Форсированный марш

Матца не нужно было лишний раз призывать сделать это — разрывы снарядов были слышны совсем рядом. Сжимая свою деревянную ногу обеими руками, он поднял ее высоко в воздух и со всего размаху обрушил на загипсованные руки Шульце.

— О, великая блудница вавилонская, Матц, что ты делаешь?! — заорал Шульце, морщась от нестерпимой боли. — Ты, маленький извращенец, — что ты пытаешься сделать? Отбить мне обе руки напрочь?

Но ярость Шульце быстро улетучилась, когда он заметил, что благодаря ударам протеза Матца гипс на его руках покрылся сетью мелких трещин. Он торопливо ударил одной рукой о другую, и гипс разлетелся вдребезги. Шульце стряхнул его остатки на пол, и взору шарфюрера явились две окончательно освобожденные от повязок и гипса руки — страшно бледные, со сморщенной кожей, практически не сгибающиеся.

— Ну и ну, — прокомментировал Матц. — Твои культяпки выглядят так, точно ты откопал их на каком-то кладбище! Или стащил прямо из морга!

Не слушая его, Шульце нащупал свой пистолет. Руки плохо повиновались ему — у шарфюрера было такое ощущение, словно вместо пальцев у него какие-то холодные сосиски.

— Что ты собираешься сделать? — завопила в панике Рози-Рози, решившая, что немец собирается пристрелить ее. В страхе она попыталась прикрыть огромные груди пухлыми руками.

Швырнув пистолет на стол, Шульце, скривившись, пробормотал:

— Тебе повезло, шлюха, — я всегда отличался мягким сердцем.

Он начал торопливо натягивать форму, и, кое-как одевшись, заорал на Матца:

— Пошевеливайся, вонючий карлик, — быстрей пристегивай свою чертову деревянную ногу. Батальон СС «Вотан» вновь оказался в самом пекле сраной войны.

Канонада, доносившаяся со стороны моря, все нарастала. Стекла внутри кафе дребезжали уже практически беспрерывно.

Часть вторая.

БАТАРЕЯ

Война — это ад, но мирное время погубит солдата еще быстрее!

Глава первая

Уже почти рассвело. Море, со стороны которого раздавалась оглушительная артиллерийская канонада, полыхало красным огнем, точно представляло собой одну раскаленную доменную печь. Вспышки разрывов одна за другой разрывали серую пелену предутреннего тумана, окутавшего большую часть побережья. Воздух дрожал от сплошного грохота рвущихся снарядов. Где-то в море шло грандиозное военно-морское сражение, дальние отголоски которого заставили подняться по тревоге батальон СС «Вотан».

Однако сейчас глаза всех бойцов «Вотана» были устремлены не на море, а на фигуру кривоногого оберштурмбаннфюрера Гейера, который бежал впереди батальона, задавая сумасшедший темп его движению. Задыхаясь и обливаясь потом, эсэсовцы бешено рвались вперед вслед за своим командиром, который отлично знал, что они обязаны сделать все, но достичь батареи Геббельса раньше, чем это сделают британские коммандос, готовящиеся к высадке на побережье, и раньше, чем артиллерийская канонада с моря накроет смертоносным огнем все прибрежные дороги.

— Быстрее, быстрее! — кричал на солдат Стервятник. Периодически пробегая вдоль колонны, в которую растянулся батальон, он безжалостно подстегивал своим кавалерийским стеком отстающих и пинал здоровенных унтер-фюреров, все еще бледных после вчерашней жуткой попойки.

— Черт бы побрал вас всех, — орал Стервятник, — вы совсем не движетесь.

— Мы успеваем как раз вовремя, — тяжело выдохнул Куно фон Доденбург, бежавший во главе колонны, когда Гейер поравнялся с ним. — Мы достигнем батареи Геббельса к назначенному сроку.

— Конечно, мы достигнем ее к этому сроку, — бросил Стервятник. — Даже если для этого мне придется отхлестать каждого стеком, чтобы он бежал вперед. «Иди вперед или сдохни» — вот лозунг батальона СС «Вотан»!

Впереди уже показались темные контуры зданий Бельвилля. Вспомнив свои прежние опасения, связанные с этим городом, фон Доденбург невольно покрепче сжал рукоятку «шмайссера»[31], висевшего у него на ремне на груди. Однако Бельвилль казался абсолютно спокойным, погруженным в безмятежную предутреннюю дрему.

— Не будьте таким чертовски нервным, фон Доденбург, — резко бросил полковник Гейер. — Нам здесь совершенно нечего бояться. Как я уже сказал вам…

Он неожиданно замолчал, услышав характерное тарахтенье французского грузовика, работающего на газогенераторном двигателе. Грузовик двигался со стороны Бельвилля.

Оберштурмбаннфюрер Гейер закричал:

— Быстро, фон Доденбург! Вы и два роттенфюрера с пулеметом — следуйте немедленно за мной! Живее, подтяните свои штаны на ходу!

Четверка эсэсовцев во главе с самим Гейером вырвалась вперед, далеко обогнав колонну. Наконец они увидели два слабо светящихся креста — фары грузовика, которые в соответствии с требованиями светомаскировки были заклеены полосками светомаскировочной бумаги так, что свет пробивался лишь в виде крестообразных полосок. Водитель, похоже, тоже заметил их, потому что нажал на акселератор.

Стервятник не колебался ни одного мгновения.

— Остановите его! — взревел он, указывая на грузовик стеком.

Выполняя команду полковника, один роттенфюрер опустился на одно колено. Второй положил ствол пулемета ему на плечо и нажал на гашетку. Целая очередь белых трассирующих пуль просвистела в каком-то метре от грузовика, взбив фонтанчики пыли на дороге.

— Да попади же в него, ты, однорогий бык! — в ярости взревел Гейер. Он остервенело вытянул пулеметчика по спине своим стеком. — Целься как надо, а не то, клянусь Богом, я отрежу тебе яйца тупой бритвой!

Унтер-фюрер прицелился более тщательно и нажал на гашетку. Пулемет яростно застрекотал, на землю посыпались горячие пустые гильзы. Грузовик вильнул в сторону и замер поперек дороги.

— Вперед, фон Доденбург! — скомандовал хриплым голосом оберштурмбаннфюрер. — Уберите ублюдка с пути!

— Не стреляйте! Не стреляйте! — закричали по-немецки из темноты. — Не стреляйте, я ваш друг… друг!

Двое эсэсовцев, которые неслись к грузовику с автоматами наперевес, невольно замерли, когда навстречу им, спотыкаясь, заковыляла из темноты фигура незнакомца с лицом, перемазанным кровью. Гейер включил карманный фонарик и направил его на незнакомца. В остром луче фонарика мелькнула серая униформа.

— Это тип из французской военизированной милиции. Дружественной нам, — прошептал Куно фон Доденбург.

— Да, я — из милиции, — произнес незнакомец, приближаясь к эсэсовцам. — Лейтенант Готье, к вашим услугам.

Фон Доденбург вгляделся в смуглое лицо незнакомца с огромным крючковатым носом, который делал его разительно похожим на еврея, и с отвращением отшатнулся, почувствовав, как на него пахнуло застарелым чесночным запахом. Наконец он выдавил из себя:

— Что случилось, лейтенант? Почему вы перегородили грузовиком дорогу? Что стряслось? — Он уставился на Готье: — Что, черт побери, вам нужно от нас?

— Засада… засада, — выдохнул лейтенант Готье. — Они ждут вас на рю Принсипаль.

Фон Доденбург кинул многозначительный взгляд на Стервятника. Тот проигнорировал его взгляд.

— Кто ждет нас? — резко спросил он лейтенанта Готье. — Томми?

— Нет, господин оберштурмбаннфюрер, — покачал головой француз, заметивший петлицы Гейера и без труда определивший по ним его воинское звание. — Вас дожидаются там мои соотечественники. Предатели из числа французов — печально известные «маки». Партизаны. Они штурмом захватили это место час назад, одолев всех моих людей, которые в этот момент спали. Просто повезло, что лично мне удалось…

Стервятник взмахнул своим стеком, приказывая лейтенанту замолчать. Где-то сзади застыл весь личный состав батальона СС «Вотан». Затаившись в предрассветной полумгле, люди напряженно дожидались дальнейших распоряжений командира, нервничая и теряясь в догадках, какими они будут. И в то же время в глубине души они были чрезвычайно благодарны Гейеру за неожиданную паузу в стремительном марш-броске, который он им устроил — это давало им шанс хотя бы чуть-чуть перевести дух.

31

Здесь и далее: неверное, но распространенное в войсках союзников по антигитлеровской коалиции название германских пистолет-пулеметов МР-38 и МР-40. На самом деле знаменитый немецкий оружейный конструктор X. Шмайссер к их разработке прямого отношения не имел. — Примеч. ред.