Аналогичный мир

С гиканьем, свистом, ругая друг друга, коней и бычков, они собрали расползшееся по всему склону стадо. Пересчитали и погнали на водопой.

Андрей подъехал к Эркину.

— А ёж твой где?

— Он не мой, — усмехнулся Эркин. — Он свободный. Там остался. Пусть живёт, — и повторил с интонацией Андрея. — Живая душа.

— Эркин, — Андрей комкал поводья.

— Ну?

— Ты… чего ты с ним так? Он же… белый.

— Ты тоже белый, — усмехнулся Эркин, положил руку на плечо Андрея. — Я же струсил, удрал, а тебя бросил. Разве не так? И что мне теперь? Кого бить? Его или себя? И если б я тебе не порассказал всего… о питомнике, об имении, ты б в раскрутку не пошёл. Не так что ли? Опять моя вина.

Он говорил негромко, но очень внятно и ехавший невдалеке Фредди хорошо его слышал.

— Моя вина, мне и крутиться, — Эркин невесело улыбнулся. — Я и кручусь между вами. Впереди перегон большой, надо сейчас всё утрясти. На перегоне тяжело, когда все врозь.

Фредди поймал взгляд Эркина и подъехал к ним.

— Может, хватит уже, — поддержал он Эркина. — Долго мы мусолить будем.

— Ладно, — тряхнул головой Андрей. — Хватит, так хватит. Только…

— Ты заткнёшься, наконец?! — Эркин обхватил его локтем за шею и потащил с седла.

Фредди, ухмыльнувшись, стукнул Бобби. Тот рванулся вперёд, и Андрей оказался на земле.

— Двое на одного? Да?!

Эркин крутанул Принца на месте, но Андрей успел поймать его за ногу и дёрнуть. Эркин дал стащить себя на землю и ловко подсёк Андрея. Дав ему подзатыльник, так что Андрей ткнулся носом в землю, Эркин отскочил на шаг и встал с невинно насмешливым выражением. Андрей встал, принял боевую стойку. Фредди незаметно высвободил ноги из стремян, и, когда они прыгнули друг на друга, с седла нырнул между ними, повалив сразу обоих так, что они оказались под ним. Он был сверху, но первым вывернулся из общей кучи Эркин, успев по дороге дать Фредди коленом в живот.

— Ловок! — Фредди попытался встать, но тут же полетел на землю от подсечки Андрея.

Бычки напились и разбрелись по берегу, сами ушли к воде кони, начинало темнеть, а они всё дрались, валяя и кидая друг друга. Первым выбился из сил Андрей. Он откатился в сторону и встал на ноги, с интересом ожидая результата. Фредди сгрёб Эркина, прижал того к земле и вдруг сам оказался зажатым в неудобной и очень болезненной позе, когда шевельнись только и что-нибудь да сломаешь себе. Подержав его так немного, Эркин разжал захват.

— Крепок. Здесь редко когда молчат.

Фредди встал, отряхнулся. Эркин ещё лежал на спине, раскинув руки и ноги, и поза эта была столь беззащитной, что Фредди, ещё в запале борьбы, не удержался, замахнулся и ударил ногой, целясь в рёбра. Андрей ахнул, но Фредди уже летел на землю, а Эркин стоял в трёх шагах, откровенно смеясь.

Фредди, кряхтя, встал. В последнем падении он не успел спружинить и сильно ударился.

— На земле тебя не уложишь.

И простой ответ Эркина.

— Ты приёмов этих не знаешь, вот и всё.

— А что, — Андрей заправил выбившуюся рубашку, — это все… умеют?

— Рабы-то? Кто как, — пожал плечами Эркин. — Да и не всерьёз дрались, — поглядел на небо, вокруг. — На ночёвку здесь оставим, что ли? Они уже ложатся.

— Нет, — мотнул головой Андрей. — Погоним.

— Давай, — согласился Эркин и засвистел, пошёл к бычкам, несильными точными пинками, поднимая лежащих. — Андрей, за Подлюгой следи!

— А то! — Андрей увернулся от рогов Одноглазого. — Я т-тебя, тварина! Фредди! Резеду лови! Наши на свист идут.

— Поймал! — взмыл в седло Фредди. — Пошли, ну, пошёл! — он хлестнул смотанным лассо Шефа.

Сбив стадо тесным гуртом, они погнали его к месту ночёвки. Бычки упрямились, пробовали крутиться на одном месте. И ругань становилась всё злее, а удары сильнее.

— Подлюга, тварь беломордая! — орал Эркин. — Назад!

Подлюга развернул было в его сторону рога, но получил такой удар ремнём по морде, что счёл за лучшее отступить и вернуться в стадо. Подскакавший Фредди огрел его по крупу.

Уже в полной темноте они загнали и успокоили взбудораженных поздним перегоном бычков.

— Андрей! — Эркин чуть не сорвал голос и откашлялся. — Мотай на стоянку, жрать хочется, — сказал он, перемешивая русские и английские слова.

— А ты? — обернулся Андрей.

— Посвищу им. Мотай.

— Ага! — и Андрей ускакал в темноту.

Эркин повернулся к Фредди.

— Сейчас круга три дадим, поголосим малость, и успокоятся.

— Почему вы… так говорите? — Фредди натужно выговорил: — Stoyanka.

— Лагерем звать? — усмехнулся Эркин.

Фредди задохнулся, как от удара под-дых, беззвучно открывая и закрывая рот. Эркин покосился на него и задумчиво продолжил:

— Страшное это слово. Я когда в имении был, надзиратель заметил, что боимся мы, и начал… дразнить нас. Пош-шёл в лагерь! — прохрипел Эркин, изображая пьяного, и уже своим голосом. — Мы от страха дёргаемся, а ему смешно.

— Вы… знали о лагерях? — глухо спросил Фредди.

— Про лагерников знали. Что попал к ним в камеру, живым не выйдешь. А они… надзиратели к ним в камеры только вдвоём и с автоматами заходили. А они белые, отбиваться нельзя. Ну и всё… И слухи всякие ходили…

— Stoyanka, — медленно повторил Фредди. — Что это означает?

— Нуу, — Эркин замялся, подбирая слова, — ну, место, где ночуем, куда возвращаемся, но не дом, а…

— Ладно, — кивнул Фредди. — Понял, — и по-английски, — это стоянка. Поём?

— Давай.

Они разъехались, пробуя голоса. И круг за кругом. Низкий гудящий голос Фредди и глубокий чистый Эркина сходились и расходились, не мешая друг другу, хотя каждый пел своё.

— Ну, всё. Улеглись, — Эркин негромко посвистел, и его Принц сам повернул от стада, увлекая за собой Резеду.

Андрей встретил их пытливо настороженным взглядом, но ограничился коротким:

— Попрело всё.

— Сойдёт, — Эркин разулся и, тяжело вздохнув, сел к костру. — Да, где же метки у них? Мы которую неделю с ними, а не видели.

— В ушах, — коротко ответил Фредди, усаживаясь напротив, и, увидев их изумлённые лица, захохотал.

— Ах, чтоб их поперёк, — Андрей озадаченно выругался. — В уши мы не заглядывали. Зачем так?

— А чтоб не переклеймили, — отсмеялся Фредди. — На бедре, когда шерсть отрастёт, можно поверх новое клеймо наложить и всё, иди доказывай, чей он. А в ухе не зарастает. И новое положат если где, то всё равно подмена видна.

— Хитро придумано, — покрутил головой Андрей, раскладывая варево.

— Джонатан где-то вычитал об этом, ну и решил попробовать.

— Ага, то-то мы ещё гадали, чего он к ним в уши лазил, когда приезжал, — засмеялся Эркин.

— Смотрел, как держится, — пояснил Фредди, принимаясь за еду.

— Мг, — Андрей уже набил полный рот.

На этом дискуссия временно прекратилась, рты у всех заняты.

Андрей дожевал и заглянул в котелок.

— Кому ещё?

— Себе, — откликнулся Фредди, отставляя миску.

Эркин молча мотнул головой.

— Как хотите, — пожал плечами Андрей, берясь за котелок.

Эркин стал разливать кофе.

— Сахар не клал?

— Ты ж его спрятал, — огрызнулся Андрей.

— Лень вьюк поворотить? — Эркин встал и пошёл к вьюкам.

— Там кисет полотняный, захвати, — сказал ему вслед Фредди.

— Чего? — обернулся Эркин. — Что там?

— Кисет. Мешочек такой с завязками. Белый.

— А! Я думал, это твоё, не переложил.

— Ну, так что? Забыл, где оставил?

Эркин повозился у вьюков и вернулся к костру. Ловко бросил на колени Фредди белый туго набитый мешочек и положил у костра их, уже затёртый мешочек для сахара.

— Спря-атал! — передразнил он Андрея. — В другой вьюк положил, и всё.

Андрей доскрёб котелок, отставил его и собрал миски.

— Давай.

— Погодите, — Фредди распустил завязки, взял сковородку из-под лепёшек и вытряхнул на неё содержимое мешочка.

Увидев конфеты, Андрей захохотал.

— Что? — еле выговорил он сквозь смех, — опять премия?!