Король и Шут

— Кого нелегкая принесла?! Дома надо сидеть, а не шарахаться по лесам. Ночь на дворе! — петли скрипнули и дверь распахнулась. На пороге появился хмурый старик, забеленный сединой, в домашних тапках, потрепанных штанах и стеганке. — Кто такие, чего надобно?!

Фрэд гордо выпятил грудь и вздернул подбородок.

— Я - королевский летописец! А это, — Он кивнул в сторону шута, — со мной. Уважаемый, мы совсем выбились из сил, блуждая по лесу. Нам необходим отдых, и еда. На чистую одежду я уже не надеюсь, а вот нашу нужно просушить. Едва не утонули в тутошних топях, благодаря некоторым, — и он с укором посмотрел на Прохора, закатившего глаза.

Старик еще раз смерил взглядом непрошеных гостей, о чем-то подумал и отошел в сторону, приглашая войти внутрь. Затем сам вышел на крыльцо, всмотрелся в темноту и с улыбкой закрыл дверь.

— Как говорится — будь как дома, путник, — крякнул хозяин и потер подбородок, — но не забывай, что в гостях.

Внутри дом оказался много лучше, нежели снаружи: стены обшиты обрезной доской, вероятно, с королевской лесопилки, пол устлан ковром с крупным ворсом, тоже не дешевое удовольствие. Повсюду канделябры со свечками, а вместо захудалой печки — самый натуральный камин, где полыхали и потрескивали дрова, выбрасывая вверх сноп искр. Над огнем висел большой котел, в котором, судя по запаху, бурлила мясная похлебка.

Почуяв запах, Фрэд облизнулся, а его живот издал оглушающий урчащий звук. Он несколько смутился и закончил раскладывать на полу промокшую одежду, оставшись в одних портках и рубахе. Прохор же не скинул даже куртку.

— Прошу отведать моей скромной снеди, — лесник дружелюбным жестом пригласил гостей к столу, что стоял возле занавешенного окна. — Как говорится, чем богаты, тем и рады.

Не успел хозяин закрыть рот, а писарь уже занял место и крутил в руках серебряную ложку, которую предусмотрительно вытащил из своей сумы. Прохор покачал головой.

— Премного благодарны тебе, отец. Ты уж извини, измучила нас дорога, да и, кажись, волки выли неподалеку…

— Волки?! — удивился старик. — Да откуда ж им взяться-то? Последнего в том году, вроде как, охотник Себастьян завалил. Хотя, времена нынче престранные, все может статься.

Лесник пожал плечами и направился к камину. Он снял с огня котел и вернулся к столу. Разлив по мискам похлебку, он выложил еще кое-какие припасы: соленые огурцы, свежие помидоры, грибную икру и кругаль хлеба. Фрэд сглотнул слюну и начал набивать рот всем подряд, стряхивая на пол крошки. Прохор ел не спеша, поглядывая на хозяина дома, а тот, в свою очередь, к еде даже не притронулся.

Насытившись, летописец вышел из-за стола, достал из сумы трубку, забил ее табаком и закурил, выпуская клубы дыма.

— Ох, и объелся же я, сейчас лопну! — расположился он на полу возле камина, глядя, как полыхают сухие поленья.

Шут отодвинул миску и поблагодарил старика.

— Спасибо тебе, отец, за сытный ужин. Что-то меня в сон потянуло. Нельзя у тебя переночевать на чердаке?

Дед принялся за уборку.

— От чего же… Можно, только наверху крысы вот такие, — Он развел руки в стороны, как заправский рыбак. — Я вам тут кину тулупчик, у очага.

— И на том спасибо, — Прохор слегка кивнул. — Еще раз прости нас за причиненные неудобства.

Старик свалил грязную посуду в чан с водой, прошелся по ней ветошью, смывая остатки пищи, и убрал в шкафчик, что висел над топчаном. Затем смахнул со стола крошки в ладонь и выбросил за дверь.

Снаружи громыхал гром, а в окошко просматривались сполохи молний. Судя по тому, что капли дождя не колотили с силой по стеклу, гроза проходила стороной, лишь слегка намочив листву и напугав припозднившихся путников.

— Ты, я смотрю, — обратился лесник к Прохору, — из образованных будешь. В благородной семье родился?

— С чего взял? — удивился шут.

— Ну как же?! — старик повесил над огнем котелок поменьше, едва не наступив на дымившего трубкой писаря, который что-то кропал в своей книге. — Спасибо-пожалуйста да будьте любезны, не то, что некоторые. Сейчас вода закипит, попьем отварчиков травяных.

Старик на мгновение скрылся за дверью ведущей в соседнее помещение, а вернулся, неся в руках два тулупа, которые бросил на Фрэда.

— Эй! — встрепенулся тот. — Поаккуратнее!

Толи время потекло быстрее, толи что, но горячее питье оказалось в руках гостей довольно скоро. Прохор, так и не раздевшись, развалился на полу рядом с Фрэдом. Старик потушил все свечи и сам пристроился на топчане.

— Хотите, расскажу вам на сон грядущий историю, что приключилась в одной далекой стране? — спросил дед.

— Что мы дети малые?! — возмутился писарь, грея пятки у огня.

— А я бы послушал, — толкнул его в бок рыжий весельчак. — Все лучше, чем твой бубнеж.

Он отставил полупустую кружку в сторону, повернулся на спину и заложил руки за голову. На потолке плясали причудливые тени, рождаемые пламенем камина. Хозяин дома немного покряхтел, поворочался, устраиваясь поудобнее и, наконец, заговорил.

— Уж не судите строго, рассказчик из меня, прямо скажем, никакой, но… К тому же могу и подзабыть самую малость. История необычная и сложено по-чудному, все в рифму, стихи называется. Я ее в таверне услыхал, когда в город по делам наведывался, тогда ее, правда, под музыку зловещую рассказывали…

Тут Фрэд не выдержал.

— Да хватит уже ходить вокруг да около, не томи. Я засну, а ты так и не начнешь!

— Ты ж не собирался слушать! — хмыкнул Прохор.

— Передумал, да и выбора нет.

Старик прокашлялся, привлекая к себе внимание.

— Все, начинаю.