Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 18 из 20



С такими мыслями приближался к своему дому майор Константин Шаура — для соседей и знакомых обычный десантник, и только для узкого круга посвященных — командир группы спецназа ГРУ, специалист по Центральной Америке. Пять часов назад он вернулся из месячной командировки, и дома его никто не ждал. Он сдал оружие, аппаратуру и снаряжение, написал рапорт о результатах своей работы и уже больше часа добирался на перекладных до однокомнатной квартиры в Чертаново. Выходя из метро, он купил несколько газет, быстро пробежал глазами раздел международных новостей. Ага, вот оно…

«В Никарагуа силами национальной гвардии и полиции разгромлен один из самых крупных наркокартелей и захвачен его руководитель Сальваторе Мендоса. По сообщениям из осведомленных источников, негласное участие в этой акции принимали спецслужбы США, которые и обеспечили успех операции…»

Шаура бросил газеты в урну. Мендоса — и есть результат его командировки. По межправительственному соглашению между Россией и США, против неуязвимого наркокартеля работали специалисты ЦРУ и ГРУ. «Осведомленные источники» узнали только про первых…

Смеркалось. Возле метро кипела вечерняя жизнь: бойко торговали многочисленные киоски, молодежь, радостно гогоча, пила пиво, девушки легкого и полулегкого поведения тусовались вдоль тротуара, ожидая щедрого принца на шикарном авто.

Ничего особенного — обычное серое существование окраины мегаполиса. Но Константину сейчас казалось, что он в центре красочного карнавала где-нибудь в Рио-де-Жанейро или, на худой конец, в Манагуа. Потому что целый месяц он со своей группой провел в непроходимой сельве, среди скорпионов и ядовитых змей. Они охотились за людьми Мендосы, а бандиты, в свою очередь, охотились за ними… В непроходимом зеленом лесу встретить мартышку и то было удачей. А женщин они и вовсе не видели все это время.

Шаура подошел к киоску, вытащил пачку денег, аккуратно отделил одну купюру и купил бутылку «Старопрамена». Железными пальцами сорвал крышку, сделал несколько больших глотков. Но вкуса не ощутил. И радости никакой не почувствовал. Может, потому, что у них были потери. Двое. И у американцев — тоже двое. Но зато потом, когда началось, наркодельцов положили несколько десятков!

— Гля, вон у того лоха целый пресс бабок! — сказал щекастый молодой человек своему товарищу. — Зови ребят, быстро!

Майор все же допил безвкусную жидкость. Потом осмотрел «ночных бабочек». Две были достаточно симпатичными. Они смотрели без интереса: усталый мужик в мятой куртке, мятых брюках, с мятым лицом. Совсем не похож на щедрого принца. Обычный задроченный работяга. Какой с него прок?

И Константин смотрел на них так же. Это были женщины другого круга, другой породы. А потому не представляли для него ни малейшего интереса. Как симпатичные кошки.

Он пошел по длинной, неосвещенной аллее, и метров через пятьдесят его догнали.

— Дядя, дай закурить! — послышался сзади молодой и явно нетрезвый голос.

Майор обернулся. Пятеро юнцов с дегенеративными лицами и оловянными глазами. У двоих в руках ножи, у одного кирпич. Наверняка увидели, как он доставал деньги. Зарплата за месяц со всеми надбавками. Не такие великие деньги, чтобы отдавать за них жизнь. Но они считают, что можно рискнуть.

— Кто просит? — резко прозвучал встречный вопрос.

— Ну, я прошу! Давай сигарету! — Тот кто отвечал, явно не был самым сильным. Но, безусловно, самым наглым. Он и заварил всю кашу.

— На.

Константин выбросил руку. Пацан скорчился, упал и остался лежать. Не шевелясь и не издавая никаких звуков. Пример товарища — самое наглядное, что может быть на белом свете. Об асфальт лязгнул нож, отлетел в сторону кирпич. Уцелевшие юнцы, не заботясь о пострадавшем, мгновенно бросились врассыпную и скрылись из глаз. Константин пошел дальше. Он мгновенно забыл о происшедшем, как привычный и маловпечатлительный человек, отогнавший напавшую собаку, тут же забывает об инциденте.



В памяти стояло совсем другое: садящиеся в лагере наркоторговцев вертолеты правительственных сил и опережающая их атака русских и американских «спецов». Может, надо было выждать, чтобы полицейские высадились и развернулись? Но Мендоса мог уйти… Зато тогда наверняка не погибли бы ребята… Невыполненное задание и отсутствие потерь или успех ценой человеческих жизней? Для военных главное — выполнить боевую задачу, причем любой ценой. Но кто и на каких весах взвесит ответственность командира?

Константин свернул на боковую дорогу, прошел еще метров двести и через арку вошел в узкий двор, огороженный с четырех сторон девятиэтажными панельными домами. Здесь и располагалось его жилище, здесь его знали и относились с уважением.

На скамейке сидели две старушки и оживленно разговаривали. Константин вежливо поздоровался, они ответили.

Каждый раз, возвращаясь после очередного задания, он ощущал, что попал в другой мир. Где не подстерегают опасности и не ждет за каждым углом смерть. А с заплеванными подъездами и вонючими мусорными баками можно было смириться. И каждый раз ему казалось, что прошла уже целая вечность.

— Костя, закурить есть? — спросил сосед с пятого этажа. — Что-то тебя давно не видел…

— Служба, — меланхолично ответил майор. Рука привычно нащупала в кармане куртки смятую пачку «Родопи». Шаура угостил соседа, вторую сигарету вставил себе в рот. Щелкнула зажигалка, на миг озарившая бледное, усталое лицо спецназовца. Константин был еще молод: тридцать два года. Но старел он вдвое быстрее, чем обычные люди: недаром и выслуга ему шла год за два. Это был короткостриженый блондин с зелеными кошачьими глазами и со слегка свернутым на правую сторону носом. Нос пострадал не на задании, это результат драки с сокурсником еще в училище ВДВ. Противником был Николай Петриченко, крепко сбитый коренастый хохол с вечной блуждающей улыбкой, которая с некоторых пор казалась Константину отвратительной. Схлестнулись из-за девушки, которая в итоге так и стала женой Николая, приняв ненавистную Константину фамилию Петриченко. Но все это было в прошлом и сейчас его не трогало.

Усмехнувшись, Шаура одернул куртку, глубоко вдохнул родной воздух, в котором уже чувствовалась прохлада, и пружинистым шагом направился к родному подъезду. У самых дверей он коротко обернулся, проверяясь по старой, въевшейся в кровь привычке. Сейчас это не имело смысла. Здесь никто не мог интересоваться обычным военным, никому он не был нужен.

И действительно, ничего подозрительного майор не заметил. Только милицейская машина с лениво мигающим маячком неторопливо въехала под арку. Бросив наполовину искуренную сигарету себе под ноги, майор придавил ее квадратным носком осеннего ботинка и зашел в подъезд.

Однокомнатная квартирка встретила хозяина тишиной и почти материально ощутимым запустением. Константин, не разуваясь, прошел на кухню и первым делом распахнул холодильник. Он был практически пуст. Зачерствевший в камень кусочек сыра, трехлитровый баллон с остатками солений да наполовину опустошенная бутылка водки «Пшеничная» — универсальное средство от простуды, стрессов и усталости. Майор что-то проворчал себе под нос, секунду поколебался. Но, в конце концов, он находился дома, во внеслужебное время и мог себе позволить немного расслабиться… Он налил полстакана водки, извлек из заплесневевшего рассола огурец.

«Полковник спецназа с холодным лицом налил полстакана и выпил», — вспомнил он свою любимую песню, которая как раз подходила к случаю, и повторил поступок героя. Потом допил остаток и закусил огурцом.

«Полковник спецназа был лучшим бойцом в команде с названием „Вымпел“…»

Шаура не считал себя лучшим, но четыре боевых ордена и три медали наглядно характеризовали его службу.

Теперь надо позвонить Маринке да пригласить ее в гости… Или напроситься к ней, чтобы поужинать? Но есть почему-то не хотелось…

Константин подошел к телефону. Красная лампочка сообщений загадочно мигала, а голубоватый дисплей сообщал о том, что за все время отсутствия ему звонили только один раз. Иными словами, он никому не был нужен. Практически никому. Кроме Маринки. Звонила, несомненно, она… Он сел в кресло и включил прослушивание.