Заклятие Химеры

— Я так и сказал, когда услышал об этом. — Саймон светился изнутри. — Они должны договориться с моей школой, и тогда я смогу продолжать учебу в выходные. Кажется, один из учителей состоит в Обществе — мистер Готорн, учитель естествознания; я бы ни за что не догадался: он выглядит таким обычным. Они собираются специально для меня привезти сюда немейского льва.

— Здорово, правда, Конни? — спросил Кол, оборачиваясь к ней.

Она помолчала, потом сказала:

— Я рада, что они собираются как следует подготовить Саймона…

Она захлопнула книгу.

— Но им не следует использовать Саймона, чтобы изловить Химеру: это слишком опасно.

— Ну хватит! — возмутился Саймон. — Вечно ты пытаешься все мне испортить.

Конни была в ярости:

— Не будь таким глупым.

— Глупым! — теперь Саймон разозлился. — Ты не понимаешь. Ты никогда ничего не понимаешь.

— Ха! — сказала Конни, вставая и протискиваясь мимо Кола, который загораживал ей путь к проходу. — Думаю, ты увидишь еще, что я единственная, кто вообще что-то понимает. Пойду выпью кофе.

Она подхватила книгу со своего сиденья и исчезла в направлении вагона-ресторана.

Мак, Саймон и Кол переглянулись.

— Эх, девчонки! — пожал плечами Мак. — Гормоны, перепады настроения. Эви такая же.

Саймон кивнул и вернулся к своему рассказу о Советниках. Кол не поддерживал эту беседу. Он не был согласен с диагнозом Мака насчет того, что у Конни просто легко меняется настроение. Она всегда была одним из самых спокойных людей, которых он знал. Что-то случилось, и он очень хотел узнать, в чем дело. Поэтому он выскользнул со своего места и потихоньку отправился вслед за Конни.

Он нашел ее за недопитой чашкой кофе, она стояла, облокотившись на грязноватый выступ под окном, который почему-то служил столиком в вагоне-ресторане. За окном ряды домов и промышленных зданий уступили место зеленым холмам. Они вырвались из змеиных колец Лондона и направлялись домой.

— Хочешь еще чего-нибудь? — спросил он, кивая на ее чашку.

— Нет, спасибо. Кстати, кофе я тебе не советую.

Кол купил себе апельсинового сока и примостился у окна рядом с ней. Они постояли вместе, общаясь без слов, глядя на мир, пролетающий за окном. У него внезапно возникло странное ощущение, что поезд стоит неподвижно — а это деревья и коровы уносятся прочь на огромной скорости.

— Итак, что случилось, Конни?

Она не ответила, закусив губу и глядя на пластиковую ложечку, которую держала в руке. Ложечка сломалась пополам.

— Только не говори, что ничего, потому что мы с тобой оба знаем друг друга слишком хорошо.

Она не могла отвергнуть его сочувствие. Да, ему она может все рассказать. Он поддержит ее. Она бросила обломки ложечки в урну и сделала решительный шаг.

— Ты знаешь, что вчера у меня возникли… разногласия с Советом?

Он кивнул, продолжая смотреть на маячившие вдалеке холмы, в надежде, что ей будет легче высказаться, если она не будет чувствовать себя как на допросе.

— В общем, я думаю, что нашла способ окончательно победить Каллерво — или хотя бы идею, как это можно сделать.

Забыв про свое решение, Кол обернулся и уставился на нее во все глаза.

— Это же здорово! Потрясающе! И какой же это способ? — Он подумал еще секунду. — И в чем проблема с Советом?

Она барабанила пальцами по корешку книги, которую держала под мышкой.

— Я не первая, кто это обнаружил. Были и другие Универсалы, которые пытались это сделать, но потерпели неудачу или, по крайней мере, преуспели лишь отчасти. Вот о чем мы поспорили. Советники думают, что это слишком опасно и не сработает.

— Так что это за способ?

— Я не знаю точно, но для этого нужно бросить вызов Каллерво у метки — в том месте, где он входит в наш мир. Думаю, что в прошлом это было реально существующее место, но в моем случае это… ну, ты сам знаешь, где оно находится.

Кол действительно знал. Он явственно помнил путешествие в сознание Конни — к стене, на которой отражаются ее контакты с мифическими существами, и видел пролом в этой стене, сделанный Каллерво: черную пустоту, шепчущую, как волны далекого моря.

— А что ты должна сделать, чтобы вызвать его?

— Еще не знаю. Думаю, что Советники знают, потому что они рассказали мне, что все, кто потерпел поражение, были… — Она замолчала и глотнула кофе, сморщив нос от его горького вкуса.

— Были — что?

— Были замучены до смерти.

Кол поперхнулся своим апельсиновым соком.

— Конни! Неудивительно, что они не хотят, чтобы ты вообще об этом думала! А ты еще ругаешь Саймона за то, что он ввязывается в опасные приключения! Ты, наверное, с ума сошла, если даже думаешь о таком.

— Разумеется, я сама не хочу пострадать! — сердито ответила она, комкая пустой пакетик из-под сахара. — Я не идиотка. Но подумай только, что будет, если у меня получится.

— Да, верно. А если нет, как и случилось со всеми другими, ты умрешь ужасной смертью. Замечательная идея, Конни.

— Я думала, ты поймешь, — тихо сказала она, чуть отвернувшись от него.

— Что? Пойму твое сумасшедшее желание смерти? Конечно, что ж тут непонятного, — сказал он с ноткой сарказма в голосе. Он не мог поверить, что она на самом деле предлагает поставить себя под такой серьезный удар.

— Оно не сумасшедшее, — с вызовом сказала она. — А если и так, то только потому, что меня каждую ночь сводит с ума голос, звучащий в моей голове. Я не могу больше. А если мне удастся избавиться от него навсегда — подумай, сколько жизней это спасет!

Кол вздохнул:

— Прости, Конни. Я не знал, что он все еще мучает тебя. — Он положил руку ей на плечо. — Послушай, просто никто из нас не хочет, чтобы ты пострадала. Мы этого не вынесем — я этого не вынесу. Прислушайся к людям, которым ты доверяешь. Ты же знаешь: они только пытаются сделать для тебя все возможное. Не берись за это дело в одиночку.

— Я и не хочу «браться в одиночку» — я хочу, чтобы все поддержали меня в том, что я должна сделать. Я хочу сделать все правильно — избежать ошибок, совершенных в прошлом.

— Остановись прямо сейчас. Ты знаешь, я на твоей стороне, Конни, но я не могу поддержать такой самоубийственный план. Даже не думай об этом. В любом случае Совет не позволит тебе это сделать. — Он почувствовал, как больно ей стало от его слов, и обхватил ее, обнимая рукой за плечи. — Ты ведь знаешь, это не потому, что мы в тебя не верим. Ты потрясающий человек, Конни. — Он должен был до нее достучаться. — Пообещай мне, что не будешь делать глупостей.

Она уткнулась ему в плечо:

— Я не могу… пообещать.

Она оттолкнула Кола и снова встала перед ним, глядя прямо ему в глаза; голос ее задрожал. Даже Колу она не могла позволить помешать ей сделать то, что она считала правильным, даже когда так заманчиво было выбрать легкий путь и согласиться с его желаниями.

— Но все равно спасибо, Кол. Я знаю, что ты мой друг — мой лучший друг. И я обещаю, что подумаю над тем, что ты сказал. Договорились?

Делать было нечего.

— Хорошо, — сказал Кол, все еще с тревогой глядя на нее.

— Я готова, — ответила Конни, выбрасывая чашку в урну. — Пойдем обратно к остальным.

Ссора Конни с Советом, которая в обычной ситуации весьма обеспокоила бы Эвелину, померкла на фоне двух других конфликтов. Первый, как Конни поняла позже, ей следовало бы предвидеть. Он проявился тем же вечером в виде телефонного звонка от ее родителей. Если бы телефонная трубка могла сигнализировать Конни о том, какая гроза над ней собирается, она бы замигала красным светом, едва она взяла ее в руки.

— ЧТО ВСЕ ЭТО ЗНАЧИТ! — кричал ее отец. Конни отодвинула трубку от уха. Отец явно пытался сделать так, чтобы его услышали на другом конце света, не прибегая к современным технологиям. — Саймон только что звонил и нес всякий вздор о вступлении в это ваше общество!

— А-а-а.

— Я не могу запретить ему, разумеется, — продолжал отец, — ведь ты уже в нем состоишь.

«А вот это жаль, — подумала Конни. — По крайней мере, одной проблемой было бы меньше, если бы Саймону не разрешили тренироваться».