Странница

– Да не тронет он тебя.

– Пока ты ему не прикажешь?

– Считаешь, я могу приказать убить кого-то? – удивилась Лена. – А как там насчет светлости? Или это для доверчивых дурачков, а на самом деле запросто?

– Нет, – подумав, решила Странница. – Не слышала, чтоб кто-то из нас мог такое сделать. Вряд ли ты так уж в этом смысле от нас отличаешься. Нельзя убивать людей.

– А проклинать мир – можно, – свирепея, кивнула Лена. – Правильно. Смерть одного – преступление, смерть миллионов – статистика. Классная жизненная позиция. Интересно, а этой любительнице проклятий хотя бы снятся умирающие от смерчей люди? Или эльфийские младенцы, которых скармливают собакам? Или ей снится только один эльф – Гарвин?

– Как тебе объяснить, если ты всего сорок лет прожила… Сестра, со временем научишься понимать, что мир все равно не выживет, но зараза от него может пойти по другим мирам. Проклятие Странницы вовсе не означает, что мир этот просто исчезнет. Нет. Его ждут потрясения, катастрофы – и шанс начать все сначала. Когда человеку требуется просто выжить, он не станет убивать только за то, что ты эльф…

– А некого будет. Даже если бы Лиасс не увел эльфов сюда, люди успели бы их уничтожить. Ну пусть осталось бы десять или двадцать. Вымерли бы естественным путем. Живут они долго, а детей много не имеют. Ни одной эльфийке не удавалось забеременеть больше пяти раз – и это уникальный случай. У них трое детей – уже много. За триста лет жизни.

– Есть миры и без эльфов. Откуда нам знать, почему они такие. Но у Трехмирья есть шанс возродиться. Может быть, ты это увидишь. А может быть, через двадцать-тридцать лет ты уведешь эльфов обратно, и они уничтожат оставшихся людей.

– Спасибо за доверие, сестра, – еще ласковее сказала Лена, умирая от желания въехать ей по носу кувшином из-под шианы. – Непременно буду соблюдать традицию поддержания Равновесия путем уничтожения кого-нибудь. Начинать с целого мира мне как-то не хочется, так я начну всего лишь с кучки уцелевших людей. Знаешь, если за пятьсот лет можно стать таким моральным уродом, лучше уж я домой уйду и благополучно помру там от старости.

– Не сможешь.

– Запросто. Полукровку с собой возьму – и все.

– Не сможешь. Твой мир тебя вытолкнет еще, и еще, и еще… Сколько ни сопротивляйся. Я думаю, наша сила там противоестественна. И не исключаю, что она может разрушить наши миры. Магии место с магией…

– Если это магия. А если просто какая-то энергия?

– А какая разница? Мне вот кажется, что магия и есть какой-то вид энергии, развитый в определенных мирах. Где-то магия. Где-то наука.

– А мы можем попадать в техногенные миры?

– Запросто. Только они нас тоже выкидывают. Да и жители никакого уважения не испытывают. Там, знаешь, и убить могут просто так. И ничего не случится. Так что мы их избегаем. Ты совсем не знаешь, как мы путешествуем? Сначала случайно, но если ты уже побывала в каком-то мире, то туда можешь легко вернуться: представь его себе – и вперед. Может, даже какой-то новый мир откроешь, новичкам везет.

– А в новом – никто не убьет, да? Раз он новый, то Странниц там не знают. Или считают хорошим дополнением к ужину. В тушеном виде. Говорят, есть мир, населенный только драконами, может, там Странницами обедают.

– Не едят они нас. Но и разговаривать не желают. Поворачиваются задом – и все. Случается, еще и газовую атаку устраивают. Представляешь? – Лена представила. Ар-Мур вполне мог так развлекаться. – Ты же видела дракона, да? Ну и что, он был особенно любезен?

– Издевался почем зря, – призналась Лена. – Газы не пускал, однако хвост задирал повыше, презрение демонстрируя.

– Вот-вот… А, заходи, заходи. Сестра, это мой друг Фар.

Мужчина отвесил Лене низкий поклон. Ну да, объяснимо. Он был просто чудовищно хорош. Аномально эффектен, хотя не так чтоб молод. Лет так под шестьдесят. Милит – обезьяна со своей мультяшной красой. Этот был просто эталон истинного мужества. Пользуйтесь дезодорантами «Олд спайс». «Жиллет – лучше для мужчины нет». И так далее. Роскошный кареглазый брюнет, стройный, широкоплечий и вообще. Девицы стонут от восторга, бабы визжат. В один прекрасный момент кровь Странницы точно прольется… или ее просто отравят ядом для крыс, или удавят подушкой, или столкнут с моста. Ради такого мужика – точно.

– Ага, знаю, о чем ты подумала, – хихикнула Странница. – Бывало, бывало… Но Фар не только красавец-мужчина, он еще и очень хороший боец.

– Я умею быть благодарным, Светлая, – улыбнулся мужчина. Все. Смерть девкам. И бабам. И почему такие Аполлоны на Лену никогда впечатления не производили? Даже в телевизоре. – Скажи, пожалуйста, ты хочешь пожить здесь или пойти дальше завтра утром? Это спрашивали эльфы, чтобы знать, как тебя разместить. У них тут не очень хорошо с жильем.

– Как тебе здешние эльфы, Фар?

– Странные. Я не помню, чтобы видел когда-то эльфов, приветливых с человеком. Никто не смотрел на меня, как на муравья. Они такой чудесный дом строят. Я немножко помогал им, ничего?

– Фар художник, – пояснила Светлая. – В нашем мире его бы назвали дизайнером. Удивительный вкус. Ну и как, Фар, эльфы прислушивались к твоим советам?

– Я не давал им советов, – удивился мужчина, – это как-то странно: явился незнакомец, да еще человек, и ну советы давать… Эльфы отличные строители, а главный там, здоровенный такой молодой парень, вкус имеет ничуть не меньший, чем я. Просто я давно не работал руками.

Что-то в нем Лене не нравилось. Киношность? Ну да, конечно, мультяшные эльфы и мачо Маркус, стало быть, нравились, а этот нет. Скромность, которая никак не может быть свойственна этакому эталонному самцу в более чем зрелом возрасте? Нарочитая покорность? Формулировка «вкус не хуже моего»?

– Скажи эльфам, пусть не беспокоятся, – улыбнулась Странница. – Мы не будем их обременять, переночуем в палатке, если нам выделят место.

– Уж извини, не предлагаю у нас, – сказала Лена, когда Фар удалился, не забыв о поклоне. – Не из вредности даже. Не хочу, чтобы нервничал шут.

– Он впечатлительный?

– И да, и нет. Больше всего он поддается впечатлениям от собственных размышлений. Есть у него такое стремление докопаться до глубинных мотивов. Доходящее до абсурда.

– Тяжело тебе, – покачала головой Странница, – жить с шутом с его постоянной тягой к истине и невозможности соврать даже в мелочи… Мне легче. Фар мне комплименты говорит, а я знаю, что он врет, ну так и пусть врет, комплименту вовсе необязательно быть правдивым, лишь бы вовремя да приятен… А твой как?

– Он хитрый. Никогда ж не скажет, что я красивая, аж солнце затмеваю, – хихикнула Лена. – Говорит, что голос приятный, волосы красивые, ноги стройные и так далее. То есть то, что может сойти за истину. Особенно при сильной степени близорукости. А самые приятные его слова вовсе не относятся к моей внешности. Я ж в зеркало иногда смотрюсь, знаю, что обыкновенная.

– Тоже не любишь зеркало, – понимающе засмеялась толстушка. Нравилась она Лене, почти против желания. После очередного совещания Странницы сменили тактику. Ну и пусть. Если ты догадываешься, что тебя пытаются водить за нос, то не пойдешь в указанном направлении. А говорить с ней было приятно. Симпатия шла изнутри. Тетка казалась своей в доску, понятной и понимающей. Или была такой.

Заглянул Маркус.

– Можно? Светлая, – он низко поклонился Страннице, – мое почтение. Делиена, пригласи гостью переночевать у нас. Шут поспит у эльфов, а Милит обещал за ним присмотреть. Вы хоть наболтаетесь вдоволь, знаю я вас, женщин: хоть Светлые, хоть не Светлые, а все равно до утра прочирикаете. Нехорошо, если Странница в палатке будет спать, холодно там для женщины. Карис готов уступить ей свою комнату, а сам у нас переночевать.

– Я не стану смущать покой твоего шута, – пообещала Странница. – Но честно говоря, охотно поспала бы в тепле и на мягкой постели.

Лена пожала плечами: да ради бога, шута из поля зрения не выпущу, ни тетка, ни ее герой-любовник с ним наедине не останутся, а попробуют чего не то сказать, у Лены почтения нету – пусть хоть в будке Гару ночуют, хоть прямо в сугробе. Вот с мягкостью постелей было сложнее. Лена давно приноровилась спать на жестком, ведь на ее деревянной кровати под простыней имелась только толстенная попона, да и на раскладных кроватях мужчин ткань была натянута так туго, что мало отличалась от досок. Вот в Сайбе кровать была восхитительно мягкой… Весной, в самую распутицу, надо будет снова на пару недель отправиться в столицу – дикую грязь и слякоть пересидеть во дворце.