Время невиноватых

Данил КОРЕЦКИЙ

ВРЕМЯ НЕВИНОВАТЫХ

Критические размышления о преступности, нравственности и справедливости

Предисловие от редакции

В нынешнее время, изобилующее самозваными «классиками» и стремительной сменой жанровых приоритетов не так уж много действительно сильных, настоящих «народных» писателей. Многолетний и безусловный лидер своего жанра: крепкого мужского профессионально безукоризненного детектива, Данил Корецкий — один из тех немногих, кто по праву удостоился звания классика современной литературы. Одна из причин успеха Корецкого в том, что его романы — это не просто развлекательное чтиво. Это детальная и глубокая ретроспектива последних десятилетий нашей жизни, облеченная в художественную форму, причем так мастерски, что отделить авторский вымысел от реальности почти невозможно. А причина столь неординарного для современного детектива «социального» масштаба, в свою очередь, кроется в личности самого автора, в разнообразии его социальных ролей. Писатель — это лишь видимая часть айсберга. Доктор юридических наук, Заслуженный юрист России, профессор, полковник милиции, преподаватель, ученый-исследователь преступности и мер борьбы с ней, человек, на протяжении многих лет непрерывно соприкасающийся с фактами, скрытыми от большинства людей, Данил Корецкий обладает не только замечательным писательским талантом, но и способностью всесторонне, многомерно видеть мир и критически оценивать разные (в том числе и скрытые) его (мира) стороны.

Задача данной книги — познакомить миллионы читателей Данила Корецкого не только с его гражданской позицией, но и с ним самим. Именно поэтому издательство и снабдило ее фотографиями, показывающими разные стороны жизни и увлечений Данила Корецкого. Однако это лишь иллюстрации к жизненным этапам и личным увлечениям. Главное в личности Данила Аркадьевича Корецкого — это его дела, его мысли, его аналитические способности. Его умение предугадать и предсказать будущее нашей страны. Его глубокие познания в области криминологии, его четкие и безупречно обоснованные рекомендации о том, как следует бороться с преступностью, с коррупцией, с терроризмом. Рекомендации, пусть жесткие, но профессиональные и эффективные. Рекомендации человека, который всегда готов отвечать за свои слова и поступки.

«Время невиноватых» — публицистическая книга. Но мы не сомневаемся: для тех, кому небезразлично, что происходит сейчас в России, эта книга будет не менее интересна, чем проданные многомиллионными тиражами романы подлинного классика российского детектива.

А. М.

Предисловие автора

Государства погибают тогда, когда не могут более отличать хороших людей от дурных.

Тридцать пять лет назад господствовали другие стимулы принятия жизненно важных решений, и романтика занимала среди них немаловажное место. Именно поэтому, закончив в 1972 году юридический факультет Ростовского госуниверситета и имея рекомендацию для поступления в аспирантуру, я пришел на следственную работу в прокуратуру Кировского района Ростова-на-Дону. Должность эта считалась незавидной: следователи являлись «рабочими лошадками» и должны были «пахать» круглосуточно.

Ненормированный рабочий день, вызовы на происшествия ночью, в выходные и праздники, суточные и ночные дежурства, постоянная нервотрепка, бесконечная «писанина», постоянно подходящие к концу сроки следствия, «разносы» начальства всех уровней — все это не окупалось зарплатой в 150 рублей, хотя для того времени это была не самая маленькая сумма. Но помощники прокурора зарабатывали столько же, а адвокаты — побольше, хотя работа у тех и других была куда спокойней. Квалифицированный токарь на заводе «Ростсельмаш» получал 200–220 рублей.

И все же, у следствия имелись и несомненные преимущества: это острота ощущений, азарт поиска, всестороннее изучение жизни… «Мир — это люди, а жизнь — отношения между ними», — к сожалению, я забыл автора этой гениальной фразы. В кабинет следователя заходят сотни людей: свидетели, потерпевшие, эксперты, адвокаты, понятые, подозреваемые или обвиняемые, не взятые под стражу… В следственном изоляторе на очных ставках кипят шекспировские страсти, на местах происшествий каждый раз получаешь удар по психике и обнаженными нервами ощущаешь — что такое есть преступление… Еще стажером пришлось проводить осмотр самоубийцы на левом берегу Дона: неизвестная женщина несколько дней провисела на летнем солнце… Почти год после этого некстати пришедшее воспоминание вызывало рвотный рефлекс… Конечно, очень часто приходилось окунаться в атмосферу человеческого страдания, ощущать собственное бессилие — особенно на местах убийств…

Надо сказать, что фактическая сторона следственной работы, вопреки ожиданиям, не дает богатых материалов для художественных книг или публицистики. Следователь, который руководит оперативной группой и в кино раздает направо и налево указания, выполняемые немедленно и четко, очень часто попадает в совершенно дурацкие ситуации и выполняет функции постового милиционера-сержанта. Как-то я несколько часов простоял в подъезде возле трупа с разможженной головой, ожидая, пока привезут судмедэксперта и криминалиста, и направляя жильцов дома в обход страшного места… через окно. Понятно, что люди возмущались, те, кто не могли забраться с ящика на подоконник, перешагивали через обезображенное тело и ругали меня за нераспорядительность и головотяпство. В другой раз аналогичная история произошла на улице, я ходил в расположенный рядом кинотеатр, звонил в райотдел, выслушивал, что сейчас идет пересменка, сердобольные билетерши предлагали мне бесплатно посмотреть кино на только начавшемся сеансе… Но кино уже шло полным ходом: поднятый в пять утра с постели, я опаздывал к вызванным свидетелям, запланированные мероприятия «наезжали» друг на друга, напряженный график работы на день срывался, а то, что остался без завтрака, — вообще никого не интересовало, даже меня самого. Что тут можно описать?

Безалаберность и бардак (надо отметить, что и того и другого в семидесятые годы прошлого века было гораздо меньше) приводили к трагикомическим ситуациям, хотя комизм осознавался уже тогда, когда сглаживался трагизм… Поступило сообщение об убийстве, вопреки естественному ходу событий, следователь и милиционер-шофер оказываются на месте раньше, чем участковый и оперативники. Толпа возбужденных соседей окружает машину:

— Скорей, он там с топором по двору бегает! Вяжите его!

Физический захват преступников никак не входит в нашу компетенцию.

— Оружие есть? — спрашиваю у сержанта.

Он качает головой:

— А у вас?

А у меня только папка с бланками протоколов. Следователь прокуратуры — это чиновник, фиксатор событий, мозг следствия… Но людям это объяснить невозможно: они с надеждой смотрят на представителей власти и ждут решительных действий. С уверенным видом выхожу из машины, совершенно не представляя, что можно сделать в такой ситуации.

— Скорей, скорей, — кричат из двора. — Он вас увидел и в доме заперся!

Слава Богу!

Оказывается, и потерпевшая жива: только ухо слегка повреждено. Еще раз, слава Богу! Раз нет убийства, прокуратуре тут делать нечего…

Телефонный звонок: труп на чердаке. Старинный пятиэтажный дом — высоченный, каждый этаж в полтора современных. Наверху света нет, поднимаемся на ощупь по почти вертикальной лестнице с хлипкими перилами, под ногами распахнулся квадратный пролет на все пять этажей, далеко внизу блестит желтый, с черной рябью, кафельный пол.

— Эй, смотри, там одной ступеньки нет, — вдруг запоздало вспоминает эксперт-криминалист и, обернувшись, светит фонарем.

Еле успеваю отдернуть ногу, чтобы не поставить ее в пустоту, шагаю через ступеньку. На чердаке жуткая трупная вонь. Неизвестный повесился, но веревка уже порвалась, и он лежит на досках, под головой — невесть откуда взявшийся майорский милицейский погон. В десятке метров, невзирая на запах, ночует бомж. Протокол осмотра. Труп в морг. Бомжа в спец-приемник. Спускаемся вниз.