Страница 13 из 18
Абид прослезился и почувствовал себя оборванцем. Страшно сказать, что он смог бы сделать на сорок дирхам в месяц - но о счастье попасть в Мутахаррик тулайа бедуинскому юноше вроде него и мечтать не приходилось.
Обернувшись к маджлису красавиц, Абид снова ахнул: пока он боролся с верблюдом, на коврах расцвело новое диво!
Нет, конечно, он слышал рассказы про женщин Сумерек: они не прикрывают лица, говорили старые шейхи, и носят мужскую одежду, когда сражаются. Непокрытые волосы - золото, кожа - как белое молоко лучшей верблюдицы. Груди их - холмы песка, а бедра подобны харранским таблицам. Вошедший к сумеречнице уже не посмотрит на смертных женщин - соитие с ними до того сладостно, что мужчина забывает имя матери. Рассказывали, что у прапрадеда Абида среди жен была одна сумеречная. Впрочем, про того же прапрадеда рассказывали, что он поймал в песках джиннию, и какую джиннию - гулу, и тоже взял в жены. А поскольку у пращура от смертных жен родилось тридцать сыновей, а от волшебных - ни одного, похоже, вкуса к обычным женщинам лаонка ему не перебила.
Но, видно, сейчас на берег высадились сумеречницы иной породы: они тоже не носили головного платка и распускали волосы до пят - но кудри их были черны, как ночь. Длинные одежды слепили глаза яркостью, а рукава свисали чуть ли не до земли.
А из-за широких поясов торчали рукояти мечей. Один справа, другой слева. Похоже, эти сумеречницы тоже умели сражаться как мужчины.
Главная из них - женщину устраивали и усаживали дольше всех, расправляя рукава и подсовывая подушки - села рядом с госпожой всех красавиц.
Абиду приходилось уже слышать, что для эмира верующих приобретена девушка умопомрачающей красоты, образованности и обходительности, и теперь он не сомневался, что на ковре в окружении невольниц сидит сама госпожа Хинд. Впрочем, госпожа не сидела, а вовсе даже и полулежала, опираясь на локоть, а над ней колыхались опахала из страусовых перьев.
От сладостного созерцания Абида отвлек острый укол между лопаток. От неожиданности и страха бедуин упал носом в землю.
Растянувшись мордой в ползучую травку, юноша услышал над собой нечеловеческий голос:
- Кто ты такой и что здесь делаешь?
Абид закрыл и открыл глаза. По стебельку между мелкими зелеными листочками ползла божья коровка.
- Отвечай! - рявкнул сумеречник.
Медленно оглянувшись, Абид увидел за спиной ноги гнедого коня. Сине-красные кисти нагрудника колыхались, как бахрома дорогого ковра.
- Можно, я встану, о господин? - осторожно поинтересовался юноша.
- Отвечай, - подозрительно тихо сказал сумеречник.
В спину опять уткнулось что-то острое и очень железное. Наконечник копья.
Божья коровка раскрыла красные в крапинку крылышки и зигзагом поднялась в воздух. С носа Абида капнул пот.
- Я... я из погонщиков верблюдов, о господин...
- Какого ты племени?
Вот так так. Какое бы назвать...
- Куда'а, господин.
Острие отошло от очень чувствительного места между лопаток. Завязавшиеся от страха кишки не желали развязываться.
Из-за спины страшно хихикнуло:
- Врешь, сволочь. При этих верблюдах состоят бану харб.
Точка между лопаток вспыхнула, и заледеневший Абид понял - сумеречник заносит копье.
- Ааааааааа! Помогите-ееееее! Я ни в чем не винова-аааааат!..
Голося, он поднырнул под брюхо верблюда и припустил к женщинам:
- Помоги-ииииите! Я правоверный! Помоги-ииите!..
Сзади глухо застучали копыта принявшей в галоп лошади. Абид бежал во все лопатки, а между лопаток леденело и чесалось.
- Помогии-ииите!
В глаза лил пот, за спиной грохотало, храпело и звенело мундштуком. Запнувшись о длинный стебель, Абид упал. Его тут же засыпало пылью и комками земли - коняга взрывала копытами траву и песок.
- Что происходит? - резко крикнули из спасительного далека.
Крикнули на родном человеческом языке.
- Карматский шпион! - отозвалась гулкая бронза сумеречного голоса.
- Я не... я не он... - Абид перевернулся на спину и теперь жалко отползал на локтях по рытвинам и мелким камням.
Коняга храпела, качались кисти на нагруднике, качалась длинная красная кисть под длинным блестящим стальным жалом. Копье целило ему прямо между глаз.
- Я не шпион... не шпион...
- Встань и подойди сюда, о юноша! - мягко пропел женский голос.
- Да, госпожа, да, о милостивая госпожа... - чуть не плача, Абид смотрел на острое страшное жало.
- Аки! Убери копье!
Копье тут же вскинули, лошадь крутанулась боком и потопала вперед. Абид не решился поднять глаза выше стремени.
- Подойди же, о юноша! - снова пропел медовый голос.
Отряхиваясь и все еще трясясь, Абид подошел. Закрываясь краями платков, звеня монистами, девчонки хихикали и стреляли густо подведенными глазами.
- Сюда, прямо ко мне иди, - вновь прозвучало из сердца наслаждения и рая красавиц.
Опустив глаза, Абид видел только края ковров и свои запыленные сандалии.
У края Ее ковра он упал на колени и уткнулся носом в толстый теплый ворс.
- Кто же ты, о юноша? И зачем прятался среди верблюдов?
В плечо попало чем-то твердым. Твердое отскочило и покатилось по земле. Слива.
- Подними голову, о юноша! - засмеялись со всех сторон.
С головы до ног Ее окутывал роскошный хиджаб цвета рассветных дюн. Длинные пальцы с красными ногтями поигрывали золотым шнурком. Массивные перстни казались слишком грубыми для смуглой тонкой ручки.
Абид сглотнул слюну:
- Мое имя - Абид ибн Абдаллах. Я из племени бану таглиб.
- Что делает один из бану таглиб в походе на карматов? - искренне удивилась Она - даже пальчики замерли и прекратили накручивать шнурок.
- Я... я хочу славы в бою, - твердо сказал Абид и поднял взгляд.
И задохнулся.
- О владычица красавиц... - тихо пробормотал он первую пришедшую на ум глупость.
А Она лишь слабо улыбнулась. И стыдливым жестом прикрыла лицо золотистым химаром. Похищающая сердце родинка над уголком рта скрылась под краем платка. Невесомая ткань рукава упала вниз, открывая точеное запястье с нежными выступами косточек.
Абид сглотнул и опустил глаза.
- Тебя не взяли в поход, а ты не смог стерпеть такого унижения? Не правда ли, о юноша? - он готов был поклясться, что полные розовые губы под платком улыбаются.
- Да, моя госпожа... - прошептал Абид, теряя голос.
- Хочешь остаться при мне? У нас говорят: "Упорному и стена не препона". Я это проверила на себе, о юноша...
Вокруг зазвенели браслеты, зазмеились шепотки.
- Госпожа?.. Одобрит ли эмир верующих?.. - мягко шепнул кто-то еще.
- Мне нужен кто-то быстрый и смышленый, способный быстро скакать верхом, бегать с поручениями, сражаться и выходить из лагеря куда угодно, о Шаадийа! - строго одернули этого кого-то. - Ни один из наших евнухов для этого не подходит!
- Но...
- Он останется при мне!
И ручка отшвырнула шнурок ломаным, отчаянным жестом.
- Но...
- Хороший мальчик.
От звука этого голоса Абид едва не перекинулся обратно лицом в траву. Сумеречница.
- Мальчик не лжет. Да и не такой уж он дурачок, если приглядеться. Верный слуга нечасто встречается - и еще реже остается верным. А у этого мальчика есть множество оснований быть верным госпоже Хинд...
Смех сумеречниц походил на звон колокольчиков над входом в пещеру со статуей Богини. Страшно и ветер свистит в камнях. И солнце садится, обдавая холодом...
- К тому же, - продолжила главная сумеречница, - находясь при нас, мальчик вряд ли сумеет найти глупую и бесполезную смерть, которую ему так неймется повстречать.
По спине бегали холодные, холодные мурашки. Белая статуя в пещере белела, как отскобленные непогодой кости. Ветер мертвой пустыни бренчал колокольчиками.