Новые небеса

   - Делают, почему же нет, - сказал Кельм после некоторой паузы. Он, видимо, тоже был изумлен, - у нас довольно гибкая система. И да, ты уже прошел внедрение, а это очень важно. Ты не учился в школе разведки, но некоторые основы можно дать тебе по ходу дела. У нас есть тут специалисты. То есть да, теоретически это возможно. Если ты хорошо подумал.

   - Я думаю об этом все последнее время, - тихо сказал Эрмин.

   - Ты понимаешь, что означает служба в шемате Дарайи? Годы, может быть, десятилетия не видеть Дейтроса. Свою семью. Отказаться от всего, что там. Если ты когда-нибудь вернешься, там все будет для тебя чужим...

   - Оно никогда не будет чужим, - возразил Эрмин.

   - Может быть, и так, - сказала Ивик, - но... ты еще не понял, что значит - никогда не видеть Дейтроса? Здесь же все, все чужое. Воздух, еда, люди, язык, дома... все будто составлено из чужих элементов, к этому можно привыкнуть, с этим можно жить, но... иногда есть чувство, что жизнь - только там, а здесь - существование.

   - Да, это так. Наверное, - ответил Эрмин, - но ведь вы же пошли на это.

   - У тебя есть основания для этого? - спросил Кельм, - пойми, я должен быть уверен, что ты этого действительно хочешь. Мне, конечно, это было бы очень удобно, признаюсь. Ты мне нужен здесь.

   - Да, - сказал Эрмин, - у меня есть основания.

   Машина выехала из рощи, вырвалась на простор, со слепящим солнцем. Кельм затемнил козырек машины.

   - Твоя девочка? Кели? - спросил Кельм, - извини, что я спрашиваю о таких вещах, но я должен это знать. В атрайде у тебя тоже это спросят, и еще вывернут все подробности наизнанку.

   - Кели... Нет. То есть да, я... я ее люблю, - тихо признался он, - но не из-за нее. Она, мы говорили с ней, она готова уйти со мной в Дейтрос.

   Кельм тихо присвистнул сквозь зубы.

   - Может, вам правда тогда вернуться вдвоем... подумай сам.

   Ивик почувствовала остро щемящую зависть. Вернуться в Дейтрос со своей девочкой... Если бы они с Кельмом были на их месте!

   Если честно, ничего в общем-то больше и не надо. Она и с Марком была так счастлива в первые годы. Когда не было долгих разлук, были маленькие дети, и между ними все было хорошо. А ведь Марк никогда ее не понимал глубоко, и она его, наверное, не ценила по-настоящему.

   А с Кельмом...

   Все эти глупости, ссоры, измены, ругань из-за выеденного яйца, охлаждение всяких там чувств... Все это для тех, кто никогда не проходил через атрайд, не знает цену жизни, миру, спокойствию. Этого у них не могло бы быть вообще. Они бы просто жили вместе, тихонечко, незаметно, в Дейтросе, в родном, любимом Дейтросе, где все - свое, воздух, дома, деревья, люди. И ничего больше, наверное, не надо...

   Только, конечно, этого не будет. Там, в Дейтросе, Марк. Но предположим, это можно как-то урегулировать. У Марка ведь все равно своя жизнь. А со своими чувствами можно договориться. Но они ведь гэйны, они в шемате Дарайи, и деваться-то от долга своего просто некуда.

   - Нет, - сказал Эрмин, - я думаю, что для нее будет лучше - остаться здесь. Она поэт, а их здесь, настоящих, очень мало. И для меня... для меня тоже будет лучше. Я не только хочу работать в разведке. Вы тоже извините, но и я должен вам это сказать. Конечно, я буду работать в разведке, раз уж здесь живу. Но у меня еще есть другое... вы же видели наш концерт?

   - Да, - сказал Кельм, - но как ты понимаешь, в Дейтросе у вас были бы те же самые возможности... конечно, там несколько повыше конкуренция... но вы, я честно скажу, производите сильное впечатление.

   - Дело не в нас, - сказал Эрмин, - просто здесь тоже кто-то должен петь.

   Ивик и Кельм молчали, и он добавил, более уверенным голосом.

   - Кто-то должен менять этот мир. Мы привыкли... всю жизнь - к противостоянию. Мы - они. Мы - более-менее хорошие, они - исчадия ада. А они - тоже люди. Я это сейчас только понял. Они тоже люди, им очень нужен Огонь. Даже если они этого в большинстве своем не понимают. Они спят, их нужно разбудить. Вы же видели на концерте... Они слышат настоящее. Нас уже в четыре места пригласили выступать... Знаете их Ликана? Ведь он жил уже лет тридцать назад, а они до сих пор его слушают, и вся эта субкультура - от него. Вы же понимаете, как один только сильный гэйн может изменить мир, если есть подходящие условия. А у нас эти условия есть.

   - Ну один гэйн изменить мир не может, - возразил Кельм.

   - Но может дать толчок. Изменить фантом, - сказала Ивик, - как это мы делали. Ведь не зря же у нас целый отдел на Триме на это работал. Пробуждать людей... менять их души. Кир вот проповедует Христа, а ведь прежде чем человек дойдет до этого, н, чтобы сама его душа хотя бы проснулась. Чтобы он к другому потянулся, к невозможному, к небесному, к счастливому... Кельм, он ведь прав.

   - Ты не боишься? - Кельм чуть обернулся назад, - знаешь ведь, чем рискуешь.

   - Да, я знаю, Тилл. Вообще да - боюсь, - признался Эрмин, - но ведь и вы боитесь. Наверное, иначе невозможно.

   Его рука непроизвольно потянулась к плечу, которое, наверное, все еще побаливало иногда, с острым сочувствием подумала Ивик.

   - Быть гэйном вообще опасно, но ведь над нами это - сам знаешь, что - висит постоянно.

   - Я знаю, - повторил Эрмин.

   - Не пожалеешь?

   - Нет.

   Кельм остановил машину перед воротами лиара. Протянул руку назад, крепко сжал пальцы Эрмина.

   - Хорошо. Две декады подумай еще. Я в таком случае подготовлю план твоей работы здесь, куда тебя встроить, как использовать, как обучать. Через две декады мы снова увидимся, вероятно, в городе. Я дам знать тем же путем.

   - Хорошо, спасибо. Дейри, - ответил мальчик.

   - Гэлор.

   Эрмин вылез из машины, пошел к воротам лиара. Кельм задумчиво проводил его взглядом и тронул машину с места, вырулил на дорогу.

   - Какой он все-таки, - сказала Ивик, - и ты знаешь, он ведь изменит этот мир. Они изменят.

   - Почему он, они? - удивился Кельм, - а мы с тобой что? А Кир? Мы изменим. И сами дарайцы... те, кто понял. Мои мальчишки. Община Кира. Они изменят мир.

   - Вот только я не знаю, в нужную ли сторону будут эти изменения, - задумалась Ивик.

   - Ты о чем?

   - Я не уверена, что в Дейтросе всем понравились бы такие изменения.

   - Для начала, если удастся прекратить войну - это уже само по себе будет очень неплохо.

   - Да-а, это было бы отлично.

   Ивик подумала, что всех их - слишком мало. Пусть они гэйны. Пусть Эрмин с Кели подействуют так же, как когда-то подействовал Ликан. Что все это значит? Подростки слушают Ликана, и не понимают - о чем он, они глотают хайс, трахаются, размалевывают тело - и все, больше за этим ничего не стоит, и на этом их протест заканчивается, а потом они становится приличными гражданами и кидаются зарабатывать деньги любой ценой, а потом они умирают в Колыбелях или, накопив денег, в дремотном комфорте... А Ликан горел на сцене. А Эрмин и Кели рискуют вообще закончить жизнь очень жестоким образом и очень рано. Но им - этим - так и будет все равно. Они не проснутся.

   Но с другой стороны, ведь не ради непременного успеха, не ради непременной победы мы живем. И книга пишется не для того, чтобы заработать миллионы и завоевать популярность. И в бой ты идешь, зная, что победа вовсе не гарантирована. И главное - это делать, главное - начать, действовать, рисковать, и если ты погибнешь, не достигнув ничего - ты все равно погибнешь не зря. Ты уже начал действовать, менять, и ты - хотя бы попытался.

   - Знаешь, - сказал Кельм, - я, конечно, рад тому, что Эрмин остается. Не ожидал. Не мог даже предложить ему это вот так. Со временем он сможет заменить меня в лиаре. Я тогда мог бы... мне тут предлагали уже другую работу, там можно сделать гораздо больше. И то, что он говорил о влиянии на этот мир - тоже правильно. Он талантливый парень, Кели как поэт была бы никому неизвестна, кто здесь читает стихи, а так он заставил ее зазвучать. Они и вправду повлияют на этот мир. Но видишь ли... скоро, очень скоро у нас вообще изменится все. Излучатели заработали. Скоро изменится Трима. Дейтрос. Дарайя. Все будет по-другому - а как именно, мы пока еще не знаем и даже плохо можем представить.