Покидая «Марракеш»

– Чтоб убежать от черной дыры, далеко сигать придется, – проговорил охочий до бесед во время перекуров Скотт.

Гаррель покачал головой.

– Не черная дыра, а микрочерная дыра… – пробурчал он с видом знатока. – Шлепнем сгусток массой в две-три земных… И отступим, насколько сможем – на световой год или на половину… – шеф с наслаждением затянулся. – Это не суть важно. Газ и пыль потянутся к созданной нами массе, и через тысячу-другую лет внутри этой туманности засияет солнышко.

– Астроинженерные работы, мать их… – проворчал Энди, гася сигарету в жестяной коробке с припоем и канифолью.

– Жаль, никто не увидит результат, – высказался я.

– А черт его… – скривился Гаррель. – Наниматели – долгожители. Сроки для них имеют иное значение. Может, они и увидят.

Да уж, время Наниматели понимают иначе, человеческие ценности им чужды. Они гоняют огромные корабли по Галактике и зажигают новые звезды, выполняя условия некого вселенского контракта. Покоренное ими человечество – лишь материал, причем – не самый лучший.

Шефу Гаррелю на чип пришло сообщение. Он пробежал взглядом по строкам, затем объявил:

– Пока все более или менее благополучно, можете пообедать, отдохнуть. Чего встали? Вперед!

Я вернулся на монорельсе в жилую зону. Пошел в офицерскую столовую. Там я не встретил ни одного навигатора. Наверное, все они были заняты обсчетом нового курса.

В столовой было много свободных столиков. За одним из них сидел Алан Кейв и пил кофе. Я подошел к раздатчику и нагрузил поднос тарелками. А потом присоседился к Кейву.

– Я понял, – сказал, глядя агенту в глаза. – Мне подправили мозги не потому, что я сильно страдал из-за ребенка. Я пробрался в «красную зону» и узнал что-то, что мне не полагалось знать.

Алан едва заметно кивнул и тут же пригубил кофе.

– А потом кому-то было выгодно выставить меня истериком и дураком. И тут постарались на славу, наверное, материал был подходящим.

– Да. Давай, Джо! – приободрил меня Алан. – Легкое самобичевание в твоем стиле.

– Анонимы – это люди, подвергнутые генетическим изменениям, – сказал я. – Наниматели намерены усовершенствовать своих рабов. Сделать их более приспособленными для жизни в космосе. Правильно?

И снова Алан кивнул. Хорошо.

Точнее, плохо. Просто чудовищно. А я надеялся, что это всего лишь бред, порожденный моим постоянным беспокойством и иррациональными страхами.

– Боже… – Я поковырялся вилкой в рисовой каше, потом отодвинул тарелку. На меня снизошло новое озарение. Подсознание выдавало ответ за ответом, всегда бы так! – Лиза ведь работает в секторе биологических исследований. Там занимаются такой продвинутой генетикой, что я просто диву давался. Зачем это нужно делать на корабле для астроинженерного строительства? Теперь я понимаю. На «Марракеше» все происходит с определенной целью и в интересах Компании. Человеческая жизнь для Нанимателей мимолетна. Мы отомрем, как мушки-дрозофилы, оставив после себя поколение мутантов, которое продолжит прислуживать Нанимателям вместо нас.

Алан глотнул кофе, поморщился. Ничего не сказал. Тогда я спросил:

– Мне опять отформатируют память?

Агент мотнул головой. Мол, нет.

– А что тогда? Выкинут в космос?

– Джо, не мели чушь! – Алан отставил чашку. – Ты – натуральный истерик! Можешь даже не сомневаться – так оно и есть.

– Сколько еще людей знает правду об анонимах? – У меня вдруг возникло чувство, что на «Марракеше» только я был воплощением невежества, а остальные обо всем знали. Знали и молчали.

– Сколько? – переспросил Алан. – Да очень мало. Веришь, меня самого просветили примерно месяц назад.

– Этой ночью ты знал, что я шел в «красную зону». Значит, ты имеешь доступ к системам безопасности, которые следят за каждым членом экипажа по сигналу вживленного чипа.

– Ага, – не стал отпираться Алан. – В последнее время мне приходится сотрудничать со службой безопасности «Марракеша». Собственно, поэтому я и в курсе.

– Ну вот, – я улыбнулся, хотя и чувствовал себя опустошенным и каким-то… униженным, что ли? – Что и требовалось доказать.

– Вторая беременность Лизы пришлась кстати, – сказал Алан. – А я, признаться, поначалу рассердился на тебя. Всем кровь портишь, половой террорист. Но выяснилось, что блок, поставленный мозгостерами, расшатался, и из тебя уже можно вытащить воспоминания.

Я опешил.

– Не понимаю. Вам было нужно, чтобы я забыл или чтобы вспомнил?

– Ты был в «красной зоне», Джо. Долго пропадал там. Когда же ты попал в руки мозгостерам, они, недолго думая, вымарали чертову кучу твоих воспоминаний.

– Я забыл о чем-то важном? – догадался я.

– О чем же, Джо? – осторожно спросил Алан.

– Я не помню, – честно признался я. Ко мне вернулись только несколько образов: коридоры «красной зоны», глаза анонимов и их передние лапы, которые язык не поворачивался назвать руками. То есть почти ничего.

– Как это – не помнишь? – удивился Алан.

– Не помню. Я не обманываю тебя.

– Поверь, эта информация касается безопасности всего корабля и экипажа. И людей касается, и Нанимателей, и анонимов. Ты поступишь правильно, если расскажешь…

– Мне нечего рассказать. Я просто не помню.

– Но ты ведь вспомнил об анонимах.

– Я помню только, что был в «красной зоне», и ничего больше, – я усмехнулся. – А об анонимах я догадался. Ты же подтвердил догадку.

Мне не хотелось говорить Алану об анониме, с которым я столкнулся в техническом тоннеле. Возможно, это была лишняя и несвоевременная бравада с моей стороны. Но пусть не считает меня деревенским дурачком!

Алан вздохнул.

– Что ж. Я счастлив, что у твоего серого вещества повысилась производительность, – он встал, вытер губы салфеткой. – Приятного аппетита, Джо.

Я поглядел на нетронутую еду. Какой уж тут аппетит?

Две тени упали на столешницу. Стук столовых приборов стих. Ненавязчивый гул голосов, стоящий в столовой, вытеснила тревожная тишина.

– Служба безопасности, мистер Стэнтон. Пройдемте с нами.

Вот, значит, как это делается.

Двое дюжих парней в черных комбезах стояли у меня над душой. Я выбрался из-за стола. Подставил ладонь, по которой тут же провели сканером. Оказалось, что каждый, кто находился в тот момент в столовой, созерцает эту сцену. Боже, стыдно-то как!..

– Куда вы меня ведете? – спросил, пытаясь побороть волнение.

– В управление безопасности жилой зоны, – ответили мне.

Значит, недалеко.

И тут заголосили сирены. Засверкали красные огни на переборках, и ожила система оповещения.

«Внимание! Это не учебная тревога! – разнеслось по коридорам и отсекам. – Всему экипажу занять места по боевому расписанию!»

Мне показалось, я услышал дружный вздох, который вырвался из нескольких сотен глоток одновременно. Люди, переборов сиюминутную оторопь, бросились по своим местам. Сопровождавшие меня безопасники переглянулись, задумчиво выпятив челюсти.

И тут на мой чип пришло сообщение от главного инженера.

«Всем ремонтным бригадам! Срочно прибыть к восьмому гиперпреобразователю пространства!»

Я сразу связался с шефом Гаррелем. Тот ответил лаконично: «Не держит заряд».

– Так… – один из безопасников все-таки решился. – Двигайте, куда вам полагается, и мы тоже – по боевому расписанию.

– Спасибо, ребята! – пробормотал я и кинулся к ближайшему монорельсу. По «боевому расписанию» я должен быть там, где прикажет инженер.

А потом по корпусу «Марракеша» шарахнуло так, что все мы оказались ничком на палубе. На переборках высветилась мозаика из предупреждающих знаков: «радиационная опасность», «опасность разгерметизации», «отравление атмосферы», «пожар в отсеках».

В этот момент любой бы растерялся и испугался.

Что могло случиться?

Физики запустили ускоритель частиц на полную мощность, но корабль оказался не готовым убраться от созданной им же самим микрочерной дыры. Восьмой гипер стал терять заряд. Почему?.. Это тревожное мерцание на стенах… оно отвлекало, мешало думать и действовать. Я как будто снова оказался в «красной зоне». И вокруг опять сияло множество нечеловеческих глаз анонимов.