Последняя теорема

Ранджита не удивила реакция жены, но он поспешил ее успокоить. Родственникам участников соревнований предоставлялись значительные скидки, как и членам попечительского совета, и в результате цена билетов получалась не сказать что безумной.

В итоге Майра, Ранджит и маленький Роберт тоже попали в зал терминала. Как все люди Земли, у кого были телевизоры (а телевизоры были почти у всех), они видели захватывающие выпуски новостей, в которых рассказывалось об эволюции космического лифта, теперь способного перевозить пассажиров. Они знали, как устроены пассажирские кабины, и представляли себе, какие ощущения предстоит испытать, когда их капсула устремится в небо со скоростью много метров в секунду.

Но вот о чем они не догадывались, так это о том, сколько именно секунд им придется добираться от Шри-Ланки до Залива Радуг. Оказалось дольше, чем занимала загородная поездка в выходные.

За первые пять дней они добрались до внутреннего пояса Ван Аллена, и Субраманьянам, как и летевшим с ними на борту капсулы семействам Каи, Косба и еще норвежской семье, пришлось перейти в специальное укрытие, чтобы уберечься от опасного излучения. Укрытие было снабжено трехслойными переборками. Здесь имелись туалетные комнаты, которые в шутку назывались ванными, и двадцать очень узких коек, по пять в ряду. В это помещение позволялось взять только то, что было надето на пассажире (то есть особый комбинезон, почти невесомый, изготовленный из ткани, которая почти не пачкалась, поскольку стирка на борту не предусматривалась), и лекарства.

Роберту в укрытии совсем не понравилось, и он расплакался. Внук Каи тоже закапризничал. Даже Ранджиту стало неуютно. Он сразу затосковал о салоне, где они находились прежде. Там тоже было не слишком просторно, но все же не так тесно. Можно было поупражняться на тренажерах, и даже имелись окна — длинные, узкие, с толстыми, но прозрачными стеклами. Но больше всего Ранджит тосковал по обычным койкам, каждая из которых была снабжена отдельным освещением и ширмой. Там он мог хотя бы перевернуться с боку на бок и поговорить с соседом.

В укрытии пассажиры провели четыре дня. Им разрешили вернуться в салон… на девять суток, а потом опять запищали и замигали табло оповещения. Капсула достигла внешнего пояса Ван Аллена.

Космические путешествия сделались возможными почти для всех. Но легкими они не стали. И, если на то пошло, не стали особенно приятными.

Когда капсула преодолела внешний пояс Ван Аллена, Роберт нашел себе занятие по душе. Он облюбовал место перед двухметровым иллюминатором — единственным, что связывало капсулу с внешним миром. Майра устроилась на сиденье тренажера, намереваясь размяться. Ранджит подумывал, не вздремнуть ли часок, как вдруг к ним вприпрыжку подбежал Роберт, визжа от восторга. Майра и Ранджит ничего не поняли в его лепете, кроме слова «рыбки». Сам Роберт, конечно, ничего не мог объяснить, а Наташи, привычной переводчицы, с ними не было. Была трехлетняя девочка в одной из семей, что летели вместе с Субраманьянами. Несколько минут она молча слушала разговор, после чего все так же молча взяла Роберта за руку, увела в сторону и стала делать какие-то движения. Майра догадалась, что это гимнастика тай-чи.

Это была малышка Луо из Тайпея. Всего в семье Каи было шесть человек, включая пожилых мам мистера и миссис Каи. Эта семья занималась гостиничным бизнесом и была очень богата, иначе бы попросту не смогла себе позволить этот полет. Состоятельными были и семейства из Южной Кореи и Казахстана. Норвежцы не были богачами, зато они были ближайшими родственниками норвежского прыгуна в длину, поэтому на них распространялись скидки.

Беда в том, что никто из семнадцати спутников Субраманьян не разговаривал по-английски, а уж тем более по-тамильски и по-сингальски. Младшая миссис Каи бегло болтала по-французски, так что Майра могла объясняться с ней. Остальные переговаривались друг с другом на русском, китайском и еще каком-то языке, похожем на немецкий, но Ранджиту все эти языки были незнакомы.

По крайней мере, поначалу. Но времени у них было в избытке. Несколько недель до середины пути, еще несколько недель до финального отрезка, где капсулы ждала лунная траектория, а потом еще пара дней до посадки в Заливе Радуг.

На последнем этапе Субраманьяны почти не отходили от телеэкрана, поскольку на Луне началась отборочная часть соревнований. В финале спортсмены должны были встретиться один на один — «крылатый» летун против баллунатика. К отборочным соревнованиям было допущено семеро спортсменов с каждой стороны. Полет подходил к концу, за иллюминаторами уже виднелась гигантская Луна… и Субраманьяны с волнением услышали о том, что их дочь объявлена победительницей отборочных соревнований.

К этому моменту взрослые уже могли обмениваться друг с другом несколькими словами на своем родном языке, и все горячо поздравили Субраманьян.

Наташа встретила родных у подъемника, доставившего их с поверхности Луны в Олимпийскую деревню. Она была весела, болтала без умолку, и, к удивлению Ранджита, ее сопровождал высокий смуглый бразилец. И он, и Наташа одеты были очень легко — только так и можно одеваться там, где температура редко опускается ниже двадцати трех градусов Цельсия.

— Это Рон, — представила спутника Наташа. — Сокращенно от Рональдиньо. Он бегун на сто метров.

Только попытавшись взглянуть на Наташу глазами бразильца Рональдиньо, Майра и Ранджит поняли, что их пятнадцатилетнюю дочь вполне можно назвать привлекательной девушкой. К изумлению Ранджита, Майра не забеспокоилась. Она пожала бразильцу руку с непритворной теплотой, а маленький Роберт обратил внимание на бегуна только для того, чтобы оттолкнуть его и с радостным воплем броситься в объятия сестры.

Осыпав голову младшего брата поцелуями, Наташа что-то шепнула на ухо Рону, и он кивнул.

— Очень приятно познакомиться с вами, — сказал бразилец родителям Наташи и удалился, преодолевая одним стремительным прыжком несколько метров, что позволяла лунная гравитация.

— Ему нужно тренироваться, — объяснила Наташа. — У меня соревнования завтра, а у него только в среду. Рон заберет ваш багаж и отнесет в вашу комнату, а мы пока закажем чего-нибудь вкусненького.

Взяв за руку Роберта, Наташа первой зашагала вперед. С ее помощью братик быстро научился прыгать, как Рон. Ранджиту это не удалось. Он решил, что легче, хоть это и не так изящно, подпрыгивать лишь время от времени, перемещаясь медленно и плавно.

Путь до ресторана оказался недолгим, а меню очень порадовало Субраманьян. Оно выгодно отличалось от скромных трапез на борту космической капсулы. Салат, ветчина, тефтели, на десерт — свежие фрукты.

— Большую часть продуктов доставляют с Земли, — объяснила Наташа, — а салат и клубнику выращивают в одном из лавовых туннелей.

Но родителям, конечно, хотелось услышать не о еде. Им не терпелось узнать, как дела у Наташи, хорошо ли она себя чувствует. А дочери хотелось узнать, как прошло путешествие родителей, и их рассказ она выслушала с терпением закаленного в боях ветерана. Ее заинтересовал тот случай, когда Роберт выкрикнул слово «рыбки», и она попыталась поговорить об этом с братом на их собственном, только им понятном языке. Но Роберта в этот момент гораздо сильнее привлекало пирожное.

— Он только говорит, что увидел за окном что-то похожее на рыбок. Странно. Некоторые утверждают, будто и они видели в пути нечто подобное.

Майра зевнула.

— Наверное, это замерзшая моча астронавтов, — сонно проговорила она. — Помните историю о том, как команда одного из «Аполлонов» видела что-то вроде космических светлячков? Кстати, ты упомянула про комнату. Там есть настоящая кровать?

Наташа действительно говорила насчет комнаты, и кровать там была, и не просто кровать, а ложе шириной больше девяноста сантиметров, так что Майра с Ранджитом, как только увидели его, тут же улеглись. «Подремлю полчасика, не больше, — сказал себе Ранджит и обнял рукой жену, которая уже крепко спала. — Потом встану и сразу пойду гулять. Нужно все-все здесь осмотреть. Да… Только сначала приму настоящий душ…»