Страница 24 из 75
На вершине треноги, на высоте примерно трёх метров, к концам стволов, был привязан пленный харах. Его руки были связаны спереди, а под локтями, со стороны спины, пропущена небольшая палка, которая и была подвязана к треноге.
Серёга сидел перед треногой-пугалом один, все его соплеменники, как он теперь называл своих новых друзей, были в сотне метрах позади и прятались в высокой траве. Он разделил своё войско на три части и определил позиции. Самый крупный «отряд» был строго позади него, два, чуть поменьше, по бокам. Он пытался втолковать им, что вступать в бой они должны только по его команде, но вряд ли они поняли. Все хотели схватиться с харахами. Первыми. Быть самыми-самыми. Хотел, причём, каждый. О том, что харахи не чай идут пить, никто не думал.
Обострившийся слух уловил шуршание травы и сопение. Серёга втянул носом воздух и ноздри защекотала смесь запахов немытых тел, крови и дерьма. Он медленно встал, поднял, и надел шлем, подобрал кувалду и оглянулся на треногу, к которой было прислонено его копьё.
— Скажи кому — не поверят. Я в шлеме, с кувалдой и копьём, буду сейчас кого-то убивать. Ну, надо ж было так вляпаться, а! Приехал лечиться от пьянства, а попал как кур в ощип!
— Идёт моё племя! Скоро я буду есть твою печень! — заверещал сверху харах. Серёга обернулся, взял в левую руку копьё и сделал шаг вперёд. Он уже и сам слышал осторожные шаги харахов в траве. Сами они были не видны, скрытые в высокой осоке, но запах их тел всё больше и больше начинал раздражать Серёгу.
Вот качнулись стебли, и между ними показалось грязное лицо. Хотя лицом эту физиономию назвать было трудно. На загорелой и вымазанной речным илом роже блестели белки глаз.
В горле у Серёги зародилось глухое клокотание, медленно переходящее в рык. Он сделал ещё шаг вперёд и, наконец, рык вырвался наружу и прятавшийся в траве харах встал в полный рост и удивлённо уставился на Серёгу.
— Иди сюда, придурок! Если хулиганить не станешь, бить не буду! — попытался сострить Серёга. Харах смотрел на него, а потом заорал, как будто ему прижгли зад калёным железом, и рванул назад. Серёга вздохнул.
— Ну, вот, сейчас набежит целая толпа придурков, которые работать не хотят, а умеют лишь отбирать и убивать. Никакой демократии. — Он повернулся к пленному и, подняв голову, спросил. — Видал, как твой приятель рванул? Небось, увидел тебя, побежал всем рассказывать, что их вождь не только самый свирепый, но теперь ещё и самый высокий.
Не прошло и пары минут, как трава раздвинулась, и на притоптанную землю берега реки стали выходить харахи. Они не выскакивали, крича и потрясая дубинами и копьями, а именно выходили, подталкивая друг друга. Выйдя, они останавливались и задирали головы, глядя на распятого вождя.
Харахи прибывали, напирая на передние ряды. Серёга набычился, в горле вновь зародился рык. Сейчас он уже не ощущал себя человеком, ему вновь хотелось свободы. Охоты и Свободы. Охоты на свободе.
— Р-р-р-ам-м-р-р! — Серёга подался вперёд, оскалив зубы, а потом топнул, и ему показалось, что земля, дрогнув, пошла волной в сторону харахов. Те же, в одно мгновенье, обезумев, выставили перед собой копья и подняли дубины.
Серёга не понял даже, что произошло, голова закружилась, грудь распирало, будто не хватало воздуха, зрение прыгало, выхватывая то одного хараха, то другого. Слух тоже отказывался работать как надо. Уши словно закладывало ватой, а потом в них врывались оглушительные звуки. Михаличев растерялся, не зная, что делать, в мозгу билась мысль, что вот уж сейчас-то его могут убить как слепого кутёнка.
Понемногу он стал приходить в себя, удалось наконец-то встряхнуть головой и осмотреться. Увиденное ему очень не понравилось, земля кругом была орошена кровью, лежали мёртвые люди, кто-то пытался ползти. Михаличев тупо опустил глаза вниз и посмотрел на зажатую в руках кувалду. Рукоять и камень были залиты кровью. Ноги, килт, грудь, руки, всё было в крови и каких-то желтовато-белёсых ошмётках.
Серёга оглянулся назад, к нему бежали люди. Он развернулся, перехватил кувалду поудобнее, но, присмотревшись, опустил к ногам. К нему бежали его соплеменники. Тренога с пленным вождём харахов стояла метрах в тридцати, и от неё, сплошным ковром лежали тела его родичей.
Михаличев опустился на колени, мелкая дрожь понемногу начинала трясти его и ноги не держали. Он опёрся о рукоять кувалды одной рукой, а другой стянул шлем. Его всё сильнее и сильнее трясло как при ознобе, ещё немного и он стал заваливаться вперёд, но в этот момент его подхватили с двух сторон, а в ухо ворвался горячий шёпот Маарам:
— Ты жив, Охотник!
В этот момент сознание покинуло его.
Проснулся Серёга уже, когда стемнело. Он лежал на волокуше, укрытый шкурами и почему-то голый. Небо было усеяно звёздами, а где-то сбоку, не доступная взгляду висела Луна.
Слуха коснулся звук разговора, который вели несколько мужчин и женщина. Немного послушав, Серёга различил голоса Ревы, Харума, Тхала и Маарам. Голосов было больше, видимо рядом сидели ещё несколько мужчин-охотников. Серёга не стал вникать в суть разговора, он попытался сесть, но сил не было, а тело пронзила такая боль, что ему показалось, будто все кости были переломаны, мышцы порваны или в лучшем случае растянуты связки.
— О-о-о-х-х, — выдохнул он и повалился обратно. Тут же над ним появилась чья-то голова, заслонив собой мягкий свет луны.
— Серёжа! Лежи, тебе нельзя вставать, ты слишком слаб. — Это была Ориана. Одной рукой она приподняла Серёгину голову, а другой поднесла к губам сплетённую из листьев небольшую чашу. — Вот, попей. Это Маарам сделала. Она сказала, что завтра ты будешь стоять на ногах, а ещё через день выйдешь на охоту.
— Хорошо если так, — Серёга отпил горького питья из чаши, Ориана аккуратно положила его голову обратно на шкуры. — А харахи где?
— Ты убил много харахов, а кто остался жив, те убежали, бросив свои дубины.
— Молодцы ребята, надрали задницу этим придуркам, — прошептал Серега, погружаясь в сон.
— Ты один их всех побил, Охотник! — прислонившись к Серёгиной щеке, сказала Ориана, но тот её уже не слышал. Он спал.
Три в одном
Покачиваясь на волнах, Серёга смотрел сквозь полуприкрытые веки в небо. Белые облака, догоняя друг друга, громоздились одно на другое, смешивались, изменяя форму.
Вон плывёт облако похожее на скалу, или утёс. А вот ещё одно, оно похоже на перекормленного поросёнка. Нет, не поросёнка, на хряка похоже. Точно! А вон то маленькое ни на что не похоже. Хотя.… Хотя ветер меняет его и теперь как будто бы проявляется чьё-то лицо. Красота. Красотища!
Серёга покачивался на волнах, ветерок обдувал лицо. Точно также он когда-то лежал на надувном матрасе, когда в последний раз с друзьями ходили купаться на Водный Стадион. Он тогда напился пива и уснул прямо на матрасе. Плавсредство отнесло на середину водоёма и когда друзья обнаружили Серёгино отсутствие, дружно бросились его спасать.
Спасали дружно и с усердием. Матрас порвали, а Серёгу, упавшего в воду и не понявшего спросонья что случилось, за волосы тащили к берегу. Потом был разбор полётов и Коляну Колючему досталось от Серёги в ухо. Тот через чур усердно спасал товарища и первым предложил тащить того за волосы, дабы спасаемый не захлебнулся. В итоге все помирились, пустив вкруг остатки пива.
Вот и сейчас, вспомнив тот случай, Серёга ждал что кто-то подплывёт и из лучших побуждений, перевернув матрас, начнёт его спасать. Но время шло, а он всё покачивался и покачивался на волнах.
Окончательно Серёга пришёл в себя только к вечеру. Его «плавание на матрасе» объяснилось очень просто. Его несли на носилках из ивовых палок и шкур.
Самостоятельно встать Серёга смог только с третьей попытки. Едва он поднялся на ноги, под его руку тут же скользнул Гор и закинув его руку себе на плечо, придержал.
— Я помогу тебе, Охотник, — сказал парнишка и они с Серёгой медленно потопали к ближайшим кустам.