Иная терра.Трилогия

— Ну да, точно. А я как-то и забыл, — помрачнев, сказал Олег.

— Тебе простительно, — мягко улыбнулась Марина. — Такой бизнес, как у тебя, он, наверное, требует очень много времени и сил. Но все же… не хочу, чтобы ты подумал, что я тебя подталкиваю, но мне кажется, что ты вполне мог бы немного помочь тем, кто действительно нуждается в помощи.

— Ты права. Я… я помогу. Хотя бы тому же детдому. Только… у меня несколько напряженные отношения с этими ребятами. Ты помнишь, наверное, мы с Ветровским враждовали. И я не исключаю, что они подозревают меня в том, что это я на него донес.

— Но ведь это был не ты?

— Не я, — солгал Олег, и сам удивился тому, как сложно было это сделать. — Слушай, а ты с ними общаешься?

— Изредка. Иногда денег приношу, или покупаю чего-нибудь, но редко — у меня аспирантура и работа, очень сложно все совмещать, если честно.

— А кем ты работаешь?

— Помощником бухгалтера. По специальности сложно устроиться без опыта работы, да еще и совмещая с учебой. Так что я в позапрошлом году закончила курсы бухучета, и подрабатываю, как получается.

— Переходи ко мне работать, — предложил Олег. Предложил раньше, чем подумал, что он говорит, что делает, и какие это будет иметь последствия. — По специальности. Так получилось, что помимо прочего, мне принадлежит несколько отелей, и… — он замялся, но все же продолжил: — Понимаешь, отели — это всегда девочки «на ночь». Если не держать своих — будут какие-нибудь другие. Я оформляю их, как горничных. Но… люди разные бывают. И я взял за правило в штате каждого отеля держать психолога. Понимаешь?

— Да, вполне… — ошарашено сказала Марина. Что угодно она ожидала услышать, но не такое. — То есть, ты предлагаешь мне работать психоаналитиком проституток?

— И это тоже, — честно ответил Олег, спокойно выдерживая ее взгляд. — Но, как показывает практика, к психологу обращаются чаще настоящие горничные и другая обслуга. Отель дорогой, постояльцы люди очень состоятельные, и частенько с причудами. Случается разное. Из-за проституток я задумался о том, что нужен психолог, а потом понял, что психолог нужен в принципе. Я не тороплю, просто подумай, и если надумаешь — я возьму тебя на работу. Зарплаты у нас везде хорошие, плюс премиальные и все такое. Да и по специальности, что тоже немаловажно — всяко лучше, чем помощником бухгалтера.

— Знаешь, Олег… — Марина чуть помедлила. — Знаешь, а я, пожалуй, соглашусь.

Он не знал, зачем сделал девушке такое предложение. Ведь хотел просто затащить в клуб, напоить, вскружить голову деньгами, попользоваться ее телом, а потом презрительно оттолкнуть — в качестве мести за то, что отвергла его влюбленность тогда, на первом курсе. Да, потом Велагина говорила, что Олег «все неправильно понял», но Черканов не верил женщинам, и тем более он не верил женщине, в которую был влюблен.

Сегодня он просто хотел отомстить, но вместо этого провел замечательный день с привлекательной девушкой, оказавшейся еще и интересным собеседником, и теперь искренне хотел ей помочь, насколько мог. Предложил ей работу… значит, сегодняшний день продолжит продолжение.

— Вот и замечательно. Давай сделаем так: в отеле я буду послезавтра. Ты приедешь, я покажу тебе, как там что устроено, обговорим условия, и если тебя все устроит — оформим твое трудоустройство.

Она не знала, зачем согласилась. Причем даже не на такую неоднозначную работу, а вообще, еще с самого начала. Зачем согласилась пойти пить кофе, зачем согласилась на глинтвейн и вино, зачем согласилась на подарки, зачем согласилась на аквапарк…

Сначала она хотела просто пообщаться с бывшим однокурсником, вспомнить старое, и разбежаться, чтобы больше никогда не встретиться. А потом понесло-закружило, и девушка чувствовала, как возвращается давняя симпатия, едва было не переросшая во что-то большее, но, казалось, убитая грубостью и нечуткостью Черканова. Не совсем убитая, как выяснилось. А в конце концов… почему бы не попробовать? Работа по специальности, нормальная зарплата, да и возможность получше узнать Олега…

— Спасибо тебе, — улыбнулась Марина.

— Не за что. Пойдем, еще поплаваем?

После аквапарка они поужинали в небольшом ресторанчике на Васильевском острове. Как и в кофейне и водном клубе, в этом заведении все оказалось на высшем уровне — Марина никогда еще не ела такой вкусной семги, и никогда не пила такого великолепного вина.

После ужина Олег отвез ее домой, проводил до дверей квартиры, обнял на прощание. Девушка ждала поцелуя, но Черканов только легко коснулся губами ее щеки и быстро ушел. Глядя ему вслед, Марина улыбалась. Стремительно сбегая вниз по лестнице, Олег думал о том, что он совершает, наверное, самую страшную ошибку, которую только мог допустить.

III. VI

Единство в вере — святое «мы»

Через вселенную призови

Костер полыхал жарко, щедро рассыпая вокруг маленькие, беззлобные искорки. Виктор метнул шишку — прицельно, с другого конца поляны — крохотные огненные мушки взвились вверх из пламени, а через несколько секунд затрещало, и к небу рванулся густой сноп искр. Виктор хмыкнул, наклонился за новой шишкой.

— Почти готово, — преувеличенно радостно объявил Гранд, в последний раз переворачивая шампуры на мангале.

— Это хорошо, я уже проголодался, — странно-неестественным голосом отозвался Алик, прикуривая сигарету от уголька предыдущей, и отправляя окурок в костер.

Стас скрипнул зубами, медленно оглядел поляну, стараясь не задерживать взгляд ни на одном из присутствующих. Они чувствовали его смятенное состояние, ощущали висящее в воздухе напряжение, понимали его причину, но не торопились разряжать атмосферу. Они ждали ответа — и они имели право его требовать. Вот только пока что никто не мог решиться озвучить вслух то, что терзало всех восьмерых в той или иной степени, хоть и всех по-разному.

Женя Алфеев перестарался, пытаясь оправдать Стаса в собственных глазах — он перестал верить себе самому, и теперь против собственной воли видел, насколько же шатки его аргументы в защиту друга. Инга Алфеева определила для себя все, что могла определить — но по давней своей привычке допускала, что просто не знает чего-то, что сможет все объяснить. Азамат Зулкарнов единственный из всех готов был озвучить вслух все претензии, но, уже делая шаг вперед и открывая рот, он ловил умоляющий взгляд Алика — и отступал. Виктор Галль, в течение двух лет лелеявший надежду на возвращение Стаса, а потом всего за полтора месяца взрастивший обиду на отказавшегося от них командора, был полон решимости, ему нужен был только катализатор — но катализатора не было. Саша Годин, раз за разом сбиваясь, пытался четко определить состав преступления, учесть все обстоятельства — как смягчающие, так и отягчающие — и вынести справедливый приговор, но как только ему удавалось перейти к стадии этого самого вынесения приговора, как оказывалось, что он опять забыл что-то учесть. Саша Лозаченко, как и всегда, держалась в стороне — толком не зная подробностей произошедшего, она просто радовалась возвращению Стаса и так же просто обижалась на то, что его так долго не было — вне зависимости от того, были ли причины отсутствия молодого человека уважительными, или же нет. А Алик Гонорин…

Алик просто все заранее простил, ни на что не обижался, ничего не собирался высказывать, и от понимания этого в душе прочно поселилась обжигающая горечь вины. А еще был Гранд, и как раз с ним оказалось проще всего. Они встретились в тот же вечер, когда Ветровский приехал к Алику…

— Алькано, ты у себя? — спокойно спросил Алик, взглядом прося Стаса молчать. — Хорошо. Ты не мог бы спуститься ко мне? Нет, я еще в кабинете. Да, сейчас. Это важно, правда. Спасибо. Я жду.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — тихо осведомился Ветровский.

— Я неплохо знаю твоего друга, и считаю, что могу с полным правом называть его и своим другом тоже, — с улыбкой ответил Гонорин. — Подготавливать его к встрече бессмысленно, оттягивать встречу — только подливать масла в огонь. Лучше так.