Страница 47 из 63
Покончив с аналитикой, занялась более прозаическим делом.
Прикрыв дверь на замок, чтобы не отвлекаться на возможный визит моего сторожа–охранника, методично начала осмотр внутренностей.
На верхней полке три стопки евро. Тысяч тридцать. Вторая забита более плотно. Папка с файлами. Договора, сертификаты. Это тоже после. Третья пуста. Только скреплённый двойной листок с рукописным текстом. Текст оказался на редкость занимательным.
Директору Федеральной службы
Безопасности Российской Федерации
Если это письмо попало к Вам, значит, меня нет в живых. Горько сознавать, что моя жизнь, а главное жизнь моей дочери оборвалась из‑за финансовых махинаций.
Вы знали меня, как честного человека и офицера. И могли не раз убедиться в этом за время нашей совместной службы.
В июле позапрошлого года в автокатастрофе тяжело пострадала моя дочь. Практически она погибла, но ещё три месяца находилась на аппарате искусственного поддержания жизни. Когда пришлось принимать решение об отключении, ко мне обратился мой бывший сослуживец, а в настоящее время компаньон, известный Вам Юрий Петрович Звягин. Он сказал, что смерть моей дочери была подстроена конкурентами. А именно руководителем холдинга «Атолл» Максимовым. Показал расшифровку записи и протокол допроса водителя. Он предложил отомстить Максимову. Для чего внедрить в его окружение агента. Некую Ольгу Шилову. И с её помощью добыть улики, чтобы привлечь Максимова к уголовной ответственности. Требовалось выдать её за мою дочь. Имелось явное портретное сходство между Ириной и представленной девушкой.
Я согласился. Оставляя моральные аспекты моего решения, сообщаю только факты. Под именем Ирины Авдеевой агент была внедрена в фирму «Атолл». Звягин сообщил мне, что её внедрение потребует не менее года. Желая отомстить, я готов был ждать. В течение шести месяцев после нашего разговора Звягин вложил в разных долях в деятельность фирмы порядка сорока миллионов долларов. Источник средств он обозначил невнятно. Мы нуждались в инвестициях, поскольку получили госзаказ на выполнение большого объёма работ. Я визировал вклады, как доп. эмиссию в уставной капитал от имени своей дочери. Мы были в дружеских отношениях, а генерал–лейтенант Звягин, как находящийся на федеральной службе, не имел права участвовать в коммерческой деятельности. Таким образом, неофициально вклад мой и Звягина в предприятие составил пятьдесят пять и сорок процентов соответственно. Активы фирмы составляют приблизительно сто десять миллионов долларов.
Но несколько дней назад из достоверных источников я узнал, что покушение на мою дочь устроил именно Звягин.
Очевидно, у него уже тогда была кандидатура на роль Ирины. Из того же источника я выяснил, что девушка, которая работает в фирме «Атолл» под именем Ирины, оказалась грамотным специалистом, создала целую сеть информаторов и поставляла Звягину кандидатов на вербовку из числа осведомлённых сотрудников этой фирмы. Ни о каких поисках доказательств вины Максимова речь не шла. Звягин обманул меня и использовал в собственных интересах. На основании добытых сведений он сумел спекулятивно заработать те самые сорок миллионов, которые впоследствии и вложил в дело от её имени…»
Отложила письмо и, чтобы немного успокоиться, села, откинув голову на подголовник: «Ах, Юрий Петрович, ах, жук.
Всех «поимел». Прямо Мориарти какой‑то. Видимо, так удачно совпало, что моё дело и показания снайпера курировал именно он. Тут ему и пришла в голову неплохая идея подгрести фирму Авдеева и приподнять деньжат моими стараниями. Что ж это меня все разводят? Хотя, был ли выбор? Если бы отказалась, он просто сдал бы меня как уголовницу с неясным прошлым, и все дела.
Немного передохнув, перевернула страницу.
Текст, выведенный твёрдым, уверенным почерком, гласил:
«У меня есть основания полагать, что в результате слежки за мной, Звягину стало известно о моей информированности в его преступных планах и действиях. Доказательства его причастности к убийству моей дочери я собрать не смог. Человек, который сообщил мне сведения, исчез. И, подозреваю, не без помощи Звягина.
Теперь наступила моя очередь. Я собираюсь дать показания в Генеральной прокуратуре.
Если со мной случится несчастье или покушение, прошу Вас в память о нашей совместной службе и хороших отношениях довести расследование его преступлений до конца и наказать убийцу моей дочери.
Все документы, которые могут пролить свет на его действия, прилагаются.
Генерал–полковник Авдеев
Датировано за день до убийства.
«Вот такие пироги». — Я пробежала глазами другие документы, лежащие в папке.
«Договор о капитализации, акции в количестве, на сумму… внесены в реестр…, заверены нотариусом…
Акт о захоронении неустановленного лица. Могила…, место согласно плана, печать, подпись.
Детские фотографии, медицинская карта, карточка стоматолога на имя Ирины Авдеевой.
«Всё понятно. Не успел Иван Андреевич, не успел. А почему в сейф Звягин не влез? Да по той же причине. Ему важнее было меня вытащить. Теперь, когда всё на месте, можно и действовать.
Заставить подписать «отказную» при нынешнем уровне фармакологии, как нечего делать. Глеб, скорее просто соглядатай, а подтянется Петрович со своими воробушками, и возьмут меня по–тихому. Что делать? Что делать. Что‑то надо. Ноги делать надо».
Я упрятала содержимое сейфа в красочный пакет, неизвестно каким образом попавший в карман, и направилась к двери, собираясь продолжить осмотр дома. Но едва распахнула дверь, как в лицо мне уставилось дуло пистолета. Ствол держал, естественно, Глеб.
— Стоять. — Проорал он.
— Ноги подкосились и, неловко взмахнув пластиковой сумкой, я грохнулась в обморок. Упала настолько красиво, что самой понравилось. Опешив от столь неожиданной реакции, «вертухай», опустив ствол, следил за падением бесчувственного тела, не удосужившись отступить назад. За что и поплатился. Крутанув ноги в классической вертушке, сбила вооружённую руку в сторону, а второй достала по первичным признакам. Грохнул выстрел, но пуля ушла далеко в сторону, испортив роскошный гобелен, и застряла в дубовой панели. Боль от потревоженного достоинства заставила стрелка непроизвольно сложиться в земном поклоне и получить уже на возврате той же ногой в голову. Рефери в таких случаях открывает счёт. Я пнула ствол от поверженного «соглядатая» и, выдернув из чехла, висевшего у него же на поясе, превосходные швейцарские браслеты, защёлкнула одно кольцо на руке, а второе прицепила к перилам. Дуб — это вам не осина. Зараз не сломает. «Ты смотри, запасливый. Однако, не понятно, если это ценитель моего таланта его послал, то почему так безалаберно? Уж он‑то знает, что на меня троих мало. Да и то, пожалуй, как повезёт. А этот, словно на прогулку промежду прочим вышел. Руки. — Передразнила я самоубийцу. — Ну, ничего, сейчас оклемается, поговорим. Ухватив пистолет за скобу, бросила в пакет к документам. Оружие — не игрушки, махать без дела не стоит. Пока наводила порядок, пленник, наконец, очухался. Он рванулся и чуть не оторвал кисть. Боль от затянутого браслета успокоила. Глеб зашипел, сжимая здоровой рукой пораненное запястье.
— Глеб, не знаю отчества, позвольте спросить, чем вызвано столь грубое отношение к хозяйке? Может, Вы педофил?
— Какая ты, бл…, хозяйка. — Грубо ответил потерявший всю импозантность охранник. — Подстилка Звягинская. Мало вам Иринки было, вы всё захапать решили. Ивана не пожалел. Скотина. — Бессвязно высказался он. Выплеснув эмоции, попытался ещё раз испытать на прочность лестницу. Безуспешно.
— Ты думаешь, я тебя с ней перепутать мог? — Снова вырвалось у него.
«Если играет, то качественно. Хотя, так с ходу отработать версию. Вряд ли успел бы.
И становится понятно, почему сунулся без подстраховки. И среагировал на обморок. Знай он про мою подготовку хоть немного, вряд ли поверил бы, что упаду в обморок от ствола и громкого крика».