть, как все. Говорить о пустяках, отшучиваться от комплиментов Перри, улыбаться, чётко и быстро печатать. И… и Норман сдержал слово. Ей прибавили. "Плата за подлость", — усмехнулась Женя, пряча деньги. Показалось ей или нет, что Элли выглядела какой-то смущённой и держалась несколько скованно? С ней что, тоже "побеседовали"? Это же она рассказала Норману о Паласе, обещала познакомить, помочь сделать заказ. И он заказал… шесть случаев жёсткой работы.

Женя бежала домой, почти не разбирая дороги. А зачем её разбирать, когда она её знает, знает настолько, что может идти и вслепую, не глядя. Она столько дней работала там, сидела с ними в одной комнате, принимала их ухаживания и ни о чём…. ни о чём не догадывалась, ничего не подозревала. И какое же… нет, не счастье, счастливая случайность, что она не проболталась им ни о чём, что они знают только одно: у неё незаконная "недоказанная" дочь и всё, всё! Больше ничего! Вспомни, как ты жила раньше, и всё опять. Стисни зубы и помни: все враги, ни доверять, ни рассчитывать ни на кого нельзя.

И дома она в том же холодном ожесточении быстро, с каким-то остервенением готовила, убирала, стирала, и единственная радость, что Алиса спит и не видит её такой. А то может испугаться. А детские страхи, как её учили на занятиях по психологии, могут потом очень вредно сказаться на всей жизни. Хватит ей собственных страхов, чтоб ещё и Алису… Нет, тогда она со всем справилась, справится и сейчас.

С этим Женя и уснула.

* * *

После отъезда Фредди прошло два дня. Андрей, правда, попытался завести разговор о доверии белым, но Эркин взревел: "Опять?!" — и Андрей быстренько заткнулся. К тому же снова начались дожди, да ещё с грозами, и стало совсем ни до чего. Удержать бы стадо. Между грозами сильно парило, бычки беспокоились, при первом же раскате грома срывались с места, и начиналась бешеная скачка. Подчинять их себе становилось всё труднее.

— На глазах вредничают, скоты этакие, — Андрей вытер рукавом лицо, размазав грязь.