Страница 3 из 108
И все-таки Ивик долго не могла понять, в чем дело. А ведь даже знала Ту. Работала Та маляром-штукатуром в бригаде Марка. Двадцать пять лет. Детей нет -- неизлечимое бесплодие, и муж бросил поэтому. Трагедия. Но -- двадцать пять лет, юное свежее личико, округлые плечи, не изуродованные шрамами, звонкий голос, улыбка, жизнерадостность... Приходила к ним домой, приносила ведро ягод зеленики (бригадой ходили в лес недавно), брала журналы почитать, общалась с детьми, как хорошая знакомая. А Марк рядом с ней менялся, расправлялись плечи, возникал блеск в глазах (вот такой же блеск был тогда, раньше - "ты моя самая любимая", "Ивик, выходи за меня замуж"). Он даже брал Ту за плечи, даже чмокал в щечки -- при Ивик. А что -- в одной бригаде работаем, почти родственники... Это правдоподобно. Это нормально для Дейтроса. Ивик ничего не подозревала, и только мучилась чем-то неясным.
И только месяца через три -- поняла. Просто увидела своими глазами, случайно вернувшись раньше положенного на пару дней. "Возвращается муж из командировки"...
Та даже как-то особо не смутилась, застегнулась и спокойно вышла мимо Ивик. Марк избегал смотреть в глаза. А Ивик подошла к шкафчику, стала рыться дрожащими руками, нашла сердечную настойку, нацедила. Выпила. Выпила еще раз. Ее жизнь рухнула. Все, что было в этой жизни светлого, хорошего, настоящего -- ушло навсегда. Незачем закатывать сцены, говорить что-то, упрекать. Просто незачем. Все кончено.
Дальше начался ад. Было все, что только можно себе вообразить и представить в этой связи.
Ивик предлагала сепарацию. Жить отдельно. Брак нерасторжим, но отдельно-то жить можно. Пусть Марк живет с этой своей -- так, без венчания, но постоянно вдвоем. Та будет довольна, и всем будет хорошо. Но Марк удивился -- зачем? Это создаст всем столько проблем... И где жить? У той, одинокой -- комната в общаге, туда ему уходить, что ли? Отдельный блок им не дадут -- не семья. Ивик тоже идти некуда, а главное -- куда детей тогда девать? Они же приходят на каникулы, на выходные -- и куда? Детям нужен дом. Детям нужны мама и папа. Наша личная жизнь их не касается. Наконец, пойдет дурная слава обо всех нас, кому это нужно? В церкви неприятности... еще причастия лишат, и будешь как белая ворона. Зачем? Все грешат и живут потихоньку, зачем какие-то эскапады, демонстративные разъезды?
Марку так было удобно. Детям тоже. Неудобно Ивик -- и Той. Но дети важнее, поэтому семья была сохранена.
Ивик пыталась долгими беседами склонить Марка на путь истинный. Восстановить то, что было разбито навсегда. Возродить из пепла то, что по-видимому, безвозвратно умерло в его сердце.
Ивик давно работала с людьми. Уговорами и ласками, всем своим поведением умела убеждать. Марк согласился с ней и одно время не встречался с Той. А потом совсем перестал встречаться. Потом Та переехала в Ланс к родне, Ивик вздохнула было свободно.
Но Марк, расставшись с Той, не стал прежним. Ссоры между ними становились все чаще, Ивик стала возвращаться домой с Тримы -- как на эшафот, знала, что Марк будет капризным, злым, и что скандал в итоге неизбежен. Однажды Марк попытался даже ударить ее -- Ивик выкрутила ему руку и за три секунды уложила на пол лицом вниз. Рука у Марка потом болела, Ивик мучила совесть. Лучше бы позволила ударить себя, боль терпимая, а душа не страдала бы так... Но в тот момент действовала автоматически, не задумываясь, самозащита ведь тоже боевой рефлекс, воспитанный еще в квенсене.
Словом, ничего хорошего из этого не вышло, а со временем в жизни Марка появилась третья женщина. А может, четвертая или пятая -- Ивик не знала. Эта была еще моложе, двадцать два, по возрасту ближе к их детям, чуть ли не в дочери Марку годилась. И тоже -- свежая, хорошенькая, простая, не то, что Ивик, и без всяких там шрамов и ожогов на юной чистой коже. Девочка была -- медар, преподавательница в профшколе, побывала замужем за гэйном, бросила, жила в официальной сепарации, теперь вот нашла Марка. Детей ей, кажется, и не хотелось. Или она тоже не могла? В общем, детей у них так и не завелось -- ни с тем мужем, ни с Марком. Это была какая-то совсем не дейтрийская девочка, таких вот на Триме -- полно, а здесь...
Ивик решила просто смириться. Марк научился жить незаметно. Устроился. Доброжелательные соседки передавали Ивик, что в ее отсутствие и в отсутствие детей девочка-медар практически живет у Марка. Когда Ивик возвращалась -- та уходила. Марк вел себя пристойно. Сохранялась видимость семьи. Ивик надо возвращаться, чтобы встречаться с детьми... Теперь Фаль и Шет на последнем курсе профшколы, потом встречи будут еще реже. Что тогда? Ивик довольно хорошо предвидела будущее -- ничего хорошего в нем не ожидалось. Уйти навсегда на Триму, не возвращаться домой? Но Ивик не триманка, она любила Дейтрос. Просто дышать его воздухом, видеть родные лица, слушать родную речь. Она любила Дейтрос, защищала его, отдавала за него кровь -- Дейтрос был для нее всем. На Триме она работала, существовала, перетерпливала до следующего раза -- в Дейтросе жила, в полную силу, по-настоящему. Но в Дейтросе ей теперь было не к кому и некуда возвращаться.
Ад существовал лишь в ее собственном сознании. В ее мозгу. Одна из граней ужаса заключалась в том, что никто даже и не видел, и не понимал, что с ней происходит. Разве что Кейта -- слабое утешение.
Там было много разных нюансов, в этой клоаке, которая на много лет завладела сознанием.
Самое страшное -- чувство собственной вины.
Это она все разрушила. Это она виновата.
Она виновата в том, что вообще вышла замуж за аслен, за бригадира отделочников. Зачем? Не понимала, что у них не сложится? Она гэйна и писатель, а он -- маляр-штукатур. Что у них общего?
Потом, соответственно -- виновата в том, что недостаточно любила и не ценила его любовь. Неправильно относилась. Вроде бы старалась, как могла -- но видимо, все-таки неправильно.
Она несомненно виновата в том, что завербовалась на Триму. Работая в патруле, возвращалась домой почти ежедневно. А с Тримы -- раз в 2, 3 недели, а то и реже. А если бы жила с ним, ходила бы в патруль -- и не было бы никаких измен.
Она должна была жить одной жизнью с мужем. Дышать одним дыханием. Максимально сблизить образ жизни -- а она только отдалялась... Даже дома выкраивала время и писала. Вот и дописалась, дождалась...
Неиссякаемый источник вины -- воспоминания о Кельме.
Любовь к нему прошла полностью. Это было как отречение тогда. Раз -- и все -- никаких чувств. Никаких воспоминаний. Вернее, они остались, но приятные, спокойные. Еще его было жаль -- Ивик знала, что нужна ему, что ему одиноко и плохо. Но что же делать, раз она не свободна?
Кельм поруководил тогда Северо-Западным сектором, а через некоторое время бесследно исчез. Его куда-то перевели, но куда? Этого не знала даже Кейта. Или не имела права говорить. Учитывая, что Кельм -- один из самых блестящих оперативников вообще, наверное, на всем Дейтросе, можно было думать о какой-то специальной миссии. Сверхсекретной, конечно.
Ивик даже не расстроилась особо. Кельм был прошлым. Ушло -- и ушло.
Но теперь вся эта история предстала в новом свете.
Да, она отказалась от любви ради Марка. Но ведь эта любовь -- была. И был даже момент, когда она стала вполне физической и осязаемой, то есть произошло то, что происходить не должно было. Один только момент -- но он был.
Она покаялась потом, исповедалась. Бог, вероятно, ее простил. Но такое ощущение, что есть еще какая-то сила. Карма, как говорят на Триме? Бумеранг. Возвращается и бьет в ту же точку. Карма -- конечно, недопустимое для христианина суеверие, но ведь можно подумать, Бог все же решил наказать. Простил, но решил наказать. Чтобы прочувствовала. Поняла, каково это. Наказал в двести раз сильнее, сломал ей жизнь -- но видимо, такой вот она грех совершила. И надо нести последствия в этой жизни, чтобы не попасть в ад.