Испытание

- Из-за той калеки в больнице? Мария… Бронс? Верно?

Нервно отвел взгляд в сторону.

Отвернулся.

- И много еще знают?

- Дорогой мой мальчик, если знает де Голь, знают все.

- Я осторожен.

- Не сомневаюсь. Не сомневаюсь, что ты думаешь, что действуешь осторожно и правильно. Но ответь мне сейчас, только правдиво.

Разворот. Глаза в глаза.

- Ты же понимаешь, что как только все закончится, ты ее бросишь? Навсегда. Без права увидеть повторно. Даже невзначай. Иначе ей не жить.

- Понимаю.

- Ты на это пойдешь?

Нервно рассмеялся. Невольно потер лицо руками.

- А разве у меня есть выбор?

- Ты не ответил.

- Я сделаю все, чтобы больше с ней не встречаться. Доволен?

- Нет. Дай мне слово, что она исчезнет из твоей жизни навсегда, как и ты - из ее.

- А иначе?

- Неужели ты думаешь, что Виттория заступиться за тебя? Пойдет против всего Ордена? В конце концов, против самой Искьи?

- Я не настолько глуп, чтобы рассчитывать на чью-то помощь. Никогда не просил за себя, и не стану.

- Молю, не повторяй ошибки прошлого. Никто еще из Поверенных не был счастлив от своего глупого решения пойти против обета. Ни Федерико, ни Сиера, ни Леон, ни Маркус, ни Жоржия, ни Квель. Никто. И об этом нынче свидетельствует их прах. Помни, мальчик. Я желаю тебе лишь добро.

- Знаю.

- Да и твое состояние… Ты хоть даешь отчет риску, на который идешь? Еще несколько дней такого недомогания, и я сам прикончу тебя, чтобы не мучился.

- Осталось еще четыре раза - и я уеду на Искью.

- Надеюсь, успеешь.

- Успею.

- Личар не дремлет, как и тот, кто за ним стоит.

- Я тоже держу уши востро.

Едва заметно кивнул. Не верит? Или хочет верить, но не может?

Неважно…

- До встречи в Италии.

- До встречи…

***

(Мария)

Если вчера просто ныли ноги, сводили с ума отекшие мышцы, тяжесть, мурашки и выкручивание костей, то сегодня просто началось безумие.

До слез болит позвоночник, колит сердце.

Не могу сидеть…

Массаж, обезболивающее…

Глупые попытки убежать от реальности. Сон, снотворное, валиум.

Будем жить.

… и не иначе.

***

- Луи?

- Здравствуй, мое солнце.

- Что с тобой? Ты так плохо выглядишь…

Милая, усыпляющая бдительность, улыбка.

- Все хорошо. Просто, немного не по себе. Лучше скажи, ты как? Как себя чувствуешь?

- Все болит…

- Ничего, так и нужно. Ничего, потерпи, котик. Потерпи…

Бережно взял мою руку в свою. Ласковый поцелуй…

***

Пришла в себя лишь под вечер.

Казалось, кто-то сломал мне все кости, сломал, перемешал, а теперь мой организм глупо пытается восстановить калейдоскоп в цельную картину, слепить былое.

***

- Наверно, препарат не подошел. Заменяйте и этот…

***

- У нее температура почти под сорок!!

- Лили, выйдите вон! Вы меня уже достали своей истерикой!

***

Мрак. Тьма. Пустота.

Но вдруг слышу чьи-то шаги.

Приближается… Нет! НЕТ!

Кто-то идет за мной! Следит!

Гонится!

Срываюсь на бег. С последних сил.

Мчу… МЧУ!

Удар. Падаю…

Псы. Дикие, бешеные черные псы тут же сорвались из ниоткуда, накинулись на меня, вгрызлись в плоть,

… рвали, метали, раздирая на куски...

Как маяки, как светляки, адские очи, строгими парами, выплясывали передо мной, сгорая внутри алым пламенем, сгорая, затягивая, засасывая меня в себя, не давая терять связь с реальностью… С жизнью.

Ору, ору, но звука так и не могу издать…

Пытаюсь вырваться, спастись…

Но я бессильна…

Заживо разрывают…

Еще барахтаюсь, но смирение уже пожирает надежду и веру. Сжирает желание жить.

- МАРИЯ! МАРИЯ! УСПОКОЙТЕСЬ!

Резкий укол в вену…

И снова в глазах вспышка реальности… сменилась на дурман. Тону, тону… Снова ТОНУ во мраке… Возвращаюсь в царство АДА.

***

- Мария, кризис миновал, но вам еще нужно несколько дней соблюдать постельный режим.

- Сколько дней это уже длиться?

- Семь.

Испуганный взгляд по сторонам.

- А где мой букет?

- Он завял уже давно. Лили его выбросила.

Седьмой день. Седьмой…

Так какой сегодня день «после»… его визита? Того, что я помню… Первый, третий, или пятый?

Вдруг уже все. Вдруг… Вдруг я не помню…

Вдруг то был последний? Вдруг больше не придет?

- Какое сегодня число?

- Мария, успокойтесь. Вам следует поспать, - с искусственной нежностью улыбнулась медсестра и тут же вколола мне что-то вену.

- Эй, э…

***

И снова мой кораблик мучается в плену шалостей бури. И снова я поднимаюсь на гребне волны, не канув под шуткой водной мощи. Еще живу…

Еще врываюсь в реальность, чтобы глотнуть воздух, и тут же окунутся в дурман, забытье, глупые, жуткие сновидения.

Луи. Луи. ЛУИ!

Где ты. Когда придешь ко мне?

Я потерла счет времени. Я потеряла связь с жизнью.

Но ты, ты все еще со мной. Со мной, хоть и не рядом…

Ведь так?

Глава Тридцать Первая

***

(Мария)

Не знаю, что лучше…

Боль, адская боль, которая дарит мне отчасти свое, а отчасти с помощью лекарств, полное забвение,…

Или временное улучшение. Покой. Реальность. Сознание…

Я едва дожила до вечера. Каждая минута казалась не просто резиновой, длинной, как привыкли говорить люди. Нет. Она казалась мне адом, жуткой вечностью.

Я не знаю, не знаю, придет ли ко мне сегодня Луи.

Или это будет завтра…

Не знаю. НЕ ЗНАЮ.

И кто ведает, сколько пройдет еще таких дней, прежде чем я окончательно пойму, пойму, СМИРЮСЬ, что он больше не придет.

Не придет.

***

Под утро я насильно влила в себя валиум.

Успокоится и уснуть.

Уснуть.

Забыться.

***

Падаю… Падаю…

Кто-то хватает меня за ноги и тащит назад… Во тьму, в огонь… В ад.

Барахтаюсь, отбиваюсь… Пытаюсь ухватится руками за голую землю, но лишь неприкаянные грудки цепляю…

Утаскивают, утаскивают…

Резкий удар! Удар! Кто-то сломал мне ноги! Мои ноги! Вдруг едкое пламя тут же обхватывает конечности…. Сжирает, сгрызает плоть, оставляя по себе… лишь черно-бурые кости…

Резкий приход реальности в сознание. Срываюсь. Срываюсь в постели.

Сердце едва не захлебывается кровью…

Жива.

Но боль, боль РЕАЛЬНА!

Не сразу… не сразу поняла, осознала, что поджала под себя ноги. Сама! Само! Несмело, сквозь языки пламени ада, попыталась опустить их…

Не сдержалась, не сдержалась от дикого визга…