Александр Беляев

Уже сегодня мы знаем о многочисленных аппаратах, заменяющих на время отдельные органы, — об искусственных легких, почке, сердце. Пусть пока это еще громоздкие и сложные установки, но, раз появившись, они будут совершенствоваться, чтобы сделать возможным постоянную замену больных или изношенных органов человеческого тела.

Медицина начинает упорно штурмовать барьер тканевой несовместимости. Уже сейчас можно уверенно говорить, что Беляев был прав в своих предвидениях, хотя мы еще не знаем конкретных путей, ведущих от операций на животных к операции на человеке, как не знал их фантаст. Зато вместе с ним мы можем мечтать сегодня о тех удивительных возможностях, которые откроются перед людьми, когда это будет сделано.

Успех «Головы профессора Доуэля» особенно разителен на фоне фантастики тех лет.

Книжный рынок наводнен был по преимуществу переводными произведениями, которые выпускались многими издательствами. Их же печатали и начинавшие тогда выходить журналы.

Например, «Всемирный следопыт», в котором печатался рассказ Беляева, в 1925 году поместил полумистический, написанный еще до революции рассказ французского писателя Мориса Ренара, в котором описывались приключения «по ту сторону зеркала».

Разумеется, это не имело ничего общего с чудесной сказкой Кэррола. А несколько ранее в русском переводе появился рассказ того же автора «Новый зверь» («Доктор Лерн») — о пересадке мозга человека животным. «Человеческая душа» в теле быка — эта ситуация понадобилась автору, чтобы нагромоздить обилие невероятных приключений с изрядной примесью эротики. Герои Ренара занимались, по сути дела, бесцельными экспериментами, и вся «фантазия» служила целям пустого развлекательства.

Можно было бы привести и другие примеры той псевдонаучной фантастики, которая характерна для начала 20-х годов.

Подражая не лучшим западным образцам, эта фантастика чаще всего пользовалась шаблонными авантюрными сюжетами, всячески обыгрывая невероятные приключения и потакая низкопробным вкусам.

Характерный пример — «космические» фантастические романы В. Гончарова. Спекулируя на романтике революционных приключений и интересе к науке, автор преподносил читателям всевозможные вздорные измышления вроде межпланетных кораблей, приводимых в движение психической энергией человека, слоноподобных селенитов, двойников Земли и т. д. Ему же принадлежит роман, в котором изобретение гипотетического смертоносного вещества служит поводом для создания неправдоподобного «боевика», перенасыщенного множеством нелепых приключений.

Правда, тогда уже появились «Вне Земли» Циолковского и «Плутония» Обручева. В журнале «Красная новь» печатались «Аэлита» и «Гиперболоид инженера Гарина» А. Толстого. С интересными рассказами начали выступать молодые авторы — такие, как В. Никольский, В. Левашов, А. Ульянский, Н. Шпанов, свои повести и романы выпустили Г. Арельский, С. Григорьев, В. Язвицкий и другие.

Уже с начала 20-х годов в советской фантастике начинают появляться произведения широкого плана, посвященные будущему — социальные утопии.

Первую попытку сделал В. Итин в фантастической повести «Страна Гонгури». В повести показана страна победившего коммунизма и предвосхищаются научно-технические достижения как близкого, так и более отдаленного будущего — например, космовидение, автоматика, полеты на планеты, разгадка тайн тяготения и времени.

Вся наша планета превратилась в цветущий сад. И даже улицы городов стали тоже частью этого сада. Больших городов немного. В них — библиотеки, музеи, академии. Люди ведь жили среди садов, в домах из разноцветных материалов, построенных художниками, а потому не похожих друг на друга и гармонирующих с окружающей природой. В небе проносились невесомые воздушные корабли. Открытие антигравитации дало возможность переделывать лик планеты, уничтожать и переносить горы, менять очертания материков. Началось освоение планет нашей и других звездных систем. Человечество навсегда избавилось от угрозы голода благодаря изобретению химической пищи.

Такова картина, которая нарисована в «Стране Гонгури».

Детский писатель С. Григорьев выступил в 1925 году с фантастической повестью «Московские факиры», вышедшей в 1926 году отдельным изданием под названием «Гибель Британии». В повести показана жизнь Новой Страны во второй половине XX века. За Новой Страной легко угадывается Советская Россия. Название это символично — в ней новые люди, новые отношения, новая техника и наука. Человек переделывает природу и даже вмешивается в геологические процессы.

Оканчивается повесть победой Новой Страны в войне с Британией — последним оплотом капитализма.

Повесть получила одобрительный отзыв Горького, который написал ее автору из Неаполя: «Гибель Британии» весьма понравилась и удивила меня густотой ее насыщенности, ее русской фантастикой и остроумием».

С. Григорьев не давал все же полного представления о Новой Стране, ограничиваясь описаниями научно-технических достижений, преимущественно — успехами сельского хозяйства.

Широкую картину грядущих достижений науки и юхники нарисовал советский фантаст Я. Окунев в романе «Завтрашний день» (1924, переиздан под названием «Грядущий мир» в 1926 году). Интересно, что в романе описан транспорт, работающий на атомной энергии, и показано развитие автоматики, что в то время казалось лишь далекой перспективой.

Автор набрасывает и контуры Земли XXII века, изображая, в частности, «мировой город» — единую столицу человечества, объединенного в «Великую Мировую Коммуну». Он пытается также изобразить социальные отношения далекой эпохи, хотя и в самых общих чертах, декларативно и притом не без вульгаризации и примитивизма. Сюжетный прием романа — передача впечатлений людей сегодняшнего дня, которые, будучи погружены в анабиоз, оживают через два века.

Чрезвычайно интересную картину будущего дал А. Толстой в рассказе «Голубые города» (1925).

Герой рассказа был омоложен с помощью замораживания, действия магнитного поля и пересадки желез внутренней секреции.

Произведения социальной фантастики 20-х годов были, по существу, беллетризованными очерками, в которых рассказывалось о научно-технических достижениях. Они показывали реализованным то, что в те времена казалось лишь далекой перспективой. Нередко в них рисовалась борьба прогрессивного общественного строя с остатками капитализма.

Часть третья

В том же 1925 году в журнале «Всемирный следопыт» была опубликована научно-фантастическая повесть Беляева «Последний человек из Атлантиды».

Это фантазия на историческую тему. Главное место в повести занимают картины жизни легендарного материка. Беляев воспользовался гипотезой о том, что культура атлантов была близка культуре бронзового века. Он предположил, что часть жителей спаслась во время катастрофы, уничтожившей Атлантиду, и переселилась в Европу. Атланты познакомили со своей культурой живших там людей каменного века.

Все это, безусловно, является вымыслом, но вымыслом, позволившим писателю показать культуру, быт, социальные отношения далекой эпохи бронзы.

Рассказ писателя поэтичен и взволнован. Красочны описания жизни главного города атлантов и праздника Солнца, трогательна история любви художника-раба и царевны. Запоминается сцена восстания рабов и катастрофы, повергшей за одну ночь в пучины океана могущественное государство.

Беляев впоследствии переработал повесть в роман. Но лишь та часть его, которая составляет фантазию об Атлантиде, а не надуманная история поисков исчезнувшего материка, представляет интерес.

«Наркомпочтелевский» период жизни Беляева отразили два произведения реалистической прозы. Одно из них, очевидно, основано на подлинных фактах. Это рассказ «В киргизских степях», написанный еще в 1924 году. Он имеет даже подзаголовок: «Рассказ начальника Округа» о загадочном самоубийстве в Н-ском почтово-телеграфном отделении, причины которого так и остались неизвестными.

«Три портрета» (1925) — рассказ, напечатанный в журнале «Жизнь и техника связи» под псевдонимом «А. Ром». Материал для этой зарисовки о старой, дореволюционной почте и почте первых лет советской власти дала ему работа в Наркомпочтеле. Позднее рассказ был переделан в скетч и напечатан в том же журнале.