Страница 75 из 79
– Завод, – произнёс Кочевник, вспомнив свой рейд по Пустоши, схватку со Стражем и изматывающее преследование велгонских загонщиков. – Давно пора уничтожить эту мерзость.
– Вот-вот. Давно пора, да только сейчас появилась возможность. Теперь же, – генерал задумчиво сделал большой глоток, – этот завод втройне опасен.
Кочевник согласно усмехнулся, только усмешка его была лишена всякого намёка на веселье. Будучи осведомлённым в самом факте затеваемой переброски войскового контингента на помощь союзникам и будучи осведомлённым в целях, что поставлены армейской группе, он прекрасно представлял, что велгонцы будут всеми силами стремиться не допустить сухопутной блокады своей главной военно-морской базы Алезунд. Сражение, что развернётся в коридоре между Сере и Сент-Кристофом, неминуемо расширится на прилегающие территории 'серого терминатора' и тогда модификанты станут нешуточной угрозой. Кроме того, модификанты вполне могут совершать длительные обходные манёвры по заражённым территориям, а значит смогут наносить удары там, где их не ждут. Вполне может так случиться, что всего две-три бригады таких солдат смогут повернуть ход сражения в пользу Велгона. И тогда даже если русские соединения не будут разгромлены, свою стратегическую задачу они не выполнят. А второй возможности перекрыть коридор велгонские маршалы просто не дадут – насытят его войсками пуще прежнего и будут держать там дивизии, даже если те будут остро нужны в других местах.
– Я не сомневаюсь, что этот завод не единственный, – сказал Острецов, – да и модификантов уже успели изрядно наклепать. Однако есть все основания полагать, что на этом заводе сконцентрированы основные мощности.
– Заманчиво, чёрт возьми, – Кочевник поставил опустевшую чашку на блюдечко. – Невосполнимые потери в модификантах или хотя бы трудновосполнимые – это очень заманчиво. Заодно и от нашей базы отвлечём. Хотя бы на некоторое время.
– Верно, такая вот двуединая задача. Ну а столица, – уверено сказал Острецов, – столица никуда не денется. Безусов будет продолжать разрабатывать 'паука' и играть с Бакушинской. У Безусова теперь достаточно своих сил.
– Значит, 'Рарог'.
– Да, – подтвердил Острецов. – Но не только 'Рарог'. Основываясь на докладной записке Масканина, я полагаю, охрана завода многочисленная и серьёзная. В серьёзности вы и сами имели возможность убедиться. К тому же нельзя исключать, что за всё это время охрану могли усилить количественно и качественно.
Кочевник потёр подбородок и поймал взгляд генерала.
– Нет, Дмитрий, – покачал головой Острецов, – даже не думайте. Вы и мне, и Петру Викторовичу нужны здесь – в Светлоярске. Нам пока не ясно насколько силён 'паук'. А упускать его мы не имеем права.
В тот же вечер в форт 'Защитник-1' прибыли офицеры отряда 'Рарог'. Сбор произошёл в уже знакомом им кабинете с причудливым растением из Пустоши в кадке с биркой 'чудесная хрень'. Офицеры расселись по обе стороны длинного стола, по левую руку от оголовья – группа Торгаева, по правую – группа Масканина. На этот раз отряд собрал сам Острецов, а полковник Безусов в это время занимался своими делами, мотаясь по столице.
– Прошу садиться, господа, – сказал Острецов и занял место во главе стола.
Офицеры опустились на стулья и на полминуты повисла тишина. Генерал-лейтенант не спешил начинать и думал о чём-то своём. И когда в дверях возник полковник Семёнов с уставным 'разрешите', Острецов махнул рукой на пустующий подле себя стул. Семёнов прибыл не один. За ним в кабинет вошёл молодой человек со светлыми, коротко остриженными волосами под машинку. Такую стрижку в русской армии называли 'бобриком'. Лицо парня хранило следы болезненной худобы, опытные взгляды без труда подметили, что он совсем недавно отошёл от последствий ранений. Масканин и Торгаев растерянно, но доброжелательно улыбнулись ему. Заметив их улыбки, Уэсс, а это был именно он, почувствовал удивление. И странное дело, тут же ощутил накатившее на него умиротворение. Он ожидал чего угодно, даже враждебности, какую он чуял в первые часы знакомства с этими двумя штабс-капитанами. Но прежней враждебности и отчуждённости от них сейчас не исходило. Теперь эти офицеры смотрели на него по-другому – приветливо.
Полковник Семёнов, между тем, загадочно улыбнулся и это напомнило Уэссу вчерашнее утро, которое он до полудня провёл в его обществе в политехническом музее Светлоярска, где, как и обещал полковник, Херберт узрел много диковинных для себя агрегатов старины. И причудливые паровые механизмы, и совершенно фантастичные в его представлении машины, стоящие неизмеримо выше нынешнего технического уровня развития. Жаль, что эти машины давно изношены и мертвы. И даже осмотрел гротескную смесь древних высоких технологий и примитива паровой эры. Весь остаток вчерашнего дня Уэсс провёл в размышлениях, пребывая в лёгком обалдении. Полковник воочию показал ему наглядные доказательства подлинной истории Темискиры. И при этом, как и было заявлено в том памятном разговоре в госпитале, истинная история родного мира была открыта любому жителю Новороссии.
Остальные офицеры, что были в более скромных званиях, одарили Херберта лишь мимолётными взглядами. Их слегка подивило, что на сбор отряда к заместителю начальника Главразведупра приведён непонятный офицер (в том, что он офицер никто не усомнился) в повседневном пехотном мундире без знаков различий. Однако ГРУ есть ГРУ и то, что немыслимо у армейцев, здесь вполне могло стать мыслимым и даже в порядке вещей.
После кивка Острецова, Семёнов приковал на себя внимание собравшихся и произнёс:
– Господа… – он указал подбородком в сторону Уэсса и представил его: – Прошу любить и жаловать, как говорится, вашего нового соратника Уэсса Херберта Рудольфовича. Отныне и до особого распоряжения начальства он введён в ваш отряд… Максим Еремеевич.
Масканин встал и обратился во слух.
– Возьмёте Херберта в свою группу.
– Есть, – ответил Масканин и, получив разрешение, сел.
– Как вы уже поняли, господа, – Кочевник обвёл всех взглядом, – Херберт Уэсс наш велгонский коллега… До недавнего времени 'стиратель'…
Кроме командиров групп, отрядные офицеры заметно заёрзали, кто-то что-то прошептал, кто-то кашлянул. Уэсс был готов ко всему, но враждебности снова не уловил. Только удивление и любопытство. Полковник тронул его за локоть и показал на стул рядом с собой. Херберт присел, чувствуя себя всё ещё настороженно и немного неловко. Полковник тоже опустился на стул и, переглянувшись с генералом, сообщил:
– Как вы все понимаете, приобщение господина Уэсса к вашему отряду сделано неспроста. У нас общий враг и общая цель – сокрушить истинных хозяев Велгона. Господин Уэсс… а в скором времени он станет штабс-капитаном русской службы, приказ о производстве будет подписан несегодня-завтра… Так вот, штабс-капитан Уэсс разделяет наши идеи и цели и имеет собственный опыт в нашей специфике. Так что, повторюсь: прошу любить и жаловать.
Полковник улыбнулся. Ему в ответ слегка улыбнулись Торгаев и Масканин, остальные восприняли услышанное не то чтобы равнодушно, но видом своим выражали, что будет дело, тогда и поглядим чего этот велгончик стоит.
Наступившее молчание длилось недолго. Его нарушил генерал-лейтенант:
– Ну что же, к делу, господа, – сказал он. – Вашему отряду я поручаю задание стратегического назначения: уничтожение секретного завода в зоне 'серого терминатора'. Завод этот не единственный, что в тех краях производит военную продукцию, но нас интересует не его амуниция и комплектующие для техники. Нас интересует его очень специфическая продукция, а именно: модификанты.
Острецов подал знак Семёнову, а сам обернулся и, сидя на стуле, протянул руку к шнуру и дёрнул его. По стене вниз поползло белое брезентовое полотно с грузилом. Лёгкий шелест и щёлчок. Брезент стал экраном и генерал вместе со стулом отсел на метр в сторону. Кочевник в это время прошёл к противоположному концу кабинета, раскрыл шкафчик и достал проектор с уже заряженной бобиной. Проектор полковник поставил на край стола, включил его и по пути обратно на своё место клацнул выключатель на стене. Кабинет погрузился в полумрак.