Страница 32 из 63
Спать лёг рано. День предстоял суматошный.
И даже не удивился, когда, едва Олина голова коснулась подушки, как вновь пришёл сон.
Сон, из старой, советской ещё жизни, вынырнул в растревоженном сознании. Снилось давным–давно забытое.
Счастливые курсантские годы, он сидит за потёртой, исцарапанной партой и, уперев ручку в конспект.
«Ах, как она ему понравилась. Стройная, c волосами, заплетёнными в невероятно тугую, русую косу, девчонка неуловимо походила на тургеневских барышень». Препод, затаившись у кафедры, уныло бубнил — При стрельбе спереди, солнечное сплетение является основной точкой прицеливания «по корпусу». Поскольку средняя точка попаданий всегда отклоняется от точки прицеливания, поражение пневмоторакса само по себе ничего не означает, наиболее эффективно попадание в сердце или в коронарные сосуды. Внешним признаком его является падение стоящего человека «мешком» — вертикально вниз на подогнутые ноги. Уловив в невнятном бормотании капитана последнее слово, Леха с замиранием сердца вспомнил вчерашнее свидание. «Такие ноги красят человека, — отыскал возвышенно–философское сравнение. — Папа профессор, мама искусствовед, значит, девушка правильная, не какая‑то там. Хотя и с такими ногами… «Он вновь уткнулся мечтательным взглядом в тетрадь, бездумно записывая мудрёные термины: «Может, стоит пригласить в кино? Или в театр?» Инструктор, акцентируя внимание, заговорил громче: Поскольку, стреляя спереди, перебить спинной мозг пулей можно скорее случайно, из этого положения эффективнее целиться лишь в точку между глаз, в переносицу.
«Ой, а глаза синие, синие». — У Лехи сладко сжалось сердце от воспоминания о взгляде, который бросила девчонка на него, прощаясь. — …Касательное ранение позвоночника вызывает рауш — кратковременное оглушение. Спустя какое‑то время оно проходит. Поэтому, приближаться к раненому противнику всегда следует осторожно, наблюдать за ним из укрытия и сохранять готовность к производству немедленного выстрела — Зудел капитан.
Алексей перевернул страницу, добросовестно законспектировал что‑то и решительно сжал губы. — «Немедленного… Точно, чего ждать, вот после пары, немедленно иду на КПП и звоню.
Только куда? В кино, или всё же в театр? — Вновь засомневался он. — В театр, конечно, приличнее и вообще, но в кино, не серьёзно, а в «Оперный» дорого. Да и вообще, как потом из города в «Академ» добираться… Хотя, у Вовки, кажется, есть прихват в Доме Учёных? Только, он тот ещё жук, за билет его СВДху после стрельб неделю чистить. А, ладно, дел‑то. Почищу».
Леха прислушался и, выхватив начало фразы, быстро зачеркал в тетради, едва поспевая за майором, торопящимся отчитать тему до перерыва.
«Оболочечные пули калибра 7,62 и 5,45 оставляют незначительные кровяные следы, даже при ранениях навылет. Отверстия имеют диаметр меньше калибра и затягиваются кожей, забиваются. Поэтому, особо сомнительны случаи поражения мягких тканей или конечностей, когда цель дёргается. Такой противник опасен, он способен и убегать и защищаться, особенно в состоянии боевого стресса». — Выдохнул, встряхивая занемевшей от быстрого письма кистью. — Действительно, стресс, — Сознание вернулось к прерванному размышлению. — Поэтому, надо собраться, подготовить первую фразу и…, главное — не мямлить… В театр и точка… А ну, как скажет: занята? Тогда — послезавтра. И точка. — Алексей перевёл дух, успокаивая застучавшее, словно он уже набирает заветный номер, сердце, с волнением глянул на часы. До перемены ещё пять минут.
— Ох, стресс. Да не откажется она. — Попытался успокоиться он. — Cама сказала — звони.
— А может, из вежливости?» — Не оставляло сомнение.
— Ранение шеи с повреждением позвонка приводило лишь к оглушению жертв, выстрел в шею отнюдь не обязательно приводит к поражению сонной артерии. — Майор, продолжая диктовать, неожиданно встал и двинулся между рядами.
— Курсант Бессонов. — Заметил преподаватель спецдисциплины Лехин мечтательный взгляд. — Повторите, что я сказал? Алексей напрягся, пытаясь вспомнить. — … Ранения лицевой части черепа болезненны, но не смертельны. — Медленно произнёс он, косясь в тетрадь, и, чувствуя, что несёт чушь. — При стрельбе сзади… — идеальной позиции для боевого стрелка… — подобное ранение головы может быть нанесено снизу — вверх… — Он неуверенно замолчал, очумело представив сказанное. — Ясно, — инструктор постучал указкой по столу. — Сам‑то понял, что сказал?
— Ворон считаем? Плохо, курсант.
— Командир отделения. — Обернулся к передней парте майор. «Комод» подпрыгнул. — Я!
— Доложите «классной даме» — Объявляю курсанту Бессонову лишение увольнительных, на неделю, за… Звонок прервал гневный монолог. — Дежурный, собрать тетради, все свободны. — Отвлёкся инструктор, подхватил с кафедры тетрадь, развернулся и двинулся к выходу. Леха стоял возле стола и с удивлением чувствовал, как в глазах невольно выступали слезы.
— Как же так? Мы в театр собрались? — Прошептал он, понимая, что Ольги ему уже не видать, как своих ушей. — «Прохиндей Вовка, явно имеющий на неё виды, ждать не станет. Уведёт. Точно уведёт. Вся личная жизнь псу под хвост».
— И всё из‑за этой «мокрухи», — в сердцах ругнулся он на спецпдисциплину.
Оборвался сон так же внезапно…
Наступило утро следующего дня. Ровно в восемь девчонка открыла дверь и, не спеша, двинулась вниз по лестнице, но едва миновала окно, как опустилась на колени и, стараясь не высовываться, проскочила наверх, а затем ещё выше, на чердак.
Леха занял подготовленную позицию, Винтовка, укрытая рваной тряпкой, уже стояла, нацеленная в пенёк. Сыграл на том, что Вова не станет устраивать засаду на втором ярусе. Поэтому, когда отщелкнул крышку прицела, увидел заваленную мусором битумную поверхность, был твёрдо уверен, что за подтёками скрыт противник. Чуть сдвинул ствол и осторожно выбрал ход спускового крючка.
Расцвела на чёрной поверхности розочка разорванного металла. Тяжёлая пуля прошила тонкий слой маскировки и лист жестянки, словно картон. Ещё одна, чуть выше. Контрольная. Вот, пожалуй, и всё. Можно…
Удар в плечо отбросил на стропила. Огонь, разливаясь по телу, пошёл в руку. Настоящая боль ещё не пришла. Только одна мысль. «Переиграл. Посадив в укрытие напарника, сам занял позицию на соседней крыше. Когда я «купился» на его заготовку и проявил себя, Вова спокойно поразил цель. Единственный прокол: стреляя вторым номером, не учёл отдачу и немного промазал, пуля вошла в плечо, чуть ниже ключицы, а не в висок, как задумывалось. Прижав рану, Алексей выскреб аптечку, вколол антишок и попытался наложить повязку. Пуля прошла навылет, но, судя по всему, напакостила изрядно, кость точно задела.
«Молодец. Грамотно сработал». — Рассуждал Леха, лёжа на пыльных досках, и ждал. Вова наверняка понял, что промазал, и будет зачищать. Поднимется и добьёт.
Ждать пришлось недолго. Ничего такого не думалось, разве что насмешила мысль: Это входит в привычку. Ожидание смерти.
«Хотя нет, будь он один, возможно. Не стал бы и дёргаться. Проиграл, ничего не попишешь, плати.
Но где‑то там, глубоко, дремлет её сознание. А умирать ей рано.
«Хрен‑то вы угадали». — Cцепил зубы и встал. Придерживая руку, которую уже вовсю дёргало болью, укрылся за вентиляционной шахтой. Замер.
Тихо скрипнула дверь, мелькнуло неясное пятно. Умело зашагивая, и тут же прячась, приятель осматривал чердак, пробираясь через завалы.
Алексей сосредоточено ждал, воспроизводя в памяти все трубы и провода, через которые охотнику нужно перебраться.
Наконец решился: «Пора». Ухватил нож здоровой рукой и, сделав короткий шаг из‑за трубы, взмахнул рукой. Бросок был практически наугад. Но, опыт не пропьёшь. Всё же он неплохо изучил своего кореша. Вовка стоял, чуть пригнувшись, спиной. Звериная реакция кинула матёрого диверсанта в сторону. Однако, нож уже летел. Сколько раз Леха выполнял это упражнение? На тренировках и в боевых. И всегда в десятку. Не промахнулся и сейчас. Сталь вошла в спину, точно под правую лопатку. Лезвие перерубило нерв и застряло глубоко в теле. Пистолет выпал из отнявшейся руки, поднять, перехватить его он уже не успел. Кирпич, не новодел, крошащийся от лёгкого толчка, а старый, красный в белую крапинку, удобно лёг в руку. Противник уже почти успел выхватить второй ствол из поясной кобуры, когда кирпич смачно влепился в поределую макушку. Ноги подкосились, и охотник без сознания рухнул на усыпанное керамзитом перекрытие. Алексей охнул, от резкого движения руку обожгло ледяным ветром, но, собрав силы, доковылял к лежащему. Назвать его другом как‑то не повернулся язык. Обыскал. «Два ствола. Нож на лодыжке». Всё. Сцепив браслетами безвольно опадающие кисти, примотал знакомца к стропилам. «Так‑то надёжней. Иначе он меня и с завязанными руками уделать может».