Зверь

— Так ведь и я о том же! — горячо воскликнул Леня.

— Если мне надо проверить вызывающего сомнения контактера, я не звоню сам, а поручаю это одному из сменщиков. Тот набирает номер, называется Жнецом и выясняет все, что меня интересует, или передает указания, а я сижу и наблюдаю. Если менты заявятся, значит, мой первый контактер скурвился или сгорел. Звонивший же наверняка сумеет отвертеться, потому как доказательств против него никаких. Он вообще чист как младенец, а значит, любой, даже начинающий адвокат без всяких взяток отмажет его на суде. «Новичок» понимает, что срок ему не грозит, а значит, и опасаться нечего. С другой стороны, он сразу выдвигается на первые роли.

— Вот именно! — тоном Наполеона, взявшего Москву, возопил Леня.

Юра повернулся, серьезно посмотрел на Леню и без тени насмешки сообщил:

— Парень, ты — гений. Надо бы взять тебя под свою опеку.

— Тогда все произошедшее за сегодня отлично укладывается в схему, — подал голос Сергей, до сих пор внимательно слушавший разговор. — Допустим, от своего информатора — от того же Слепцова-Орка, например, или от Рычко-Аида, или от Долгова-Харона — Жнец узнает, что в сейфе коттеджа хранится что-то очень ценное.

— Что, например? — повернулся Женя. — Три бутылки хорошего коньяка?

— За дорогой смотри, — сморщился Юра. — Поубиваешь еще нас всех…

— Смотрю, смотрю… Сказал же этот… Руденко: документы.

— Это ему сказали, что в сейфе документы, — возразил Сергей. — А кто знает, что там было на самом деле?

— Жнец знает.

Юра вдруг сдернул с рычагов телефонную трубку. Набирая номер, он бормотал себе под нос:

— Самое главное в современной жизни — хорошая связь. А это что, связь? Г…о это, а не связь. Алло? Диспетчерская? «Ромашка». Мне нужны сводки всех убийств и несчастных случаев за вчерашнюю ночь и сегодняшний день. Так… Так… Угу…

Женя усмехнулся:

— Все, взял след.

«Трешка» притормозила и свернула к Павелецкому вокзалу.

Юра продолжал слушать отчет, иногда кивая:

— Ну-ка, ну-ка, вот об этом поподробнее. Во сколько?… Ага… А причина смерти?

У будки продажи экскурсионных билетов тоскливо мерз Вася Турчин. Заметив «трешку» и такси, он оживился и потрусил навстречу. Женя припарковал машину у тротуара, давая напарнику возможность забраться в салон. Тот плюхнулся на заднее сиденье, отдуваясь и бормоча:

— Озяб, е-ка-лэ-мэ-нэ… Холодает. Надо позвонить в Гидрометцентр, предупредить, они ведь не знают еще, поди.

Леня улыбнулся. Сергей спокойно смотрел на оперативника, а тот на ничего не замечающего вокруг себя Юру. Субординация. Что бы ни говорил Юра, а новички так и остались в команде чужаками. Вася подождал, надеясь, что на его появление обратят внимание, а не дождавшись, наклонился к Сергею, спросил полушепотом, не глядя:

— Чего это с ним?

— След взял, — так же тихо и в нос ответил Сергей.

— Ну-у-у? — удивился Вася. — Здорово. И большой след?

— Огромный.

— Тогда помолчу, а то убежит.

— Кто?

— Дичь.

Вася действительно замолчал и не проронил ни слова до тех пор, пока Юра не закончил разговор. Когда старший повесил трубку, он шумно выдохнул и с явным облегчением заявил:

— Ну, думал, не доживу… У меня новости!

— У меня тоже, — прервал его Юра. — Четверо из пяти коттеджных хозяев были убиты либо умерли в результате несчастных случаев в течение последней ночи и этого утра. Как вам такая новость?

— У меня не хуже, — обиженно заявил Вася. — Слепого убили два с половиной часа назад.

— Трубецкого? — деловито спросил Юра. — Это я знаю. Его уже в сводку внесли.

— Во-во, его самого. Так этого парня и звали.

— Личность убийцы не удалось установить?

— Трудно сказать. Думаю, недельки за три-четыре я смогу дать список примерно пяти тысяч пассажиров, находившихся в момент убийства в здании вокзала или около. Выберешь подходящую кандидатуру.

— Вася, — терпеливо сказал Юра, — все присутствующие знают: у тебя потрясающее чувство юмора, но нельзя ли обойтись без шуток? По крайней мере в данный момент?

— Да пожалуйста, пожалуйста, — надулся Вася. — Не установили. Я потерял Корсака еще в вестибюле метро. Пока метался, бегал, искал, то да се…

— А покороче? — попросил Юра.

— Словом, нашел я его уже на платформе. Он как раз сажал в вагон ту девицу, с которой слепой ушел из ГУМа. Простояли мы у вагона минут двадцать, пока поезд не тронулся. Потом Корсак пошел к выходу, сел на стоянке в такси и был таков. Я тоже попробовал было тачку схватить, так ведь мне за всю свою многострадальную жизнь такой суммы не заработать, сколько они за одну только посадку берут.

— Предъявили бы удостоверение, — хмыкнул Леня.

— Ага, — загоготал Вася. — Чтобы меня убили здесь? Нет уж, братец, спасибо. — Он просмеялся, вытер глаза и продолжил: — Хотел связаться с вами, да рация, как назло, не работала. Тут ведь кругом высоковольтные линии. Так вот, стою я на стоянке такси и вдруг вижу: идет этот парень, которого мы в ГУМе видели.

— Одинцов, — констатировал Юра.

— Ну это уж я не знаю. Фамилию уточнять не стал. Зачем она мне? Подумаешь, поцеловались разок…

— Вася, — взмолился Юра. — Я тебя прошу…

— Ладно, ладно, больше не буду. Так вот, идет этот парень, спокойно так, будто гуляет. Я стою, наблюдаю, а он топает к метро. Эмоций ни в одном глазу. Только кепуранчик пониже на глаза надвинул, словно не хотел, чтобы на него обратили внимание. Вот я и подумал: а чего это он такой спокойный? И куда это слепой подевался? А если Корсак хотел их убить, то почему не дождался? Посадил, глан дело, девчонку на поезд — и в такси. И этот, в кепуранчике, спокойный такой…

— Вася, время, — напомнил Юра.

— Пошел я тогда по вокзалу, слепого искать.

— Нашел? — пресекая развернутое повествование о долгих мытарствах, выпалил Женя.

— Местные ребята его раньше меня нашли. На путях. С тремя пулевыми дырами в груди. Ну, понятное дело, я сразу опрашивать свидетелей. Там неподалеку бригада ковырялась.

— «Ковыря-алась», — передразнил рассказчика Женя. — В носу, что ли?

— В путях. Так вот, они-то мне и рассказали. Мол, работали. Ничего такого не заметили. Ни тебе драки, ни пальбы-стрельбы, ничего. А буквально через минуту глянули: мужик у забора лежит, и рядом с ним стоит еще один. Тот самый, в кепчике.

— Слушай, — не без раздражения заметил Юра, — завязывай с этими своими «кепчиками-кепуранчиками». Говори толком.

— Ну, Одинцов этот, или как там его. Постоял рядом, повернулся и пошел. Работяги-то особенно не стали дергаться. Мало ли, может, пьяный забрел или еще чего. Потом появился другой тип. Высокий, в плаще. Но без кепки. Присел на корточки рядом со слепым, посидел минуты три и ушел, а потом милиция понаехала, «Скорая», все дела.

— Ну выстрела-то они не слышали, это понятно, — задумчиво сказал Женя. — Тепловозы постоянно туда-сюда шастают, составы. Грохот такой, что иерихонские трубы заревут — и то не услышишь. Да и пушка наверняка с глушителем была.

— Точно, — подтвердил Вася. — Австрийский «глок». Калибр: девять миллиметров.

— А ты откуда знаешь? — поинтересовался Юра.

— Так гильзы же нашли. И дело это на транспортниках повисло. Я пока тут толокся, вас дожидаючись, столько разного успел разузнать.

— Что еще?

— Ссадина у трупа в районе виска. Ударился небось, когда падал.

— Или ударили? — спросил Леня.

— Да говорю же, не били его, — четко, почти по слогам, сообщил Вася, поворачиваясь к стажеру. — Рабочие драку заметили бы. Этот, в кепке, его и завалил. Больше там никого не было. Он первый. Одинцов ваш разлюбезный.

— Смотри-ка, — странно спокойным тоном проговорил Юра, — здесь Одинцов, в «Палладе» тоже Одинцов. И тут и там — свидетели. Одних свидетелей убирает — других плодит. Зачем?

— А чего ему бояться? — едко усмехнулся Женя. — Этот гад все просчитал. Да, его видели и здесь, и там, но хоть кто-нибудь, хоть одним глазком видел, как он нажимал на курок? Нет. Работяги видели, как УПАЛ Трубецкой? Тоже нет. Одинцов, это если мы его еще поймаем, наверняка заявит, что, когда он подошел, слепой был мертв. А капитану этому, из «Паллады», и вовсе в лицо плюнет. Скажет: «Ты сам, гнида, директора дорогого и пришил. А когда я уходил, он все еще жив был, хоть и болен тяжело». Влез в чужой коттедж? А где заявление потерпевшего? Где список украденных вещей? На каком основании его вообще задержали? Отпечатки пальцев, снятые внутри коттеджа, есть? Нет? Какие, собственно, к нему претензии? И этого сказать не можете? Всего доброго, товарищи следователи. Приходите завтра. Или послезавтра. А лучше вообще не приходите. Так он и скажет. Бояться ему, как видите, нечего.