Порыв ветра

— И что? Мне теперь с тобой до конца жизни ходить?

— Прошу вас, пойдемте к командиру. Он вас увидит и всё поймёт. Вы пойдёте по своим делам, а меня не казнят.

Я в сомнении оглянулась на Гмана, но тот сделал равнодушный вид.

— Как решит госпожа.

Идти непонятно куда совсем не хотелось, но и подставлять солдата только за то, что он не вовремя заговорил с нами, тоже как-то некрасиво.

Наконец я решилась.

— Значит так. Я пойду с вами, но если кто-нибудь задумает глупость и захочет сделать гадость, то поднятыми руками вы уже не отделаетесь. Поняли? — Гребешок кивнул — Кстати, можете руки опустить.

Смешно было смотреть, как руки у всех плавно поплыли вниз, и солдаты принялись шевелить пальцами, с недоверием рассматривая собственные руки. Через минуту все пришли в себя, и уже я скомандовала:

— Ну, всё, тронулись!

Патруль (или как их там называть) шел впереди, следом я и Гман. Шархуд пристроился рядом со мной и всё наровил потереться об меня. Для него это было вроде игры, но из-за огромной разницы в весе я от такой ласки пару раз чуть не улетела в кусты. Ругаться бесполезно, и в конце — концов я просто забралась ему на спину. Немного жестковато, как на скамейке в кузове грузовика, но и покачивает плавно, словно грузовик едет потихоньку, со скоростью пешехода. Гман воспринял это почти спокойно, а вот у гребешков снова побелели лица. И чего они так переживают? Старший, как я поняла, был проводником собаки. Наверное, ему обидно, что она слушается кого-то ещё, но бледнеть-то с чего?

А вообще, ехать на шархуде мне даже понравилось. Все уступают дорогу, ноги топтать не надо. Даже подумала — может взять его с собой? Но только представила, сколько он жрёт мяса, и сразу раздумала. В этом лесу проблемы с добычей нет — за каждым кустом хоть что-то живое есть, а если я сумею уйти в другой мир? Там чем кормить?

С дороги мы ушли, но двигались примерно к центру Земель, так что я не сильно огорчилась, что пошла с этими солдатами. Сейчас найдём их командира, он даст Гману какую-нибудь бумажку или ещё что, чтобы его больше не задерживали, и мы пойдём дальше.

То, что мы уже пришли, понять можно было только потому, что вооруженных мужчин вокруг стало больше. В основном они сидели небольшими группами и настороженно посматривали по сторонам, словно ожидали чего-то.

Потом наткнулись на завал метра три высотой. Пошли вдоль него и скоро нашли проход. Наверное, это был временный форт или как там его. Во всяком случае, вал из деревьев, веток, и всякого мусора окружал территорию метров ста в диаметре. Внутри всё было вытоптано, вдоль забора сидело не меньше сотни солдат. Эти и выглядели поувереннее, почти все с оружием, а многие даже в доспехах. Наверное, попали сюда из одной части, не поддались панике и сумели организовать оборону. И командир у них молодец — собирать других солдат — тоже правильно. Если бы не страх чувствовать чужую смерть, я бы сама с радостью прибилась к такой группе.

Ещё перед входом я слезла с шархуда, и в форт мы вошли как самые обычные пришлые. В центре стояла группа военных и что-то обсуждали, разглядывая некое подобие карты, нарисованной прямо на земле. Наш Гребешок подбежал к одному из них, вытянулся и что-то доложил. Командир кивнул и подошел к нам. Красавец, настоящий военный. Высокий, рослый, с решительным взглядом. Даже валик у него на голове был какой-то особенный, высокий и больше напоминал гребень петуха. Но даже гребень его не портил — вот что значит обаяние настоящего мужчины.

А вот я ему совершенно не понравилась. Он даже скривился, разглядывая меня.

— Магиня, говоришь? — обернулся он к стоящему рядом Гребешку — Удивительно, что она вообще может хотя бы разговаривать с такой уродливой головой. Ну да ладно, сейчас всё равно не до неё.

Снова повернувшись ко мне, небрежно бросил:

— Не смею задерживать, госпожа магиня. — повернув голову к Гману, сказал уже гораздо жёстче — А ты идешь в третью группу. Исполнять!

Повернулся, и спокойно, нисколько не сомневаясь, что его приказы обязательно выполнят, ушел к своему «штабу». Вот и поговорили… Хотя, в чём его винить? У любого крыша поедет от кучи проблем, а тут какая-то уродливая соплячка с беглым солдатом. Рявкнуть разок, и все побегут «исполнять».

Я покосилась на Гребешка, но тот только развёл руками — начальство так решило, что теперь поделаешь? На всякий случай я спросила:

— Теперь у тебя не будет неприятностей из-за нас?

— Теперь — не будет.

— Ну и ладно, тогда мы пошли.

Гребешок даже растерялся.

— Но… госпожа… приказ…

Я даже улыбнулась от его вида.

— Я пришла сюда только для того, чтобы спасти твою жизнь, и теперь я никому и ничего не должна.

— Но…

— Попробуешь нас остановить? — снова улыбнулась я.

Гребешок намёк понял, и даже отступил назад.

— Простите, госпожа.

На прощание я потрепала шархуда по голове, сказала пару ласковых (действительно, ласковых) слов и тот потянулся за мной. Но я с сожалением его остановила:

— Там, куда я иду, мне просто нечем будет кормить тебя. Оставайся, здесь ты нужнее.

Шархуд вроде понял, и уселся как огромная собака, глядя на меня ставшими грустными глазами.

Я думала, что мы уйдём без проблем, но за нами следили. Только подошли к проходу, как раздался громкий приказ командира:

— Задержать девчонку и дезертира!

Несколько секунд, и нас окружили с десяток солдат с выставленными копьями. Подошедший командир процедил сквозь зубы:

— Похоже, уродка, ты не понимаешь добрых слов.

Я ответила в тон ему:

— А ты, урод, похоже, не понял, с кем встретился — потом добавила громко, чтобы все слышали и мысленно и на слух — Всем опустить оружие и не двигаться, пока я не уйду!

Послушались все. Как в фильме с замедленной съемкой — плавно опускающиеся копья, замершие фигуры, взгляды, в которых недоумение начинает сменяться страхом. Я медленно подошла к командиру и демонстративно ударила его по щеке. Я почти не сердилась, но…

— Хорошенько запомни меня, и вспоминай, когда снова захочется отдавать приказы!

Некрасиво бить командира при солдатах, но так даже лучше — запомнят все. Надолго и накрепко. А то, что глазами сверкают, так мне уже всё равно.

Хотела уходить, но тут к нам подошел Гман. С каким-то мстительным удовольствием оглядел неподвижного командира и вдруг начал ему выговаривать:

— Ты ничего не понял, умник! Госпожа Натис — эльхае! Её слушаются звери, птицы и люди! Я сам видел, как тысячи змей уступали ей дорогу! Я сам видел, как шархуд почтительно облизывал ей лицо и нес на своей спине! Даже местные люди относятся к ней с почтением! А ты… А ты… Ты посмел повысить на неё голос! Да если бы не её доброта, ты уже давно был бы мертв! — Гман даже сплюнул под ноги — Хорошенько запомни её, потому что в следующий раз она может и рассердиться! Да если она захочет…

Слушать, какая я великая и сильная, было даже приятно, но как-то неловко. Я уже и забыла про все эти «подвиги», а вот Гману они показались значительными. Да и разбушевался он что-то сверх меры.

— Хватит! — оборвала я его — У них своя дорога, у нас своя. Не будем мешать друг-другу.

Гман послушно заткнулся, а я ещё раз поглядела командиру в глаза. Вроде чего-то понял. Но мы больше не встретимся, так что я не стала заморачиваться его мыслями. Сейчас мы с Гланом выйдем за ограду, и сразу забудем и про командира, и про его солдат. Он всё делает правильно, ему просто не повезло натолкнуться на меня.

— Уходим — негромко бросила я, и Гман тут же послушно последовал за мной.

Не прошли и километра, как Гман замедлил шаг, прислушиваясь к чему-то, а потом и вовсе остановился.

— За нами гонятся, госпожа.

— За нами?

— Может и не за нами, но очень похоже на облаву. Идут и бегут широким полукругом в нашу сторону, и всё время перекликаются.

— Думаешь, тот командир, которого я ударила, решил отыграться?