Месть

— Иногда я воображала, что он ваш, — пояснила Джейн, — что вы солгали Лоренсу насчет аборта и что наняли меня присматривать за ним.

У Кирстен перехватило дыхание от брезгливости и страха. Как же никто не заметил, что Джейн не в себе?

— Возьмите, подержите его, — снова предложила Джейн. — Это очень хороший малыш.

Кирстен попятилась от нее.

— Я не хочу брать его на руки, — сказала она. — Он не…

Лицо Джейн исказилось безумным гневом. Это было так неожиданно и страшно, что Кирстен отскочила, словно ее ударили. Джейн сорвала одеяло, взмахнула младенцем в воздухе и зверски швырнула его в стену.

— Тогда я тоже не хочу его! — взвизгнула она.

Кирстен, не веря своим глазам, с ужасом увидела, как кукла разлетелась на куски и по полу покатились крошечные пальчики.

Глаза Джейн с невыразимой печалью глядели в пространство, потом она резко повернулась к Кирстен.

— Я знаю, вы отделались от младенца, желая наказать Лоренса за то, что он вас оставил! — воскликнула она. — Но мне не хотелось, чтобы вы были такой. Я представляла вас себе доброй и любящей.

У Кирстен стучало в висках. Мысли, одна страшнее другой, мелькали у нее в голове, но она никак не могла заставить себя сосредоточиться. Звуки детской колыбельной по телефону, женский голос, навзрыд произносивший ее имя… Что, черт возьми, все это значило? Почему Джейн так взволновал аборт, сделанный ею много лет назад? Какое все это имело к ней отношение?

— У него была самая красивая в мире мать, — рыдала Джейн, ударяя себя кулаком по коленям. — Но вы его не хотели. Он был безразличен вам…

— Если бы он родился, то не был бы безразличен, — сказала Кирстен, ошеломленная происходящим.

— Нет, был бы, — кричала Джейн, неистово тряся головой. — Вы никогда его не хотели. Вы вообще не хотели детей, поэтому и от меня отделались. Я была готова простить вас… Я даже простила вас. И я вас любила… Но вы никогда не любили меня.

— Джейн, — прервала ее Кирстен. — Я не понимаю, какое…

Серые глаза Джейн сверкали, губы искривились.

— Почему вы всем говорили, что отделались от меня? — спросила она. — Почему уверяли, что сделали аборт, если это неправда?

Кирстен смотрела на нее, потрясенная до глубины души.

— Ну, скажите же что-нибудь! — крикнула Джейн. В уголках ее рта выступила пена, а лицо исказила гримаса отчаяния.

— Не знаю, что и сказать, — ответила Кирстен. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Лгунья! Лгунья! Лгунья! Вам известно, кто вы такая и кто такая я, и кем я прихожусь вам, так что перестаньте лгать, Кирстен…

— Джейн…

— Джейн? Так вы назвали меня? Или позволили сделать это кому-нибудь другому? Вы же сразу отдали меня чужим людям. Вы когда-нибудь меня кормили?

— Ради Бога, Джейн, что ты несешь?

— Перестаньте притворяться! — взвизгнула Джейн, вскакивая на ноги. — Вы моя мать! Вы это знаете, так что перестаньте лгать!

Кирстен бросила взгляд на лестницу. Она думала только о том, чтобы Том ничего не услышал.

— Почему вы сказали всем, что отделались от меня? — в ярости налетала на нее Джейн. — Почему соврали, что сделали аборт, если на самом деле отдали меня? Ваше собственное дитя, беззащитную малютку, которой не было и году от роду, вы отдали чужим людям? Почему, Кирстен? Почему вы отдали меня?

— Джейн, — прошептала Кирстен, — я не твоя мать…

— Моя! Моя! Моя! Это все из-за того, что отец вас оставил?

— Джейн, выслушай меня. Я не твоя мать.

— Не лгите! Вы моя мать. Посмотрите на меня, разве не видите сходства? Ведь я похожа на вас…

— Джейн, ты совсем не похожа на меня, но дело не в этом, это просто невозможно.

— Возможно! Вы моя мать, а Лоренс — отец. Мы — одна семья.

— О Боже! — Кирстен закрыла лицо руками. — Джейн, пожалуйста, поверь мне. Я не твоя мать. Я не могу быть твоей матерью: у меня никогда не было ребенка. Никогда, слышишь? И даже если бы я родила того ребенка, это не могла бы быть ты.

— Почему? — крикнула Джейн, и глаза ее блеснули гневом. — Почему это не могла быть я? Потому что некрасивая?

— О Джейн, ну как мне тебя убедить?

— Признайтесь, вот и все. Скажите, что выносили меня.

— Джейн! Но я не носила ребенка и трех месяцев, и даже если бы выносила, это никак не могла бы быть ты. Ты слишком молода. Мне было пятнадцать лет, когда я забеременела, а сейчас мне тридцать семь, а тебе всего двадцать один.

— Видите, все сходится!

— Нет, не сходится! Ты забыла: следует добавить еще шесть месяцев, чтобы выносить того ребенка. К тому времени мне было бы уже полных шестнадцать. Но даже если бы все сошлось, Джейн, я ведь сделала аборт.

— Это ложь, — заявила Джейн, хлопнув кулаками по коленям. — Вы моя мать. Я это знаю. А Лоренс — мой отец.

— Джейн, я в то время даже не знала Лоренса.

Джейн невидящим взглядом уставилась на огонь. Ноздри ее раздувались, зубы были стиснуты, глаза лихорадочно блестели.

— Лоренс — мой отец, — прошептала она. — Я это знаю. А вы — моя мать. — Она вскинула умоляющий взгляд на Кирстен. — Прошу вас, скажите, что это правда.

Кирстен молчала.

— Я могу это доказать! — воскликнула Джейн.

Кирстен глубоко вздохнула.

— У меня есть фотографии, — заявила Джейн, заливаясь слезами. — Я могу вам показать. Они у меня с собой. — Не успела Кирстен остановить ее, как Джейн, сбегав на кухню, принесла свой альбом.

— Вот! — сказала она. — Здесь все фотографии того времени, когда вы с Лоренсом поженились и родилась я.

Кирстен в растерянности взяла альбом. Джейн стояла рядом, и Кирстен чувствовала, как дрожит ее тщедушное тело.

— Смотрите, — с торжествующим видом сказала Джейн, перелистывая первую страницу. — Это вы в день свадьбы.

У Кирстен сжалось сердце при взгляде на фотографию, на которой вместо вырезанного лица Пиппы рядом с Лоренсом было наклеено ее лицо.

Джейн в возбуждении перевернула следующую страницу.

— А вот я в младенчестве. — К фотографии Кирстен, сделанной Лоренсом лет шесть назад, был приклеен крошечный черно-белый снимок младенца. Кирстен вспомнила, как однажды Джейн рассказывала ей, что Лоренс хранит фотографии на чердаке своего кенсингтонского дома. Очевидно, Джейн раздобыла их именно там.

На следующей странице была фотография того же периода: Кирстен с Лоренсом и тот младенец, в котором Кирстен теперь узнала Джейн. Фотография Джейн, как и первая, была неровно обрезана по краям ножницами. Дальше шли другие фотографии — их было много, — и Кирстен, несмотря на шевельнувшийся в ней страх, почувствовала, как защемило у нее сердце от жалости. По-видимому, у Джейн не было своих фотографий, кроме одной младенческой да тех, что Кирстен и Лоренс сделали в Новом Орлеане.

— Как видите, все они тут. — Джейн оторвала взгляд от фотографий и внимательно посмотрела на Кирстен. — Мы — одна семья. Я знаю, что вы меня не хотите и предпочитаете снова избавиться от меня, только Лоренс вам не позволит.

Кирстен молча закрыла альбом, положила его на кофейный столик и обняла Джейн. Худое тело Джейн сотрясалось от рыданий.

— Ну перестань, — успокаивала ее Кирстен, гладя по голове, — не бойся, никто тебя не обидит.

Джейн еще крепче вцепилась в нее, потом, вдруг отстранившись, спросила:

— Вы позволите мне называть вас мамочкой? — она подняла на нее глаза, полные слез.

— Ах, Джейн, Джейн… — пробормотала Кирстен, схватившись руками за голову.

— Хотя бы разок, — прошептала Джейн.

Не дождавшись ответа, Джейн уселась с ногами на диван, обхватив руками свои костлявые колени.

— У меня была только эта кукла, — тихо сказала она, — и больше ничего. Я воображала, что это младенец, настоящий, живой младенец, который любит меня. Я иногда даже слышала, как он плачет. Я, конечно, знала, что он не может плакать, но слышала его плач. Я с ним разговаривала, потому что мне не с кем было поговорить. Вы всегда обещали поговорить со мной, но не находили времени. Я звонила вам, чтобы только услышать ваш голос, но что-то сказать боялась. Иногда я произносила ваше имя, но вы всегда вешали трубку. — Слезы ручьями текли по щекам Джейн, худенькое тело дрожало. — Я хотела, чтобы вы любили меня, Кирстен, — всхлипывала она. — Я хотела быть членом вашей семьи: вы, Лоренс, Том и я. Я даже убила Анну, чтобы она нам не мешала.