Шпионаж под сакурой

Личности в чёрно-серебряной форме уже поднимались по лестнице, вслед за солдатами, которые явно расчищали им дорогу. Я уже хотел кинуться следом за ними, вновь вступив в единоборство, в котором мне вряд ли удалось бы взять верх над врагом, когда заметил новых посетителей, входящих в театр. Не то чтобы я совсем уж ожидал его прихода, но исключать такую возможность было нельзя. В фойе в сопровождении декораторов и, как это ни удивительно, Глеба Бокия вошёл Юримару собственной персоной.

— Осторожнее, Руднев-сан, — улыбнулся он, — падать с лестниц в вашем состоянии не лучший ход.

— Значит, — сказал я, — за всем эти стоял ты, Юримару-сан. Многоходовая комбинация.

— Скорее, — покачал головой он, — мне просто повезло. Немцы приехали сюда, охотясь за кристаллами духа. Я немного помог им и воспользовался их услугами в ответ.

Продолжать разговор я счёл лишним и просто встал на его пути, загородив ему и декораторам дорогу наверх.

Краем сознания я отметил, что к уханью Марининого револьвера и автоматным очередям добавились сухие, как щелчки, винтовочные выстрелы. Значит, к бою присоединился кто-то ещё. Но сейчас меня интересовал только Юримару.

— Хочешь выйти против меня с голыми руками, Руднев-сан, — в прежнем ироническом тоне продолжил он, — это ещё глупее, чем падать с лестницы при треснувших рёбрах. Ты не остановишь даже моих ребят, — он кивнул на замерших без движения за его спиной декораторов, — а обо мне и речи нет.

— Но вполне смогу задержать на достаточное время, чтобы сорвать твои планы, — ответил я.

— Даже ценой жизни? — зачем-то уточнил Юримару, продолжая всё также мило улыбаться, как будто мы вели вполне светскую беседу, а в двух шагах от нас люди не пытались убить друг друга.

— Меня учили, что самопожертвование, это величайшая добродетель, — произнёс я, нащупывая в кармане коробочку, что отдал мне хакусяку. Похоже, пришло время для его таблеток, успеть бы только раскусить её.

— Я хотел ещё раз узнать у тебя, — неожиданно поинтересовался Юримару, — на чьей ты стороне?

— Я уже дал тебе ответ, — пожал я плечами, ногтем подцепляя крышку коробочки. — Мы — враги.

— Нам стоит поговорить, Руднев-сан, — отбросив шутливый тон, сказал Юримару, — и это займёт какое-то время.

Он взмахнул рукой, и рукав его кимоно в единый миг стал чёрным плащом. Он окутал всё вокруг нас, оставив только нас двоих и темноту. Фигура Юримару как будто выцвела, став похожей на изображение на цветном фото. Наверное, я выглядел немногим лучше.

— Я спрессовал время, — объяснил он, — в единый миг. Пока мы будем беседовать, даже если это займёт века, за пределами моего кокона тьмы пройдёт всего одна секунда.

— Не думал, — развёл руками я, оставив в покое коробочку, от содержимого которой тут не будет никакого толку, — что ты способен на подобные вещи.

— С некоторых пор, — уклончиво заметил Юримару. — Но я хотел поговорить с тобой совсем о другом. Думаешь, я тогда в убежище разоткровенничался с тобой, как злодей из старинной пьесы, сам с себя срывающий маску? Нет, Руднев-сан, это была моя проверка. Хотел понять, относитесь вы к тем самым «новым людям», о которых было столько шума после вашей революции. Говорили, что вы сумели отринуть все сковывающие людей цепи. Государство, власть, даже мораль. Если бы все эти слова оказались правдой, ты легко воспринял бы мои рассуждения, тебе было бы наплевать на родину и народ. Главное, что ты можешь сделать для мира, чтобы сделать его лучше, избавить от трагедий и войн. Это ведь, по сути, та же самая Мировая Революция, под знаменем которой вы сражались столько лет. Стереть границы между государствами, уничтожить нации, как таковые, построить общество равных во всех отношениях людей.

— Это утопия, — рассмеялся я. — В неё можно верить в пятнадцать лет, чтобы оправдать все убийства и жестокость, с которой велась война с собственным народом. Иначе просто с ума сойдёшь.

— Значит, — раздумчиво произнёс Юримару, — все «новые люди» закончились с окончанием гражданской войны. Да, интересная мысль, я как-то не принял её во внимание. — Он заложил руки за спину и принялся прохаживаться передо мной. Три шага в одну сторону, три — обратно. — И теперь эти доморощенные заговорщики решили предотвратить новую мировую войну. И ведь каждый, пусть и кивает на своих правителей, а сам жаждет заполучить власть над миром. Думаешь, я не знаю о планах твоего шефа, Тухачевского-гэнсуй, наступательной войны на запад. Варшава, Берлин, Париж, — процитировал он любимую присказку маршала, — интересно, как к этому отнесутся его союзники в Германии? Как ты думаешь, Руднев-сан, к чему это приведёт? Нет у мира другой дороги, кроме той, что ведёт к новой войне, которая охватит весь мир. Тьма поселилась в душах правителей многих стран. Они мечтают о мировом господстве. И фанатик готё, умело играющий на реваншистских настроениях в собственной стране, поставив её под ружьё. И усатый хитрец, построивший в стране систему доносов и подозрения. И даже лысый толстяк, мечтающий о возрождении родины в империю, над которой никогда не заходит солнце.

— Считаешь, что мир неуклонно катится в пропасть новой мировой войны? — спросил я. — Что мы ничего не можем изменить? Ведь сколько человек борется против этого.

— Какими методами они это делают, Руднев-сан, — рассмеялся Юримару. — Снабжают меня мехами, пусть и устаревшими, и трупами пилотов, чтобы дестабилизировать обстановку и привести нужных людей к власти. Сам подумай, остановятся подобные люди перед чем-либо, чтобы достичь своих целей? В угоду им они не одну мировою войну развяжут, да ещё и под флагом борьбы за мир! Погляди, кому ты служишь, Руднев-сан? Быть может, я не так уж и плох, по сравнению с ними.

— Хороших людей нет вообще, — усмехнулся в ответ я. — Я к себе-то стараюсь не приглядываться. Кругом предателем выхожу, как ни крути.

— Так пусти себе пулю в лоб, — отрезал Юримару, видимо, понявший, что со мной каши не сваришь. — Пока тебя мои спутники не прикончили.

Мне осталось только пожать плечами в ответ.

Тьму, окружавшую нас, прорезали лучи золотого света. Юримару закрыл лицо рукой, как будто они резали ему глаза. Даже для меня свет был слишком ярким. Я сощурился, по лицу потекли слёзы. Лучи разорвали полог тьмы, накрывавший нас, разметав остатки его, осыпавшиеся на пол чёрной пылью.

Юримару обернулся к источнику света, я последовал его примеру. На пороге столовой стояла Сатоми, закрывающая собой Алису. Девочка всё ещё лучилась тем самым золотым светом, что заставил закрывать лицо Юримару.

— Снова ты, — прошипел он в ярости, непонятно кому именно. — Я слишком долго не обращал на тебя внимания, но всякую мошку, если она становится слишком назойливой, можно прихлопнуть.

Он сплёл из пальцев замысловатую фигуру, руки его окутались лентами тьмы, вокруг них заплясали чёрные пятна. Я рванулся к нему, но на моём пути встали четверо декораторов во главе с Глебом Бокием. Они не были мастерами каких-либо восточных единоборств, но все выросли в суровых условиях бедных кварталов, где умение драться очень часто определяло, жить тебе или нет. У всех них были припрятаны ножи, кастеты или просто куски арматуры, и двигались они куда быстрее, чем можно было ожидать от декораторов, даже самого бандитского пошиба.

Я перехватил руку Бокия с зажатым в ней длинным ножом, швырнул его через плечо, придержав запястье, пока не затрещали кости. Второй декоратор попытался достать меня стальным прутом, я уклонился, ударил кулаком в лицо противнику, целя в нос. Попал удачно — снова хрустнули кости, на сей раз, под костяшками пальцев смялось лицо декоратора, на пальцы хлынула кровь. Вот только это ничуть не смутило китайца. Он тут же попытался ткнуть меня в живот. С пола поднимался Бокий, одна рука его висела плетью, оружие он вполне уверенно сжимал в левой.

Остальные трое также не спешили оставить меня в покое. Они грамотно взяли меня в кольцо, ринулись на меня со всех сторон одновременно. Я изо всех сил толкнул китайца с разбитым лицом, вырываясь из кольца.