Страница 63 из 66
Темнокожий сделал несколько обманных движений, но Фрэй среагировал так, будто теперь и без моих подсказок научился разгадывать намерения противника. Он не зря провел столько времени на складе, шлифуя свои навыки, вытягивая из Гудвина по крупице знания, секреты и техники. Мне пришло в голову, что и правда, затеяв этот поединок, Дэвон был либо большим оптимистом, либо попросту самоубийцей. Мой друг не стал долго играть с противником и сделал простой до безобразия выпад в сторону Дэвона. Темнокожий ушел бы с легкостью, если бы не одно "но". Гибкая кисть Фрэя моментально перехватила нож, отчего лезвие приняло перпендикулярное первоначальному положение, и зверинец к собственной неожиданности напоролся на острие. Царапина была пустяковой, но досадно демонстрирующей насколько теперь разнились уровни у соперников. Выступила первая кровь. И доберманы, почуяв это, долго и протяжно завыли в хмурое небо.
Я с опаской посмотрел на собак. Если Фрэй все же убьет хозяина, звери наверняка нападут.
Дэвон отскочил молниеносно, показательно не обращая внимания на разрезанный бок, словно там и не было кровавой полосы. Темнокожий сделал пару каких-то замысловатых движений, чтобы прикрыть выпад мачете в сторону Фрэя. Но металл встретился с металлом, и мой друг, поймав чужое лезвие в ловушку, отшвырнул противника ударом ноги. Дэвон охнул – пинок пришелся как раз на порезанный бок. Самый крупный из доберманов показал клыки и глухо зарычал.
– На место, Эреб, – умудрился бросить команду хозяин.
Собаки для него – последнее средство.
Дэвон встал, но движения стали медлительными и неловкими. Он несколько раз увернулся от ножа Фрэя, третий удар встретил своим клинком, но затем неловко повернутая рука выпустила мачете в дорожную грязь. Мой друг, конечно же, не упустил момента: несколько атак по корпусу и его противник оказался на земле следом за своим оружием.
Фрэй занес нож, чтобы нанести завершающий удар. До последней минуты я думал, что он остановится, не станет доводить этот бой до конца. Скорее всего, это было лишь моим собственным желанием… которому не суждено исполниться.
Атмосфера резко поменялась, и, к счастью, я среагировал на источник этого изменения за долю секунды:
– Фрэй!
Он успел обернуться как раз вовремя, чтобы увидеть оскаленную пасть добермана и темный, лоснящийся комок мускулов, несущийся на него во весь опор. Клинок, который должен был вонзиться в хозяина, поймал зверя на лету. Клыки только щелкнули у самой шеи Фрэя, а затем собака, издав почти что щенячий визг, затихла.
Где-то на заднем фоне раздался звук заведенного мотора. Я не обратил на него внимания, отчаянно ища глазами второго добермана, но его нигде не было. Мой друг тоже оглянулся, и этим моментом тут же воспользовался Дэвон: одним движением ноги он выбил у Фрэя окровавленный нож, и тут же бросился на ненавистного убийцу своего пса. В тот момент все человеческое как будто разом исчезло из эмоций парня, оставив одно голое звериное желание вонзить свои зубы обидчику в глотку, раздирать руками его шкуру, пока между пальцами не заструится кровь, а ногти не будут царапать голое мясо. Фрэй не успел увернуться, и они вместе с Дэвоном покатились по земле клубком, который, казалось, не смогут разделить никакие силы на свете. Куда уж тут до хитроумных приемов и стратегии боя?
Наконец, я заметил вторую собаку. Умная псина зашла с другого края площадки, откуда, ее никто не смог бы остановить, бросившись наперерез, и теперь со всех четырех ног мчалась на помощь хозяину. В глазах добермана горела та же жажда крови, что отражалась во взгляде Дэвона.
Я машинально отстегнул цепь, но и понятия не имел, как справиться с животным. Позади снова раздался рев мотора, уже громче. Оглядываться сейчас было роскошью: пес приближался. Мне пришлось встать у него на пути – только я находился для этого достаточно близко. Если упустить момент, когда он прыгнет, то в следующую секунду можно оказаться с собачьими клыками в собственной глотке.
Мотор зазвучал совсем близко: если меня сейчас собьют – это будет самая нелепая смерть из всех имеющихся в ассортименте на сегодняшний день. Включились фары, выхватывая из полумрака лоснящуюся собачью шкуру, и в следующий момент произошло страшное столкновение: черно-белый квадроцикл на всей скорости врезался в бегущее животное, раздался визг, и четвероногое тело по большой дуге отлетело в сторону, где затихло. Го остановился и, выключив фары, пощупал вмятину на передней части машины – больше никаких повреждений не было.
Фрэю каким-то чудом удалось, наконец, оторвать от себя Дэвона и отшвырнуть того подальше тем движением, каким обычно отшвыривают брешущего пса, бросившегося на вас у дороги. Чернокожий тут же поднялся, опираясь на колени, все еще касаясь кончиками пальцев земли, вытянул шею вверх так, что казалось сейчас станет виден не только хрящ кадыка, но и каждый позвонок, и завыл… Долго, протяжно, так что загривки у всех присутствующих покрылись гусиной кожей.
Один только Фрэй не стал отвлекаться на это зрелище, молниеносным движением, подняв свой нож, чтобы быть готовым к очередной атаке. Но атаки не последовало… атаки на Фрэя. Дэвон развернулся и помчался в сторону квадроцикла. Го потянулся за битой, но слишком медленно: когда его рука только обхватила рукоятку, чернокожий мощным прыжком снес его с машины. Они упали за квадроциклом, вне нашего поля видимости.
Мы с Фрэем кинулись вперед, группировка позади стала надвигаться. Добежать не успели – из-за машины выскочила черная тень, и голос Дэвона под топот торопливых шагов, удалявшихся по улице, огласил:
– Пса за пса, Фрэй. Пса за пса…
Тело Го лежало с неестественно вывернутой шеей, пульс не прощупывался. Я хотел было кинуться вдогонку за убийцей, но Фрэй удержал меня:
– Не отходи от меня, Инк: на сегодня у нас есть еще другие дела. С ним разберемся позже, – слова были равнодушны, но рука, схватившая меня за рукав, слегка подрагивала, а хрустальные глаза никак не могли отвернуться от распростертого перед нами Го.
Кто-то из боевиков достаточно цинично утверждал, что это плохое предзнаменование. Скажите, а когда чья-либо смерть была хорошим знаком? Переулки как будто вымерли. Фрэй рассчитывал продираться вперед с боем, но по дороге к улице Трех Домов если и встречались какие-то боевики, то они спешили поскорее раствориться с нашего пути. Словно им был отдан приказ пропустить нас вперед, не мешать. Это настораживало больше, чем если бы со всех окон по нам палили из автоматов. Скорее уж, именно такое беспрепятственное продвижение было плохим предзнаменованием.
Только выйдя на улицу Трех Домов мы поняли, куда стягивались чужие боевики: под подъездом здания, в котором квартировал Кербер, собралась приличная толпа, во главе которой, как и следовало ожидать, стоял Аарон. Не будет босс лезть в драку самостоятельно, не его это дело. С разгулявшимся пацаньем могут справиться и силовики. Фрэй не сбавил шага и остановился лишь только, когда до Монаха оставалось не больше десятка метров.
– Ну что, Фрэй, наконец, решился на открытое противостояние? – голос бритоголового был как всегда невыразителен и содержал лишь тень насмешки. Эмоции показывали еще меньше. – Не слишком ли ты самонадеян? Уверен, что справишься со всеми нами?
Количество боевиков, которых привел Фрэй, на первый взгляд не сильно отличалось от количества тех, что стояли за спиной Монаха. Но с нами в основном был молодняк, некоторым еще не исполнилось и восемнадцати. Исход этого боя был крайне сомнителен.
– Никогда не узнаешь, пока не попробуешь. Но что-то ты слишком разговорчив, – заметил в ответ мой друг, – разве босс не приказал тебе поскорее избавиться от меня?
Аарон улыбнулся одними губами, растягивая их в неприятную линию:
– У меня есть другое предложение…
– Выкладывай.
– Делиться, – с этими словами он посмотрел вверх – туда, где на третьем этаже из-за плотных бархатных портьер в комнате Кербера пробивался электрический свет.