Наружка

— Добрый вечер, Костя, — еще более явно пошла на нарушение не проверившаяся Катя.

— Мы волновались, — чтобы не говорить о себе, прикрылся группой Костя.

— Спасибо.

— Я рад тебя видеть, — наконец решился он. И не зажмурился. И Красноярск не колыхнулся даже от такого мощнейшего подземного толчка.

— Спасибо, милый.

Вспышка молнии все же ослепила Костю, подкосила ноги. Бережнее, внимательнее нужно подбирать слова для тех, кто верит в их первородный смысл. «Слово может убить, слово может спасти, слово может полки за собой повести»…

Да что слово, когда Катя и под руку взяла, и прижалась к плечу. Остальным только и оставалось: Некрылову — перегрызть железную цепочку, спаявшую стеклянную дверь между кафе и холлом гостиницы, Борису — в спираль скрутить перила лестницы, откуда он наблюдал за ними, а Лагуте — поскрести затылок, складывая всевозможные комбинации любовных отношений его группы с Катей.

— А не загудеть ли нам в ресторан? — предложил майор, когда «наружка» собралась в его начальственном номере.

Насколько поначалу охотно загорелись идеей, настолько быстро и охладели к ней: толком ресторан не накормит, а в кошельки заглянет без зазрения совести. Чувствуя, что по крайней мере сегодня она королева и хозяйка положения, Катя, ко всеобщему удовольствию, заявила:

— А давайте лучше здесь.

Сумки — на стол, холодильник — наизнанку. Костю, обласканного неожиданным вниманием Кати, не желающего ни на миг отрываться от нее, тем не менее как самого молодого — в буфет.

Молодой-молодой, а вино купил прекрасное — ясно, ради кого старался. Общий треп, тосты за внимание и заботу друг о друге. Но когда стали расходиться, проводить Катю встали сразу Моряшин, Некрылов и Соломатин.

В неловкой паузе инициативу взял на себя майор:

— Долг начальника не позволяет мне отпустить нашу прекрасную даму одну, поэтому я ее провожу, а вы подождите меня пару минут — нужно посоветоваться по некоторым вопросам.

Вернувшись, Лагута сразу приступил к распределению ролей на завтрашний день:

— С утра усиленно постережем мальчиков на даче. Скорее всего, это они вели Ракитину. Насчет Байкалова я связался с местной контрразведкой. И его самого, и семью они возьмут под свой контроль. Поэтому больницы больше не касаемся. Борис, ты завтра как планируешь свой день? Развеяться от бумаг не желаешь?

— С удовольствием, — к великому неудовольствию Моряшина и Некрылова, откликнулся Соломатин. — А то пробуду в Сибири, а ни города, ни природы не увижу.

— Тогда все. В шесть утра подъем и выезд.

Катя уже была в своем номере, и майор с легкой душой отпустил подчиненных.

И все равно в наиболее выгодном положении оказался Борис, которому предстояло подниматься наверх, в соседний с Катей номер. Но когда он, торопясь, подскочил к телефону и позвонил ей, услышал короткие гудки. Надеясь, что ошибся, перезвонил. Занято. С кем же она беседует? Кто опередил?

Зато у него оставалась еще стена. Несколько раз, негромко, словно опасаясь, что остальные услышат сигнал, постучал. Вот уж стена оказалась незанятой, и он тут же получил ответ.

Зазвонил телефон.

— Да, алло.

— Извини, это я, Некрылов. Хотел Кате пожелать спокойной ночи, а телефон занят и занят. Думал, ты разговариваешь.

— Нет, не я.

«Не я», — повторил про себя, глядя в непроницаемую стену. Откровенно беспардонный звонок Некрылова даже обрадовал: значит, не он пробился к Кате первым. Остается Костя. Но Моряшин — это не так страшно, хотя ему и перепало сегодня от душевных щедрот Кати.

Опять звонок. На этот раз в трубке ни звука: кто-то замер на другом конце провода, а затем бросил трубку. Кто мог быть на этот раз?

Подумал о Моряшине: он проверяет? Но тогда совсем непонятно, кто с Катей?

Когда звонок раздался в третий раз, он уже поднял трубку с улыбкой: кто следующий?

— Это я, — сказала Катя.

— Ты?.. Здравствуй, — опешил Борис.

— Не ждал?

— Я… я сам звонил тебе. Занято…

— С Лагутой разговаривала. Хочет завтра оставить меня отдыхать, отбрыкивалась.

— Лагута?

— Да. Ты чего такой удивленный?

— Больше радостный.

— Почему? — Но тут же сама догадалась: — Думал, с кем-то другим говорю?

— Да.

— Я говорю с тобой, пойми же ты это наконец! — тихо сказала Катя. И счастливо: — А я видела, как ты бежал за автобусом.

— Я сейчас к тебе…

— Нет! Приложи ладонь к стене.

— Приложил.

— Я глажу ее. Спокойной ночи.

— Я все равно…

— Умоляю тебя, не порти вечер.

— Жалко.

— Мне тоже. Давай спать. До завтра.

— Я тебя целую.

— Поставь на стенке крестик, чтобы не забыл.

— Два.

— Почему два?

— Два раза целую.

— Так мало?

— Катя!..

— Все, Боренька, спи, милый.

Глава 3

Узник № 1. — Почему кусает локти ВГИК. — В парфюмерном наборе десантников — Запах пота, ружейной смазки, пороха и женщин. — Пистолет в тайге — Это даже не рогатка. — Крестики без ноликов — Взрослая игра.

Форт-Нокс — государственное хранилище золота в Америке — им было не взять.

Еще на дальних подступах оно ощетинилось самонаводящимися орудиями и пулеметами, радиоэлектронной системой наблюдения, фиксирующей любое перемещение, вплоть до пробежавшего зайца. Пять тысяч вольт, протекающие по ограждению из колючей проволоки, не дают возможности уже не то что зайцу, а и мыши прошмыгнуть к зданию.

Хранилище, также начиненное подсматривающей, подслушивающей, контролирующей аппаратурой, разделено на секторы, каждый из которых при опасности мгновенно может быть наполнен газом или затоплен.

Кстати, ничего более надежного для хранения золота, чем вода, не нашел в свое время царь острова Суматра, прятавший свои драгоценности в озере, кишащем крокодилами.

— Лучший выход, Константин Юзефович, — брать у себя. — Тот, кто рассказывал байки про хранение вечного узника и поднадзорного, налил в бокал боржоми. — И как можно скорее: на севере края выпал снег, прииски начинают закрываться.

Месяца два назад в московской гостинице шел разговор об аффинажных заводах. Тогда тоже прозвучало, что на заводе золота не взять. Но где? Хотелось много и сразу. Дело выгорало, если бы удалось взять под свой контроль прииски Байкалова, но тот оказался тверже, чем думали. За что и поплатился.

Но это не значило, что стоило отступать. И когда Байкалову показали снимки его жены и дочери — при выходе из больницы, у подъезда дома, около школы, а «Кодак» к тому же сразу на фото пропечатал дату и время съемки, — как только старателю намекнули, что завтра его семья может так же оказаться в больничной палате, прыть, достоинство и независимость испарились, как влага с жаровни во время просушки намыва. И осталось золото, а именно — рассказ про всю технологическую цепочку от добычи до отгрузки на завод.

Самым незащищенным звеном, конечно, является сам прииск, — отпил глоток боржоми докладчик. — Но нет никакой гарантии, что именно в нужный нам день там намоют достаточное количество песка или что накануне его не отправят в Красноярск. К тому же неизбежен шум, так как люди работают в три смены и в разных местах.

Хозяин дачи налил и себе воды, выпил залпом. Рассказчик почувствовал нетерпение начальника и приступил к главному:

— Выгоднее всего брать поезд.

— С проводницами? — внешне ничуть не удивившись, не подыграл Константин Юзефович.

— После этого все проводницы вместе со стюардессами приползут сами.

Докладчик развернул крупномасштабную карту, провел пальцем по черной линии железной дороги. Около одного изгиба замер, как бы не сумев вписаться в поворот.

— На всех предшествующих станциях золото с приисков Дается в спецвагон, а отсюда поезд шурует уже до завода без остановок. То есть люди Байкалова сами соберут нам золото всего региона, и остается только взять его. Копия пленки с его рассказом уже в крайдрагмете, при необходимости ляжет на стол следователя.