Страница 18 из 27
Изографу поневоле приходилось оставаться без дела. Свободное время позволяло ему помочь Марине в ее поисках.
Занявший место Владимира Роман был занят укреплением города, воинственные братья его ревностно помогали ему. Возобновление храмов было временно оставлено.
— А что, дедушка Мирон, поищем родную по монастырям! — обратилась к своему спутнику Марина.
Все окрестные монастыри посетили они в поисках Елены.
Ее нигде не было. Марина заметно приуныла.
— Да что я хотел тебя спросить, Максимушка! Фока-то тебе родней какой приходится?.. Знавал ли ты Елену сам-то?
— Еще бы нет! — усмехнулась Марина. — Хорошо знал…
— Да, може, она в полон попала аль убита в те поры, как Киев брали?!
Но в душу Марины вселилось убеждение, что мать ее жива, и она с новым рвением принялась за поиски.
— Ой, уморился я, паренек, с тобою все рыскать! — обращаясь к своему спутнику, проговорил Мирон. — Иди один ноне!
Отсутствие старика принесло счастье девушке. В одном из небольших монастырей она неожиданно встретила мать. Пораженные встречей, они кинулись в объятия друг друга.
— Наконец-то я тебя отыскала, родная! — воскликнула Марина.
Елена от волнения не могла говорить, она плакала счастливыми слезами. Когда первое волнение, вызванное встречей, прошло, девушка рассказала про свое житье во Владимире. В свою очередь Елена передала ей, что с ней случилось после того, как они расстались.
— Тебя связали и посадили в избу, а меня вытолкали! Тщетно я старалась снова увидеть тебя, но меня не допускали. А потом, во время приступа, чтобы скрыться от жестокостей врага, мне пришлось спрятаться в пещере. Там я и пробыла несколько дней до тех пор, пока не удалось пробраться в этот монастырь, где я и живу, исполняя разные работы.
— Ну, уж теперь, матушка, мы больше не расстанемся! Ты поедешь со мной во Владимир и увидишь Фоку!
Елена давно уже стремилась к свиданию с сыном, но боялась совершить такой длинный путь.
Изумился старый Мирон, когда увидел с возвратившеюся Мариной женщину.
— Так это Фоки-то мать? — спросил он девушку.
— И моя также.
— Да нешто ты его брат? — еще больше удивился старик.
Потупив глаза, Марина еле слышно ответила:
— Сестра!..
Пораженный неожиданным открытием, старый изограф не находил слов.
— Вот оно что!.. Да как же это? — путался он. — Так ты, стало, не Максим?!
— Марина, дедушка!..
— Ой, шустра же ты, девонька! Подумать только, сколь долго работали вместе, а мне и в голову не приходило! Так вот почему ты старалась матушку Фоки отыскать!..
Девушка молчала.
— А знаешь ты, девонька, кой грех ты совершила? Святые иконы писала, а обман свой не выдала!
— Простит Господь Милосердный! — уверенно проговорила Марина.
Старик немного еще поворчал, затем успокоился и стал расспрашивать Елену.
Они решили вернуться во Владимир.
XXXVII
Между тем Роман, недовольный своим удалением из Киева, сошелся с братьями, и сообща стали обдумывать, как снова захватить киевский стол. Во главе братьев стал теперь Мстислав, чрезвычайно отважный, никогда ничего не боявшийся.
— Да что нам Андрей! Господин, что ли? — говорил он братьям. — Он только нами, князьями, и силен, без нас несдобровать ему!
— Ой, брат Мстислав, не говори ты так! — отвечал Роман. — Боюсь я на киевский стол опять идти!
— Что ж? Не хочешь идти? Иди ты, брат Рюрик, тогда! А не то я сам сяду! — отважно сказал Мстислав.
— Я с тобой, брат! — отозвался Давид.
— Нет, братья, попробуем еще раз лаской переговорить с Андреем! — проговорил Роман. — Авось он и согласится!
— Баба ты, прямая баба, брат! — горячо возразил Мстислав, соглашаясь на этот посыл.
Они составили следующее послание: «Брат, вправду назвали мы отцом себе тебя и целовали крест и стоим на крестном целовании, желая тебе добра, ты вывел брата нашего Романа из Киева и гонишь нас без вины из Русской земли, пусть рассудит нас Бог и сила креста!»
На это послание они не получили никакого ответа.
— Эх ты! Захотел добра от суздальского князя! — несмешливо обращаясь к Роману, проговорил Мстислав. — Ну, зато мы теперь сами знаем, что делать!..
Братья собрали рать и пошли на Киев. Прогнать робкого Всеволода было нетрудно.
— Ступай, садись «на стол»! — обратился Мстислав к Рюрику. — Ты володей. А чую я, придется еще переведаться с Андреем на ратном деле!..
Роман же, несмотря на все уговоры братьев, отказался. Давид был послан к Михаилу Юрьевичу для переговоров.
— Дадим мы тебе Переяславль, коли ты согласишься идти с нами против брата твоего Андрея!
— Что ж? Я готов… — отвечал Михаил. — Спесь-то посбить ему не мешает!
Весть о новых распрях достигла Чернигова.
— Коли Михаил с братом своим воевать задумал, то мы пойдем в подмогу Андрею! — заметил Святослав Всеволодович, князь черниговский, и сейчас же послал к Андрею гонца.
«Кто тебе враг, тот и нам враг!» — писал он суздальскому князю.
Разгневался Андрей, когда узнал о захвате Ростиславичами Киева и о том, что они прогнали оттуда Всеволода.
— За такую продерзость их придется идти на них войною! — сказал он своему верному мечнику Михно.
— Как ты сейчас, княже, воевать будешь? — спросил тот. — Дружина не собрана…
Задумался князь.
— Дозволь слово молвить! — продолжал старый мечник. — Пошли меня к ним сперва с приказом… Ты тем временем рать соберешь… А коли не послушают они твоего слова, тогда ты ее и двинешь на Киев!
— Ин, дело говоришь… Ступай ты в Киев и скажи им: «Не исполняете моей воли, так ты, Рюрик, поди в Смоленск к брату в свою отчизну, а ты, Давид, в Берлад… В Русской земле не велю тебе быть!» Напоследок скажешь Мстиславу: «От тебя все зависит, куда тебе идти, но не велю тебе быть в Русской земле!»
Низко поклонился своему властителю старый военачальник и спросил:
— Поволишь кого из дружинников взять?
— Да, возьми Василько: он не раз уж в Киеве бывал…
У князя год тому назад умерла жена, урожденная Кучковна, и он женился во второй раз на молдаванке из Ясс. А потому ему сейчас не хотелось оставлять молодую жену и идти немедленно в поход.
Михно пришел в сборную избу и обратился к Василько, недавно еще вернувшемуся из поездки в Киев:
— Ну, брат, видно, тебе так суждено! Велел тебе князь со мною снова ехать туда, откуда вернулся.
— Княжая воля! — ответил дружинник. — Ослушаться ее не смею!..
Ему не хотелось отправляться опять в дорогу, тем более что он ожидал возвращения старого изографа и Марины, с которыми он разъехался, так как Мирон заехал на обратном пути в Чернигов, где ему была работа.
«Эх, хоть бы Фоку повидать! — думал дружинник. — Как он там в Новгороде поживает?»
Времени на сборы оставалось очень мало, и на другой день Михно, взяв еще одного дружинника, вместе с Василько выехали в дорогу.
XXXVIII
Старый мечник не торопился, желая выиграть как можно больше времени для сбора дружины.
Ничего не зная о разрыве Михаила с Андреем, они заехали в Торческ, где должен был находиться Михаил.
Но его там не оказалось.
— Аль один с ратью поехал надел отвоевывать! — пошутил Михно.
— Спросим-ка, дяденька! Может, кто знает, куда князь выбыл?! — заметил Василько.
— Куда дели своего князя? — спросил мечник одного из горожан.
— Видно, что ты не здешний, — отвечал тот, — коли не слышал, что князь новый надел себе получил!
— Какой же? — изумился Михно.
— Переяславль…
— Что-то не слыхал… Давно ли?..
— Да, поболе месяца, как он туда уехал…
Задумался старик.
— Неладные, брат, здесь творятся дела! — сказал он Василько. — Кажись, князь Михаил к врагам нашим перекинулся…
— Поедем, дяденька, скорее дальше!..
Михно послушался совета молодого дружинника, и они немедленно выехали из Торческа на Чернигов.