Страница 14 из 63
Значит, договорились. — Он встал и протянул руку — Зовут меня Василь Кириллович. Прозвище в части скажут. Завтра тебя вызовут. Ну и, естественно, никому, ничего. Бывай, Алексей Бессонов.
Новая служба началась с испытаний. Тряской. Его и бойца из соседнего взвода погрузили в кузов бортового Урала и повезли.
Ехали долго. Сержант разговорчивостью не страдал. Он сдвинул берет на глаза и задремал, не обращая внимания на дикие рывки и подпрыгивания.
Водитель гнал, как на ралли. Пока шли по трассе, было терпимо, но когда дорога стала похожа на стиральную доску, а водила почти не сбросил скорость, стало тяжко.
Но, добрались. Военный городок оказался небольшим. Три казармы, учебный корпус, штаб, полоса препятствий, парашютная вышка.
И всё это в окружении вековых сосен. На этом сходство с учебкой и лагерем закончилось.
Сержант привёл их в казарму и, показав две койки, буркнул. — Спать здесь будете. Рундуки сдать в каптёрку, дальше по распорядку.
И ушёл. Настроенный на пристальное внимание старослужащих, Леха удивился тому, что никто их не встретил.
Только из каптёрки появился толстенький солдатик и, отобрав мешки и «парадку», выдал застиранную п/ш.
— Устраивайтесь, бойцы. — Он весело подмигнул. — Не дрейфь, босота, не съедят.
Действительно не съели. Лёгкую издёвку считать за дедовщину смешно. Каждый занимался своим делом и к новичкам не лез. Они попали в спецнабор одного года, из стариков были только замкомвзвода.
Отбор начался с кросса. Их, команду тридцать пять новобранцев, гнали три сержанта. Темп они взяли такой, что даже сами, как заметил Алексей, к концу задохнулись. Бессонов, имевший первый разряд по пятиборью, пробежал нормально, вперёд не лез, но и не отставал, держался в середине. Однако после кросса пошло издевательство над организмом.
Остановив их в распаханном поле, сержант отдал приказ — По–пластунски, вперёд.
После десяти метров беречь форму стало бессмысленно.
Преодолев вспаханный участок, рванули. Сержанты уже не подгоняли, а просто бежали рядом.
«Отрезок пять километров, — как понял Алексей. — Гоняют кругами».
Снова пахота и снова ползком. Он насчитал пять кругов, команда растягивалась всё больше и больше. Отставших не ждали. Наконец, пытка кончилась. Резкая команда — в одну шеренгу становись. Перекличка.
— Иванов, Петров, Сидоров. — Отозвалось семнадцать. Отставших списали в тот же день.
«Сурово» — Усмехнулся Леха. Ему это испытание далось не сказать, что просто, но не на пределе. Однако следующий день принёс совсем другие тревоги. Началось всё обыденно. Их вывели на полигон и приказали пройти по широкой доске строевым шагом, инструктор засёк время. Недоумевая, Алексей промаршировал, как и все. Но, когда поступил приказ забраться на пятиметровую лестницу, где была установлена такая же доска, и промаршировать по ней, в животе стало пусто.
Кажущаяся невысокой конструкция, сверху смотрелась пятиэтажкой. Шаг, которым испытуемые проходили по доске, назвать строевым мог только отъявленный льстец. Один из курсантов просто лёг на доску, и снимать его пришлось сержантам.
«Не дождётесь. — Алексей выдохнул и, когда подошла его очередь, резко скомандовал себе. — Доска на земле, вперёд.
И, почти не глядя, удерживая срез краем глаза, прошагал, казалось, даже быстрее, чем на земле».
Инструктор крякнул и занёс время в журнал.
«Отходить» Леха начал позднее. Загнанный вглубь страх вышел наружу, когда возвращались с полигона. Ноги задрожали, бросило в пот. Однако никто не заметил.
На доске отсеялось двое. К концу недели из двадцати осталось трое. Утром, их вызвал командир роты, уже знакомый Василий Кириллович. По кличке «Груздь», как выяснилось, фамилия Грибов.
— Справляешься? Я знал, что ты пройдёшь. — Он пригласил сесть.
Теперь, взамен мешковатого кителя, на нём был выцветший комбинезон цвета хаки с множеством карманов и берет, заломленный на ухо.
— Поздравляю. Молодец. Показатели хорошие, но это только начало, расслабляться не советую. Готовим мы, как ты, наверное, понял, диверсантов — разведчиков, причём именно в таком порядке. А так же снайперов. — Он прошёлся по кабинету, однако старый паркет даже не скрипнул. Помолчав, добавил. — На занятиях тебе объяснят, что это, и с чем едят. Рота у вас пока учебная, но все инструкторы воевали и могут научить не только книжным знаниям. Старайся вникать. Всё на занятиях не освоишь, курс громадный.
— Вопросы? — он поднялся. — Тогда вперёд.
Занятия, тренировки, снова занятия и бег, бег, бег. Как будто из них готовили в первую очередь марафонцев. И всё же молодой организм восстанавливался быстро. Появились приятели. Особенно Алексей сошёлся с рыжим пареньком, одним из тех, с кем он проходил испытания.
Вовка Сидоров — крепкий как боровик, смешливый, находчивый сибиряк, простоватый, но в то же время с лёгкой крестьянской хитрецой. Его сложно было увидеть сидящим. Живчик вечно с кем‑то спорил, загорался, быстро остывал, подначивал. Алексей же — спокойный и неторопливый, выглядел его полной противоположностью. Мог подолгу всматриваться на занятиях по маскировке в складки местности и, на все уговоры приятеля начать действовать, отвечать: — Успеется. Иногда они ссорились, но дольше часа Вовка не выдерживал и шёл мириться.
— Эх, Алёха. — Мечтал Вовка, вот бы счас в увольнение пойти. Берет, тельник, все девки наши.
— Ага, ты этот берет, заслужи ещё, — тормознул мечтания Алексей.
— Приземлённый ты, Алексеич, человек, уж и помечтать нельзя. — Злился приятель.
Три месяца пролетели быстро. Наступил день первого прыжка. Психовали, конечно, все.
Вовка, оживлённый даже сверх обычного, чуть ли не носился по казарме, Алексей сидел молча и просматривал конспекты.
— Я слышал, после прыжков увольнительную дадут — Притащил очередную сплетню приятель.
— Вовка, достал. Куда? От нас до ближайшего посёлка сорок километров. Кто нас повезёт? В лучшем случае, в культпоход съездим. В кино и назад.
— Тоже не плохо. — Соглашался приятель.
Первый прыжок описать сложно. Постные лица сидящих вдоль борта товарищей, мерный гул двигателя, полумрак грузового отсека транспортного борта. Мерзкий вой сирены, сигнал на сброс, ледяной поток воздуха. Алексей, зацепив карабин, двигался следом за приятелем. У самого люка заметил, что того заносит к поручню.
Инструктор, провожая очередного бойца, отвлёкся и на них не смотрел.
«Прихватило, — понял Алексей, — сейчас вцепится, не оторвёшь». Он, опережая движение руки, толкнул друга в люк. Сам шагнул следом
Занятый приятелем, не то, что забыл испугаться, как‑то проскочил момент выхода и сообразил, что летит, уже падая в бездонную яму.
Но тут по спине отброшенный тугой волной шелка хлопнул клапан ранца. Забыв обо всем, он смотрел на раскинувшийся до горизонта зелёный фон леса, стальной блеск петляющей реки. Приземлился удачно, спружинил на бок и погасил купол. Почти не протащило.
Свесив ноги, они сидели на краю парашютной вышки.
— Алекс. — Приятель чуть повернулся, опасаясь смотреть вниз. — Я высоты с детства боюсь. Что‑то надо делать, каждый раз меня выталкивать некому будет, а прознают отцы командиры, отчислят вмиг.
— Ну, все боятся. — Алексей пожевал губу. — Я тоже боюсь, что теперь, всех гнать.
— Ты не поймёшь. — Вовка печально вздохнул.
Они залезли на вышку специально. Первый раз, на верху, страх зацепил так, что похолодело в ступнях ног. Однако, сев на край, и посидев минуту — две, заметили, бояться словно надоело, страх стал подконтрольным. Ещё пару дней, и они могли сидеть уже спокойно. А сегодня, даже Вовка сумел оторвать руку от перил и повернуться к собеседнику. Тут их и застал товарищ Груздь.
— Але, бойцы. — Неслышно подойдя к вышке, он задрал голову и разглядывал их с нескрываемым любопытством.
— Вы что там, как мушкетёры, заговор устроить решили? Ну‑ка, слезайте.
Застигнутые врасплох, солдаты начали подниматься.