Страница 23 из 58
С тех пор в жизни Лилии Бурковой прошло еще три бесцветных года, в которые вместилось бесчисленное количество фирм и предприятий, специальностей и должностей. Долго она нигде не задерживалась, то начальство ею было недовольно, то сама она уходила, хлопнув дверью. Мужчину она себе больше не искала, а по своей инициативе никто на нее особо не заглядывался. В свои тридцать лет с копейками женщина выглядела неимоверно потрепанной и измученной, меньше сорока пяти ей вообще никто не давал. Чем ближе подходил возможный срок возвращения недуга, тем больше Лилия впадала в депрессию, так что теперь к увядшим физическим данным прибавились еще и вечно несчастные влажные глаза…
Вернувшись, наконец, домой, Буркова поужинала и, заполнив ванную горячей водой, блаженно в нее погрузилась.
- И кто меня за язык тянул? – пробормотала она сама себе, вспомнив о сегодняшнем приглашении в гости Светы, - она ведь может с семьей прийти. Точнее она наверняка так и сделает, а мне не очень-то хочется видеть счастливое семейство, для которого я – всего лишь страшный одинокий призрак.
Лилия закрыла лицо влажными ладонями и снова повторила:
- Кто меня за язык тянул?!
За три года полного одиночества женщина привыкла разговаривать сама с собой. В сущности, все люди так делают, просто Буркова начала делать это не про себя, а вслух.
- Ближе к выходным извинюсь перед ней и скажу, что занята, - нашла решение проблемы женщина.
Закрыв глаза, она погрузилась в воду под самый нос…
Лиля почувствовала удушье и резкий спазм в горле с примесью тошноты, она открыла глаза и, сообразив, что происходит, рванула вверх. Вынырнув из воды, женщина зашлась в приступе дикого кашля, ей уже очень не хватало воздуха, но делать спасительный вдох горло все еще отказывалось. Собрав всю волю в кулак, со слезами на глазах, она пересилила приступ и заставила диафрагму расшириться, со свистом затягивая в горло свежий воздух.
Наконец задышав, Лиля попыталась понять, что с ней случилось, и по остывшей воде сообразила, что задремала прямо в ванной.
- Твою мать! – ругнулась она, умывая соленое от слез лицо и вытряхивая из оглохших ушей воду.
Дойдя до правого уха и пару раз тряхнув наклоненной в нужную сторону головой, женщина ощутила неожиданную боль где-то за глазом. По ощущениям вода из уха вытекла, но чувство заложенности не прошло.
- О господи! – дрожащим голосом запричитала Лиля, - неужели началось?!
За предыдущие четыре сезона обострений своего недуга она хорошо выучила все этапы появления страшных болей и сейчас в душе была уже уверена, что болезнь вернулась. Не обращая внимания на свою наготу и прохладный воздух в квартире, Лиля вылезла из воды и, на ходу вытираясь полотенцем, поспешила на кухню, где в одном из ящиков лежали необходимые ей лекарства.
- Скорей… скорей… скорей,.. – повторяла она себе под нос.
Боль в районе правого глаза неумолимо нарастала, нос с той же стороны заложило и появилось ощущение распирания. Порывшись дрожащими руками в ящике, она нащупала коробку с таблетками и, разорвав ее в клочья, вытрусила в рот несколько капсул. Проглотив их без воды, женщина улеглась прямо на холодный пол и, скрутившись колесом, сжала голову собственными коленями. Не смотря на лекарство, боль стала просто адской и несчастная, не в силах больше сдерживаться, начала по-звериному подвывать…
Приступ длился почти сорок минут. Когда же он, наконец, прекратился, Лилия расслабила закоченевшие от холода и напряжения мышцы и залилась горькими слезами. Она не знала, как в этот раз сможет пережить эти ужасные три месяца. Скорее всего, нужно было снова идти и добровольно сдаваться в психушку, это означало уход с очередной работы и потерю очередного круга знакомых. Однако до похода в больницу еще нужно было протянуть как-то предстоящую ночь, которая, женщина давно это знала, не предвещала ни малейшего послабления мук.
Тяжело вздохнув, она осторожно встала и отправилась в спальню за одеждой. Одевшись и кое-как поужинав, еда совершенно не лезла в горло, она легла на диван перед телевизором и стала бесцельно рыться по просторам земной сети. Она не могла ни на чем сосредоточиться, так как находилась в постоянном ожидании возвращения страшной боли. И долго она себя ждать не заставила…
За время бессонной ночи женщина перенесла еще два жестоких приступа и к утру оказалась взвинчена до предела. Никого не предупредив на работе, она спешно собрала свои вещи и помчалась в больницу. Сидя в общественном транспорте, она думала только о том, чтобы приступ не начался раньше, чем она успеет добраться до своего психиатра. Однако, как только женщина вышла из автобуса, ее опасения оправдались. Бросив сумку, Лиля упала прямо на пешеходную дорожку и, скрутившись, завыла от неимоверной боли. Несколько прохожих бросились к несчастной и попытались выяснить, что с ней случилось. Но вместо ответа Буркова схватила одного из них за ворот рубашки и, глядя на него выпученными безумными глазами, один из которых страшно налился кровью, завопила:
- Прошу вас, бросьте меня под машину! Убейте меня! Я вас умоляю!
Помощники вначале отпрянули от обезумевшей женщины, но, взяв себя в руки, стали успокаивать ее, а один из них вызвал скорую помощь.
Когда автомобиль с врачами прибыл, Лилия уже не сопротивлялась и не просила убить ее, она просто лежала неподвижно на дорожной плитке и, держась за голову, выла. Вокруг в бессилии стояло несколько растерянных прохожих, не зная, чем помочь несчастной женщине. После того, как санитары погрузили пациентку в автомобиль, врач осторожно, но крепко сжал ее ладонь своей рукой, чтобы она почувствовала его присутствие, и спросил:
- Скажите, вы знаете, что с вами? Вы чем-то больны?
Буркова услышала вопрос и попыталась сосредоточиться, но все, что ей удалось, это произнести:
- Голова… кластер…
- Кластерная головная боль? – осенило доктора, - у вас Синдром кластерных головных болей?
- Да, - простонала пациентка.
Мужчина сразу сориентировался и, открыв окошко в кабину водителя, скомандовал:
- В неврологию, ребята, быстро!
Достав баллончик с кислородом, он насильно перевернул пациентку на спину и одел ей маску, от кислорода стало немного легче, тем не менее, боль оставалась почти запредельной. Дорога до больницы заняла не больше пяти минут, но Лилии они показались вечностью.
В приемной неврологии женщину встретил доктор, который к ее счастью узнал пациентку, пролеченную три года назад его коллегой. Как ни как, болезнь ее была крайне редкой и о ней тогда узнали практически все невропатологи и психиатры отделения. Не раздумывая, он направил Буркову к уже лечившему ее врачу, а сам переключился на следующего пациента.
Как только Лилию закатили в кабинет Юрия Анатольевича, он сразу вспомнил несчастную женщину. Еще под конец прошлого ее обострения он знал, что спустя два-три года наверняка увидит ее снова, и теперь убедился в своей правоте.
Подойдя к каталке, он попытался рассмотреть лицо пациентки, чтобы определить степень болезненности ее ощущений.
- Госпожа Буркова, - громко позвал он, - Лилия!
Женщина никак не отреагировала на его зов, она продолжала, скрутившись, лежать на передвижных носилках и жалобно выть.
- Оксана, замкните, пожалуйста, дверь, - попросил он медсестру, а сам вернулся к своему рабочему месту.
Как только девушка выполнила просьбу доктора, он отомкнул нижний ящик стола и достал оттуда маленькую ампулу. Набрав ее содержимое в шприц, он молча вернулся к пациентке и, попросив Оксану подержать ее руку, ввел в вену таинственное лекарство.
Через несколько минут пациентка затихла, ее мышцы начали расслабляться, гримаса боли, искажавшая черты лица, исчезла.
- Что вы ей вкололи, Юрий Анатольевич? – с любопытством спросила молоденькая медсестра.
Доктор приложил палец к губам и очень тихо объяснил:
- Никому не говори, это псилоцибин, не совсем легальный препарат, точнее совсем не легальный.