Шпионаж под сакурой

Борис Сапожников

Шпионаж под сакурой

Благодарность: Худякову Андрею — моему неизменному редактору, без которого эта книга никогда не была бы такой.

Глава 1

Моё возвращение в театр прошло как-то незаметно. Все скорбели по директору Мидзуру. Спектакли были отменены, посередине холла поставили большую фотографию Мидзуру с траурной ленточкой, перед ней лежал небольшой букетик из четырёх цветов, а вокруг дымили четыре ароматические палочки. Я поклонился фотографии, а после, воровато оглянувшись, коротко отдал честь, взяв под козырёк кепки.

Первым делом я поднялся в кабинет Накадзо. Постучал, изнутри мне ответил сонный голос антрепренёра, такое впечатление, что я разбудил его, хотя время уже близилось к обеду. Я вошёл и сразу понял — Накадзо, скорее всего, ещё не ложился или только прилёг, судя по разбросанным по полу пустым кувшинчикам из-под сакэ. Войдя, я тут же наступил на один, раздавив его каблуком. Поэтому дальше шагал, стараясь шаркать, раскидывая кувшинчики носками ботинок.

— О, — нетрезвым взором поглядел на меня Накадзо, — Руднев-сан, вы где пропадали?

— В вашей контрразведке, — ответил я, садясь без приглашения. — Меня несколько дней мытарили, то ли признание выбивали, то ли завербовать хотели. Я так и не понял.

— Я так и подумал, — буркнул Накадзо, выискивая среди пустых кувшинчиков тот, в котором осталось хоть пара капель сакэ, — Садао-тайсё просто так к вам подходить бы не стал. А уж раз столько говорил с вами, это не могло остаться без последствий.

— А что случилось с Мидзуру-сан? — чувствуя себя жутким лицемером, спросил я.

— Убили её, Руднев-сан, — вздохнул Накадзо, залпом выпивая всё, что удалось нацедить в чашечку, — бандиты. Наверное, ограбить хотели или ещё что, а она — женщина решительная, вот и не пощадили. Выпьешь со мной, Руднев-сан?

— Да у вас вроде и нечего уже пить, — пожал я плечами, — да и хватит уже вам. Я хотел узнать, что мне теперь делать. Спектаклей нет, а значит и работы для меня тоже.

— Будет вам работа, Руднев-сан, — отмахнулся Накадзо. — Пейте! — Он извлёк из-под стола новую керамическую бутылку и наполнил две чашечки.

Мы выпили, и он продолжил:

— Завтра днём нам надо будет встретиться с одним очень важным человеком. От разговора с ним будет зависеть вся ваша дальнейшая судьба. Предупреждаю сразу, поведёте себя неверно, и можете собирать вещи. Вас депортируют на родину.

— А если правильно? — живо заинтересовался я.

— Вот тогда и узнаете, — усмехнулся Накадзо, по новой наполняя чашечки. — Ещё по одной — и я пойду спать. А вы сходите к Тонгу-сан, поговорите с режиссёром Акамицу насчёт творческих планов. Решите какие декорации оставить для следующих спектаклей, а какие разобрать полностью.

— Понял, — кивнул я, выпивая сакэ.

Поставив чашечку на стол, я, также шаркая, вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь. Тонга, естественно, не было в театре, и ехать к нему в мастерскую было поздно. Пока до него доберусь, пока обратно — поздно будет с режиссёром беседовать. Вместо того, чтобы кататься в мастерскую, я спустился в холл к телефону. Мастерская у Тонга одна из лучших в Токио, а потому в ней был свой аппарат, номер которого я знал наизусть. Работа обязывает.

— Тонг-сан, — обратился к бригадиру декораторов, — приезжайте завтра в театр. Пора готовиться к новым спектаклям.

— А они будут? — поинтересовались на том конце провода. — После смерти Мидзуру-сан я думал, что театр закроют надолго.

— Этого не будет, — ответил я. — Я только что от антрепренёра, он и распорядился насчёт декораций.

— Я понял вас, Руднев-сан, — сказал Тонг. — В котором часу завтра прибыть?

— После обеда, — подумав, решил я.

Мы попрощались, и я повесил трубку. Делать до завтра нечего, театр, как будто вымер. Я направился в свою комнату, улёгся на кровать и, что самое интересное, почти сразу заснул. Может, сказались события последних дней, а, может, почти бессонная ночь с Кагэро. И снилось мне что-то страшное и чёрное, как будто на самое дно прорыва провалился.

После гибели директора все ходили, как в воду опущенные. Доспехи были разбиты, Ранг едва ли не сутками пропадала на подземном этаже, возглавляя рабочих, ремонтирующих их. Ни репетиций, ни спектаклей не было, а потому первое время вся труппа просто бесцельно слонялась по театру. Потом и вовсе начался полный разброд. Асахико только что ночевать возвращалась, да и то не каждый раз. Алиса, напротив, почти не покидала своей комнаты. Марина почти всё время проводила на заднем дворе, расстреливая мишени из револьвера. Готон тренировалась в рукопашном бое, избивая чучела, набитые песком. Накадзо пил с самого дня гибели Мидзуру. И только Сатоми с Ютаро заняться было нечем. Сатоми хотела было тоже отдаться тренировкам с мечом, но никак не могла найти нужного состояния духа. Все выпады и приёмы получались кривые, неправильные, отчего она начинала злиться и окончательно теряла душевное равновесие. Очень хотелось зашвырнуть меч подальше в кусты, закричать, затопать ногами, как в детстве, зареветь, хотя ей давно уже не десять лет.

— У тебя дрожат руки, Сатоми-кун, — сказал Ютаро, проходивший мимо девушки, когда та пыталась тренироваться. — По всем нам сильно ударила смерть Мидзуру-сан, но надо собраться с силами. Мы нанесли врагу удар, но ещё не победили его.

— И что нам делать теперь? — спросила Сатоми, хватаясь за его слова, как за соломинку. — Доспехи ведь разбиты, воевать мы ещё долго не сможем.

— Не меньше месяца точно, — кивнул Ютаро, — так говорит Ранг. Инженеры же настаивают на том, что только после нового года доспехи будут готовы встать в строй. До этого времени нам надо подготовиться к новым боям. Раз нет репетиций и спектаклей, с завтрашнего дня начинаем все свободное время уделять подготовке в условиях, приближенных к реальным. Я говорил с Дороши-кун, она сообщила, что уже ввела поправки в программы и теперь мы сможем вести тренировочные бою против «Биг папасов», а не каии.

— Ты считаешь, что это поможет нам, Ютаро-кун? — тихо спросила Сатоми.

— Конечно, поможет, — решительно заявил Ютаро. — Нам давно пора совершенствовать тактику боя, иначе следующий может стать для нас последним. Но это уже завтра, а сейчас я хотел бы немного пофехтовать с тобой.

Только тут Сатоми заметила, что в руках Ютаро держал свой служебный меч.

— Ты хочешь попрактиковаться с боевым оружием, Ютаро-кун? — удивилась Сатоми. — Я сейчас не в самой лучшей форме, и это может быть опасно для нас обоих.

— Это верно, — усмехнулся Ютаро, вынимая меч из ножен. — Я не самый лучший фехтовальщик, а потому тебе стоит сосредоточиться, чтобы не убить меня.

Сатоми рассмеялась, поняв, что командир поймал её в ловушку, притом очень ловко. В тех поединках, что ей навязал Ютаро, девушки придётся выложиться полностью, и не для того, чтобы победить, а именно для того, чтобы не ранить или не покалечить его.

Молодые люди встали друг против друга, поклонились, и тут из-за угла театра вышел Руднев. Они обернулись, глядя на него, как будто покойника увидали. И Сатоми, и Ютаро позабыли совсем о том, что Руднева они не видели уже несколько дней. Кажется, он пропал в тот день, когда они атаковали логово врага, и погибла Мидзуру. Выглядел он не лучшим образом, синяки и кровоподтёки на лице, мешки под глазами, видимо, ему не сладко пришлось в эти дни.

— Что с вами стряслось, Руднев-сан? — спросила Сатоми.

— Небольшое недоразумение с контрразведкой, — отмахнулся Руднев. — Но мне удалось убедить их в том, что я не шпион, и вербовать меня смысла нет. А вы, как я вижу, тут дуэль устроить хотите. Не буду мешать.

Он уже развернулся, но Ютаро остановил его.

— Вы не могли бы помочь нам в поединке, Руднев-сан? — попросил он.

— Каким образом я могу помочь вам? — удивился я.