Квадра

– Дан… – едва слышно прошептал он. – Дан…

Заметив наконец шевеление в кустах, Дан выпрямился, но снова не успел, даже кинуться туда не успел, потому что вторая стрела сшибла его с ног почище пули, а ему все равно, серебряная или железная. Словно дух вышибли. Свет померк ненадолго, вспыхнул снова: солнце стояло высоко и слепило глаза. Гай шляпу потерял, обожжет лицо, подумал Дан, надо капюшон натянуть поглубже. Он потянулся к другу, не обращая внимания на адскую боль в правом плече. Рука отказывалась сжимать катану, но и не выпускала ее, придерживала шершавую рукоять. Око Тьмы сияло под солнцем. Гай смотрел на Дана, чуть повернув голову.

– Дан…

Не мог Дан слышать беззвучного шепота, не мог, потому что уже ринулась в бой Лара, хлопали крылья Шарика, только Аль окаменело стоял в нескольких шагах. Дан вцепился в капюшон, потянул его на себя, стараясь прикрыть лицо вампира, приподнялся, и вторая стрела шибанула его в бок. Стреляют в положении лежа? Почти над землей, на уровне травы. Он же лежал. И это не арбалет, это обычная стрела.

– Дан…

Что изменилось, Дан сразу и не понял. Аль раскинул руки, выкрикнул что-то, а, ну да, их сигнал «все ко мне», и через несколько секунд рядом были дракон и демон, а вокруг эльфа возникло дрожание воздуха, как в очень-очень жаркий день, свет преломлялся в чем-то, что окружало его, и волна этого дрожания с гулом пошла в сторону леса, потом вторая, третья… А потом Дан опять потерял сознание, но снова ненадолго.

– Перевяжи его, Лара, – говорил неузнаваемый голос Алира. Уверенный, командный. – Это не опасно. И не стесняйся, выдергивай стрелы. Главное, перевяжи потуже, чтоб кровь остановить. Я попробую…

Дан повернул голову, потому что Лара застила свет. Гай не отрывал от него взгляда. Разве так бывает, чтобы вампир захлебывался собственной кровью? Холодные пальцы держали руку Дана.

Лара вырвала обе стрелы, свет мерк и вспыхивал снова, только даже сквозь этот свет пробивался терракотовый взгляд. Аль, непривычный, суровый, с сосредоточенными глазами, выдернул стрелу, и словно вслед за ней изо рта Гая выплеснулась кровь, красная, как у человека. При контакте с серебром кровь вампира перестает сворачиваться. Ткани начинают разрушаться. Вампира убить трудно, но можно. Отрубить голову. Серебряный арбалетный болт в затылок. Серебряную стрелу в сердце. Или в легкое, чтобы он захлебнулся своей кровью.

Дан не выпускал его руки, и Лара, все понимающая Лара, не стала снимать с него куртку, располосовала кинжалом, обнажив до пояса, завозилась с лекарствами из аптечки Гая. Аль держал руки на груди Гая. Что? Зачем? Магия? Исцеление? Но кровь исцеляемого не должна попадать на целителя, а у Аля ладони в крови…

Свет снова померк. Придя в себя, Дан почувствовал руку Гая, стиснул его пальцы, и они едва заметно шевельнулись в ответ. Над ним наклонился Аль.

– Слушай меня, Дан. Я не могу позвать властителя. Он не слышит меня. Не получается. А на тебя он настроен. Он может услышать. Позови его. Слышишь, позови. Я не могу помочь Гаю. Не умею. Я только остановил кровь, но не знаю, что нужно делать с вампиром, меня никогда этому не учили. Он может умереть, если властитель не поможет.

Вообще, Дан не помнил, чтоб звал властителя. То есть он не кричал мысленно «Нирут, помоги», не напрягался, не настраивался, даже не успел подумать об этом, такой ужас захлестнул при двух словах: может умереть. Гай не может умереть. Не должен. Это не его стрела.

– Кровь. Ему надо…

– Нет, – без звука проговорил Гай. – Ты… ра… нен…

– Я посмотрю, может, кто живой остался, – вскочила Лара.

– Ничего живого там не осталось, – бросил Аль, и тут в сопровождении фейерверка искр из пустоты возник властитель, насмерть перепугав Шарика, а испуг дракона выражался в том, что он кидался на источник страха с раззявленной пастью, Лара едва успела ухватить его за хвост и задержать на несколько секунд, и умнице Шарику этого хватило. Властитель бросился к Дану.

– Гай!

– Милорд, – раздраженно сказал Аль, – Дан ранен несмертельно, его вылечат лекарства. Помогите Гаю.

Дан отшатнулся от властителя и повторил:

– Гай!

Нирут, не обращая на них внимания, все же осмотрел Дана, уверился, что тот не помрет немедленно, что помощь уже оказана, и только тогда повернулся к Гаю, поводил над ним руками, словно сканируя, покачал головой и прикрыл глаза. Нет. Не исцеление. Когда он исцелял, он был совершенно не напрягался. Пальцы Гая слабели.

– Кровь, – вытолкнул Дан, – ему…

– Два трупа мне не нужны, – огрызнулся властитель, – где я тебе возьму кровь?

– Моя…

– Заткнись, – генеральски распорядился неузнаваемый эльф, которого в прежней жизни звали Алем. Маг. У него прорвалась магия. Магия Квадры. Снова засверкало и замерцало и в воздухе появился расхристанный Велир.

– Чего звал? – мрачно вопросил он, не глядя на Квадру.

– Я не могу исцелить Гая. Помоги мне, Велир, и я буду твоим должником.

– Гая, говоришь? – проворчал властитель, неохотно переводя взгляд на вампира. – А Дан что ж? Ну да, выживет… Ну, ладно. Поверни ему голову, Алир, и не пугайся, сейчас у него горлом пойдет кровь.

– Я остановил кровь.

– Да? Ну умница. Значит, будет легко. А ты, Нирут, смотри и запоминай.

Дану показалось, что смотрел и запоминал больше Алир. Он может видеть магию властителей? Или просто до сих пор сосредоточен? Гай слабо ахнул, и кровь действительно пошла изо рта, но Велир выглядел вполне довольным. Он водил руками вдоль тела Гая и словно бы напевал что-то. Гай больше не смотрел на Дана, глаза у него закатились, лицо дергалось, словно он хотел трансформироваться: он дышал редко и трудно, со свистом и стоном. Дан стиснул его пальцы, и в плечо отдало так, что мир ненадолго потемнел.

– Ну вот, жить он будет. Что, Нирут, тебя можно поздравить? Магия Квадры проявилась? Хорошо ты тут прошелся, мальчик. Силушку-то соразмеряй с задачей, магия, она, знаешь, не ниоткуда берется, не стоит убивать комара, обрушивая на него колонну. Тебе открыть проход, Нирут?

– Сам открою, – мрачно отозвался хозяин. – Спасибо, Велир. Я тебе должен.

Чем-то он был крайне недоволен. Долгом? Как друг может ждать от друга отдачи долга? Властительская дружба – особая разновидность, впрочем.

Велир наклонился над ним, заглянул в глаза, помял плечо, не обращая внимания на сдавленный вопль. Шарик зато обратил и легонько непочтительно слегка цапнул властителя за удобно подставленный зад. Хранитель равновесия тоже издал сдавленный вопль, но Шарика в порошок стирать не стал, наоборот, объяснил дракону, что заботится о его друге, но теперь вот спокоен, все в порядке, и вовсе не надо кусаться. Шарик смотрел скептически. Почему это не надо? Очень даже надо.

Нирут открыл проход, поднял Дана, словно ребенка, на руках, скомандовал Алю: «Бери Гая» и мотнул головой в сторону сыплющей искрами дырки в пространстве. Будто сварщик плохой работал. Хозяйственная Лара сгребла в охапку дорожные мешки и оружие, легким пинком отправила в проход Шарика, следом шагнул Нирут, вовсе не интересуясь, взял ли Аль Гая, не тяжело ли ему… Впрочем, Гай был такой легкий, его без труда поднимала и Лара.

Потом начались уже всякие медицинские процедуры. Дану зашивали рану на боку, разрезали плечо, чтобы вытащить застрявший наконечник стрелы, и было это неприятно, хотя ему и давали обезболивающее. Властитель нервно суетился рядом. То есть он, разумеется, не суетился, стоял спокойно, но вот руки выдавали: он то перебирал пуговицы на собственной куртке, то поглаживал солнечники на тесьме, то без нужны поправлял волосы… а подстригся, теперь похож на того властителя, которого Дан увидел впервые из позы «рака». После операции и перевязки в Дана влили с ведро снотворного и укутали парой одеял.

Пробуждение было не сладким: Дан пытался повернуться на бок, естественно, простреленный, а уж как отреагировало на это плечо, и говорить не хотелось. Он не был один. Аль, прежний, привычный Аль, быстро помог ему снова распластаться на спине, подсунул натуральную больничную «утку», напоил кофе – плохоньким, потому как ему казалось, что правильно заваренный напиток слишком горький, и он делал кофе существенно более жидким. Зато сладким и с молоком.