Страница 88 из 99
Кельм положил на стол вторую банкноту.
-- Благодарю. А как туда пройти?
Девочка сгребла деньги и объяснила, как. Кельм задумчиво глянул на нее, одним глотком выпил половину бокала - не пропадать же благородному напитку. Разжевал оливку.
-- А все-таки, Лен, как ты сюда попала, клуб-то хороший?
-- Я из Саратова, - сказала она. Голос девочки стал ниже на тональность и грубее, чем в начале, - выиграла городской конкурс красоты. Меня пригласили. Прошла курсы... ну и...
-- А родители твои что?
-- А что родители? - с вызовом спросила Лена.
-- Ну - они не против? Ведь работа не совсем обычная...
-- А что родители... отец с нами не живет давно, пьет он, не просыхает. У матери артрит, она по больницам... думаете, легко деньги найти на лечение? - зло сказала Лена и тут же спохватилась, тон ее стал прежним, нежно-девочковым, - извините... простите, пожалуйста, это я случайно...
Он все-таки не удержался, сжал тоненькое предплечье.
-- Ничего, Лена, все нормально. Прости, что не могу помочь.
Борис, полуголый, возлежал на мягкой кушетке. Над кальяном курился дымок. Юная индуска в сари и кольцах разминала босые ступни банкира. Кельм примостился на табуреточке рядом. Судя по размыто-блаженному взгляду, банкир пребывал сейчас довольно далеко от этого мира. Может быть, даже в Медиане.
-- Борис... я Николай, ты меня помнишь?
-- Хорошо... да. Что ты сказал? - смутно встрепенулся банкир.
-- Я Николай. Борис, у тебя купили землю...
-- Какие птички, твою мать, какая красота долбанутая! - с чувством сказал вдруг Борис. Кельм вгляделся в его лицо, встал и перешел в Медиану.
Он не ошибся. Смутный контур знакомого приземистого плотного тела лежал на серой почве. И действительно - птички, вокруг наркомана вились синие и золотые стрижи, он вяло пытался поймать их руками. Кельм подумал немного. Движением руки уничтожил стрижей. Подошел к Борису, не выходя из Медианы. Взял его за шкирку - это было странно, как будто держишь облачное тело, да так оно по сути и было, земляне не способны выходить в Медиану физически.
-- Борис, слушай внимательно! У тебя купили землю недели две назад. Нелегальная фирма, ты о ней ничего не знаешь, но платят они очень хорошо. Где? Скажи мне только одно - где?
-- Ты кто? Да пошел ты, - бизнесмен выругался. Кельм встряхнул его - или его облачко_ частично наделенное сознанием, - за шкирку.
-- Ну-ка тихо! Ты здесь ничего не можешь. Боря, не лезь в эти разборки - тебе хуже будет. Ты не представляешь, с кем связался.
Он говорил негромко, но уверенно. Убеждать наркомана логически было сейчас бессмысленно, так же, как и воздействовать на него эмоционально. Он сейчас совершенно безумен, и тут одно из двух - либо Кельм все же получит от него информацию, либо нет. Борис начал монотонно материться, и одновременно под руками Кельма таял в воздухе слепок, становясь все более прозрачным... Кельм скользнул на Твердь, снова оказался сидящим рядом с обкуренным, расслабленным бизнесменом. Только взгляд банкира теперь был более осмысленным. Он дрыгнул ногой, отгоняя девочку. Сел на кушетке, низко склонившись к Кельму. Медленно, со значением, покачал указательным пальцем перед его лицом.
-- А ты хитер, Коля... хитер. Ладно, тебе скажу... те мужики... они в Петергофе участок купили. На Ораниенбаумском...
Кельм задохнулся, едва сдержавшись. Господи! И максимум полтора дня до штурма. База в Петергофе гораздо крупнее и важнее Колпинской.
-- Спасибо, друг. Не в службу, а в дружбу - про меня никому не говори, - он хлопнул банкира по плечу. Шагнул к двери, в любую минуту ожидая окрика и появления охраны, готовясь сразу уйти в Медиану. Но Борис был слишком расслаблен, Кельм вышел из клуба прямо по Тверди. Не останавливаясь, не обращая внимание на мороз, он быстро пошел по улице, вытряхнул на ходу таблетку стимулятора на ладонь. В ближайшие несколько суток спать не придется...
Шендак! Там несколько сот человек, там раненые, там столько техники... В Колпине, значит, они бросили наживку, надеясь, что мы ее заглотим и будем готовиться к отражению штурма - но совсем в другом месте. И мы заглотили, а теперь уже поздно. Но если я не вытащу эту ситуацию, подумал Кельм, то кто ее вытащит?
Ивик растерянно провела рукой по вычищенному подоконнику. Вот и все... его здесь нет. А комната еще хранила его запах, след его присутствия, словно невидимый слепок Кельма висел еще в воздухе. Ни одной вещи - он все забрал. Оставался его матрац на полу, по-прежнему аккуратно застеленный. Все было правильно. Она сама ушла, и это хорошо, что теперь его перевели в другое место. Ивик не знала, проявил ли Кельм в этом инициативу, или просто так вышло. Но в любом случае это хорошо и правильно... Но больно. Невыносимо больно. А что ж ты, спросила себя Ивик, надеялась, что он еще здесь? Или хоть какая-нибудь его шапка, или старые четки.Чтобы можно было спрятать и целовать украдкой и прижимать к щеке... Идиотка все-таки, выругала она себя.
-- Здесь ты и живешь? - спросила Женя из-за спины.
-- Нет. Здесь я работаю, - Ивик обернулась. Она не рассказывала Жене про Кельма. Ни к чему, и не до того было. Так, сейчас надо будет связаться со стаффой и обсудить дальнейшие действия в отношении Жени. Ивик включила компьютер. Хотя вначале неплохо бы поесть. На кухне наверняка есть продукты. Ивик прислушалась - вроде бы, соседей нет дома.
-- Сейчас мы приготовим чего-нибудь и пожрем с тобой, и я...
Мобильник тонко запищал над ухом. Ивик включила прием.
-- Радужный мост, два-два-три-пять, прием...
-- Утренняя роса, шесть-два-шесть, - ответила Ивик, - слушаю.
Код был срочный, код указывал на высочайший приоритет следующего за ним сообщения. Шехина насторожилась. И не зря - холодный, бесстрастный голос диспетчера в наушнике сообщал ей страшные вещи. Ивик присела, лицо ее быстро бледнело. Она ответила что-то. Потом выключила мобильник. Посмотрела на Женю со смертельной тоской.
-- Шендак, что же мне с тобой-то делать... вот шендак!
-- А что такое? - спросила девушка.
-- Что? Общая тревога три нуля. Это значит - все, кто может, из всех отделов... все спецы, неважно... Все, кто сейчас в Питере и в пределах досягаемости. Потому что гарнизона Базы недостаточно для ее защиты, сильно недостаточно. Они подготовили гигантский прорыв.
-- Какой прорыв? Какая база?
-- Шендак, я тебя даже стрелять не научила... но все равно придется с собой. Ладно, посидишь там где-нибудь... может, пронесет. Ладно, пойдем поедим, у нас еще есть около часа.
Во дворе базы, обнесенной забором с колючкой, царила суета. Бойцы бегали туда-сюда, волокли оружие, ящики, разное барахло, то и дело из раскрытых ворот выезжали машины. Базу эвакуировали, но видимо, полностью эвакуацию завершить не получится. Иначе бы не стали оборонять ее.
Вот почему на подходах к Питеру в Медиане было так много народу... Ивик ничего не знала, и была удивлена, когда их проверяли на подходе к Вратам раз шесть. И целые отряды доршей мелькали где-то вдалеке.
Двор был засыпан снегом, и бойцы в серо-пятнистом камуфляже довольно хорошо на нем выделялись. Но может быть, снег еще стает, подумала Ивик. На ней самой была обычная гражданская городская куртка поверх бронежилета. А гэйны из боевого отдела и гэйн-велар были одеты наподобие здешних спецназовцев. Женя и вовсе никак не защищена, в своем красном пальтишке она затравленно оглядывалась по сторонам. Ивик почувствовала укол совести. Хлопнула Женю по плечу.
-- Не бойся, все уладится. Все будет хорошо.
Ее надо где-то спрятать... Вдруг Ивик заметила Ашен. Подруга быстро шла от угла здания, о чем-то разговаривая с высоким рядовым гэйном. Остановились. Гэйн козырнул и убежал. Ашен повернулась, увидела Ивик.
-- О! - она побежала к подруге, - и ты здесь? Ах да, ты же работаешь в Питере...
-- А ты разве здесь...