Честь чародея

— А это что? — окликнул ее Люк сзади.

Повернувшись, Ферн увидела маленький столик, стоявший особняком. На нем был пустой сосуд со стеклянной пробкой, запечатанный красными сургучными печатями.

— Не трогайте это, — поспешно сказал Скулдундер, но Люк уже потянулся к банке. Воздух вокруг нее сгустился, и казалось, что его рука пробивается сквозь густой клей. Со всех углов комнаты тени слетелись к ним. Подойдя ближе, Ферн заметила, что банка уже не кажется пустой: внутри пары собирались вместе, образуя некую фигуру, еще слишком расплывчатую, чтобы понять, что это такое. Фигурка, словно бабочка, билась о стеклянные стенки.

— Это она! — воскликнул Люк. — Это Дана.

— Похоже на то. Подождите, здесь очень сильное колдовство. Мне надо проникнуть сквозь магический щит.

Полагаясь не столько на знание, сколько на удачу, Ферн выбрала с полки бутылочку с бесцветной жидкостью, на этикетке которой красным цветом было написано атлантийское слово «гореть». Она капнула на каждую печать, и они задымились. Дым ел глаза, на столе остались черные отметины.

— _Увале!_ -скомандовала Ферн, и магический барьер, ослабевший за много месяцев и ни разу не обновлявшийся, рассыпался от одного прикосновения. Ферн взяла банку и передала ее Люку. Тот принял ее так бережно, словно она была очень хрупкой, хотя стенки были из толстого стекла, а днище двойное. — Вы знаете, что нужно делать, — сказала Ферн. — Представьте ее тело на больничной койке, держите этот образ в голове. Когда вынете пробку, произнесите слова, которым научил вас Рэггинбоун. Позовите ее по имени и отошлите домой.

Люк кивнул, сразу став напряженным и сосредоточенным. Он с трудом сглотнул, и кадык дернулся вверх–вниз. Взявшись за пробку, он стал понемногу раскачивать ее. Сначала сургуч никак не поддавался, но потом растрескался, и пробка вышла из банки. Люк пробормотал освобождающее заклинание на атлантийском языке. Из банки потянулась тонкая струйка пара, собираясь в расплывчатую фигуру с распущенными волосами и развевающимися одеждами. Взгляд испуганных глаз лихорадочно метался из стороны в сторону.

— Дана, — тихонечко позвал ее Люк. Потом чуть громче: — Дана! Ищи себя! Ступай в свою телесную оболочку. Ты знаешь, где она… — Их взгляды на мгновение встретились, потом пронесся вздох, порыв ветра рассеял пар, а пустая банка упала на пол, разбившись на множество осколков. От этого звука Люк вздрогнул, будто выйдя из транса. — Я все правильно сделал? — спросил он.

— Надеюсь.

— Мне нужно идти. Я должен быть с ней.

— Ступайте, если хотите. Вашей задачей было освободить Дану. Остальное — мое дело.

Люк огляделся по сторонам. Сейчас он уже ничего не искал, а просто рассматривал.

— Я вам еще нужен. Я подожду, но поторопитесь. Ферн прошла вдоль полок и остановилась возле

сосуда с глазными яблоками. Они припали к стеклу, сфокусировав взгляд на ней. В этом жутковатом немигающем взгляде она прочла мольбу. Ферн взяла сосуд, открыла крышку и пробормотала заклинание, похожее на то, что произносил Люк.

— Ты свободен, — прошептала она. — Ступай через Врата. _Вардэ!_ - Глаза качнулись в растворе, медленно повернулись и застыли. Легкий ветерок пронесся мимо них. — Покойся с миром, кто бы ты ни был, — промолвила Ферн. У нее в голове промелькнул образ золотистого острова, со всех сторон окруженного морем, и красивого юноши, который, щурясь, смотрел на солнце. Повернувшись, Ферн увидела, что Люк, оказывается, стоит рядом с ней. Она поняла, что сейчас он видел то же самое.

— Пойдемте. Если вы хотите осмотреть весь дом…

— Еще минутку.

Шкафов было не так много, но все они были помечены охраняющими рунами. Она открывала их рукой в перчатке, осматривая содержимое ящиков: книги заклинаний, обернутые в полиэтилен, какие–то фляги и чаши, банка с птенцом–зародышем, скрючившимся в зеленоватом растворе. Она ничего не взяла, кроме бутылочки, из которой капала на магические печати. Последний шкаф был встроен в стену, а его двойные дверцы закрыты на висячий замок.

— Вы можете сломать запор? — спросил Люк.

— Магией не могу. Для замка должен быть ключ. Давайте посмотрим, что у вас есть.

В связке ключей Люка ничего подходящего не нашлось, зато ключ отыскался в соседнем ящике.

— Такое ощущение, — сказала Ферн, — что этот замок просто для виду. — Она открыла его, и дверцы распахнулись.

Люк закричал от ужаса и изумления. Внутри стоял большой сосуд, а в нем плавала человеческая голова. Ферн была чуть более привычна к таким вещам, но и она застыла на месте, не в силах отвести взгляд. Это была голова женщины. Ее глаза были закрыты, как будто она спала, а волосы плавали в растворе. Через почти прозрачную кожу просвечивали голубые венки на висках, но кровь в них не билась. Полуоткрытый рот напоминал розу, но губы были совсем белые.

— Что это за чертово логово? — потрясенно спросил Люк. — Вы что–нибудь понимаете?

— Думаю, да, — медленно ответила Ферн. — Не волнуйтесь, это не настоящая голова. Это… фрукт, ни живой, ни мертвый. Не будем ее сейчас тревожить. — Она закрыла шкаф и повесила на место замок. Вспомнив его слова, она усмехнулась. — Конечно, это чертово логово и есть. Жилище ведьмы. А вы чего ожидали?

— Не знаю. — Люк пожал плечами. — Черные бархатные шторы, черные свечи и алтарь для поклонения дьяволу — что–нибудь в этом роде.

— Ведьмы не поклоняются никому, кроме себя, — сказала Ферн. — Вы описываете сатанистов. У них нет истинной силы, так, крохи, которые они подбирают после духов, которых вызывают.

— Может, пойдем отсюда? — раздался голос Скулдундера из угла, куда он забился, как только они вошли в кладовую.

— Куда дальше? — спросил Люк.

— В комнату заклинаний. Вот там могут быть-.и черные шторы. Интересно, что Моргас сделала с Деревом? Ей ведь нужно куда–то его посадить. — Ферн посмотрела, сколько жидкости осталось в бутылочке, которую она позаимствовала: она была на три четверти полной. Они прошли через кухню, не обращая внимания на то, как карга барабанила в крышку ларя. По пути Люк прихватил самый длинный вертел, а за пояс сунул угрожающе длинный нож.

— Вы похожи на пирата, — заметила Ферн. — Не хватает только еще один взять в зубы.

Что–то бормоча себе под нос, Скулдундер тоже вооружился первым попавшимся предметом. Это оказалась большая вилка. С ней в руках он напоминал миниатюрного Вельзевула, а большая шляпа, закрывавшая пол–лица, придавала ему еще более комичный вид. Но никто не засмеялся. Пустота дома всасывала любой звук, как пылесос–воздух.

Когда они снова оказались в прихожей, Люк сказал:

— Если вы ищете дерево, то тут есть оранжерея, уродливая викторианская постройка, где можно развести мини–джунгли. Насколько я помню, она нуждалась в ремонте.

— Дибук говорил об этом, — вмешался Скулдундер. — Он сказал, что там работали цыгане.

— Поищем там, — решила Ферн.

Люк снова зажег фонарик и повел их по темным коридорам в заднюю часть дома. Напротив гостиной, заваленной старой мебелью, они увидели большую двустворчатую стеклянную дверь. Свет фонарика, отразившись от нее, разбился на множество лучиков. Люк открыл дверь без всяких помех.

— На этот раз никаких ловушек, — сказал он. — Значит, тут нет ничего важного.

— Тогда пойдемте отсюда, — сказал Скулдун–дер. — Мне тут не нравится.

Ферн вглядывалась в мрак, заполненный листьями, шелестевшими без всякого ветра. Оттуда исходил страх, ощутимый, как запах.

— Там что–то есть, — сказала она.

Люк за этот вечер насмотрелся достаточно, чтобы не спорить с ней. Когда он переступил порог, Ферн дотронулась до его руки.

— Ступайте осторожно, — сказала она, — и очень медленно.

— Я тут подожду, — заявил Скулдундер.

— Если сбежишь, я наколю тебя на твою вилку, — бросила Ферн через плечо.

Они шагали по проходу между невидимыми зарослями. Луч фонарика выхватывал из темноты засохшие ветки, завядшие листья пальм, разбитые кадки, из которых торчали сухие корни. Шуршание прекратилось: каждая веточка, каждый листочек застыли. Слышны были только их шаги да осторожное дыхание. Под ногой что–то хрустнуло, и Ферн подумала, что это сухая ветка, правда, она была какая–то странная: белела в темноте, как обглоданная косточка. Неожиданно в свете луча Ферн увидела кое–что знакомое. Ни слова не говоря, она крепче сжала руку Люка, и тот застыл на месте. Впрочем, идти дальше все равно было некуда: в конце прохода стояло Дерево. Точнее, Древо. Оно было посажено в каменную кадку, но камень давно растрескался, и корни пробились наружу и ушли вглубь, сквозь щели между плитками. Ствол Дерева, чуть изгибавшийся, был толще самого Люка. Луч фонарика метнулся вверх, высветив похожую на дуб крону. По стеклянной конусной крыше пробежали блики.