Акула шоу-бизнеса

А боялся ли чего-нибудь сам Магистр? Лорд часто задавал себе этот вопрос. Образ босса отпечатался несмываемыми чернилами в его сознании как образ человека без нервов, уверенного в себе, как самый сильный самец львиного прайда. И все же вопрос подлой закорючкой тюкал его в затылок. Он же все-таки не лев, а человек. Лев и тот, оставшись один в окружении полчища смрадных от съеденной падали гиен, предпочитает спасаться бегством, чем вступать в неравную схватку.

Вдруг что-то отвлекло Лорда от приятного дыма сигары. Его взгляд приковали два мусорных контейнера, стоящих метрах в сорока. Вместе с голодными бродячими котами в грязи и объедках ковырялась опустившаяся старуха. Она разгребала бараньи кости, мясо с которых пошло на шашлык, корявой палкой, подыскивая себе подходящий ужин. Правда, слово "ужин" в данном случае нельзя было назвать уместным. Наверняка найденная ею косточка с приличными ошмотками баранины являлась для нее одно временно завтраком, обедом и ужином. Довольная удачной находкой, старуха бережно сунула кость под мышку. Но блеск в ее глазах не выражал привычного человеческого удовлетворения, в них было больше животного чувства. Как бы в доказательство этому старуха по-кошачьи ощетинилась и, напряженно озираясь по сторонам, попятилась назад с одним желанием — унести скорее лакомый кусочек. Лорд, недоумевая, смотрел на удаляющуюся старуху до тех пор, пока она не скрылась из виду за деревьями. Угораздило же эту жалкую нищенку оказаться здесь, на пиру будущих властителей России…

Он хотел было догнать ее и щедро одарить деньгами, но тут его осек голос Магистра, который, кстати, не видел душераздирающего сюжета с котами и бомжихой.

— Сила — в решимости быть сильным, — твердо и раскатисто увещевал Магистр, — надо делать что-то, не сидеть сложа руки, с разинутым ртом воспринимая чужие подвиги, движение — все, конечная цель — ничто. По- моему, Ницше. Золотые слова. А может и не Ницше. Но от этого слова не менее золотые. Лучше ошибиться, чем просидеть век бобылем и не ощутить горький, но, заметь, живой привкус досады за свою дурость. Надо суметь сделать из себя генератор действия, нежели просто сосуд противоречий. Ты знаешь, что сказал мне Мэджик, инструктор из ЮАР? Он сказал, что их движению не помешал бы такой лидер, как я. Они менжуются с началом восстания, ведут сепаратистские переговоры с зулусами, а нигеры Манделы тем временем отрезают им уши поодиночке и надевают на их головы огненные покрышки, которые ласково именуют "ожерельями". Он все это видел своими глазами. Мандола — лауреат премии Нобеля, борец номер один, противник апартеида, сам связан с негритянской мафией Лос-Анджелеса…

Неожиданно Магистр замолк, словно его укусила гадюка. Вены на шее вздулись, скулы задрожали, предворяя истошный крик отчаяния и ужаса. Он орал, будто его резали на куски, будто его сердце вырвали из груди. Лорд, отпрянув сперва в сторону от испуга, мгновенно оценил обстановку. Та нищая бабка, вынырнувшая из-за дерева подобно невидимке, стала причиной этого ужасного крика. Спустя секунду Магистр стоял в центре плотного кольца телохранителей, не прекращая панически орать. Старушка, целью появления которой было заурядное попрошайничество, сама до смерти испугалась и теперь решила ретироваться. Она заковыляла на своих кривых с закупорками вен ногах в глубь палисадника, но тут произошло страшное.

— Убейте ее, убейте! — плакал как младенец глава организации, — застрелите ее, пожалуйста!

Профессионалам не надо было долго объяснять. Они выпустили в старушку не меньше дюжины пуль. Бабушка, залитая кровью, упала в траву, держа в одной руке корявую палку, а в другой обглоданную баранью кость — ее несостоявшийся ужин.

Что случилось? Зачем? Почему? Лорд не мог прийти в себя. Все произошло как в тумане. Уму непостижимо, как могло такое случиться. Он не мог найти объяснения.

Магистра в невменяемом состоянии отвели на второй этаж ресторана, в спальню. Там он накачался валерианкой. Детский страх не отпускал. Неужто она вернулась?! Она вернулась за ним?! Надо бежать! Кошмар из детства бомбил мозги, но разум все же кое-как глушил сумятицу в голове, а изрядная доза настойки валерианы клонила ко сну. Он уснул, проснувшись утром в нормальном состоянии. Разум прижег своим практицизмом безосновательные страхи, вернул к реальности. И слава Богу. Навязчивый пульсатор давал о себе знать все реже и реже, потихоньку затухая. "Нет, она мертва, мертва. Она больше не сможет меня убить. Я убил ее!"

Магистр укатил утром на своем "мерседесе", ни с кем не попрощавшись. Старуху закапывали небрежно, как дохлую кошку. Лорд наблюдал за тем, как молодчики из телохранителей Рапопорта хоронили безвинную жертву. Ну и что? Разве мало их было. Этих безвинных? Он успокоил себя в очередной раз. Но на сей раз его спокойствие было зыбким, как спокойствие людей, проживающих в сейсмической зоне. Теперь Лорд знал точно, что Соболь — Магистр ненормальный. В этом объяснение всего, что уже было, что есть и что еще будет. У Магистра был страх — это также установил Лорд, ему надо было узнать это не ради занесения факта в летопись великих свершений главы Ордена Кесаря, а из собственного любопытства. Страх главаря Ордена не относился к общепринятым понятиям страха. В его боязни просматривалась аномалия. Да, Лорд служил сумасшедшему. Но… история делалась людьми не совсем здоровыми. "Гитлер — сифилитик с удаленным яичком, сексуальный извращенец, Наполеон — сексуальный маньяк, комплексующий из-за своего карликового роста, прямо как я, — размышлял Лорд. — Сталин мнительный параноик, страдающий манией преследования, Цезарь — эпилептик, Рузвельт — калека, Черчилль — ожиревший боров. У всех великих что-то не того. Чем хуже Магистр? Ничем. Млеет от ужаса при виде бабушек, но все-таки успевает, цепенея от страха, отдать приказ на поражение. Жалко бабульку, но, похоже, она стала жертвой истории".

Лорд вызвал своего шофера и вскоре ехал в своем "линкольне" обратно в Москву.

До выборов в президенты России оставались считанные дни, точнее, ровно две недели. Программа "Взлеты и падения" во всех телевизионных рейтингах прочно держала первое место, ведущему, Валерию Закутскому, не давали прохода журналисты. Он раздавал свои интервью направо и налево. Рекламные щиты с его портретом усеяли московские проспекты. Целая река чернил ежедневно утекала на автографы. Дома у Валеры скопились сотни писем, факсов с предложениями новых проектов программ на разных каналах, конкурирующие телекомпании пытались его переманить, предлагали даже главные роли сразу в двух отечественных телесериалах. Один чокнутый клип-мейкер настойчиво подсовывал фонограмму с какой-то попсой, уверяя, что такой раскрученной фигуре, как Закутский, достаточно просто открывать рот, чтобы стать секс-символом номер один.

Руководство компании пошло дальше — ему подарили новехонькую "ауди-100" цвета "дымчатая роза". Ключи от машины вручил Лорд. Валера принял дар без малейшего стеснения. И когда он задумывался об этом, его мучила совесть, но инерция удаляла его все дальше от угрызений, рельсы были скользкие, колеса смазанные — мчали как по маслу. Ошеломляющий успех! Кто откажется от такого. Возможно, такие найдутся. Теоретически. А на практике? А у многих ли случается так попрактиковаться? В роли звезды? Таких — единицы.

Новая машина, искушающе поблескивая на солнце, ждала хозяина на стоянке телецентра. Валера, заканчивая рабочий день и подходя к стоянке, всякий раз сознательно косил свой взгляд в сторону, противоположную месту парковки подаренной иномарки. Время шло томительными днями, а он все не забирал автомобиль. На любопытные вопросы сторожей: "Чего на "ауди" не ездишь?" — не отвечал, молча усаживался в "восьмерку" и выезжал в путь к дому. Ключики бряцали дьявольским колокольчиком в увесистой связке разных ключей, Валере и вправду казалось, что у них какой-то особенный звон, будто и сделаны они не из металла вовсе, а из немыслимого космического сплава.