Талисман

Он сноса зевнул и похлопал по шкуре рядом с собой.

— Ты ляжешь со мною рядом.

— Но как быть с Эми?

— Твоя Эй-мии с моей матерью. Женщиной злой, как бизон. Она в безопасности. Ты не будешь беспокоиться о ней, пока солнце не покажет свое лицо. — Его голос стал хриплым. — Keemah, иди.

— Я… мне хотелось проверить, как она там. Она ведь лишилась сознания, Охотник. Мне хотелось бы знать, что с ней все в порядке. Я не успокоюсь, пока не узнаю этого.

— Если бы ей было плохо, моя мать пришла бы. Моя мать имеет хорошие лекарства. И она очень добрая. Ты будешь доверять. — Он протянул ей руку и наблюдал за мириадами эмоций, промелькнувших у нее на лице, пока она рассматривала место рядом с ним. Она спала рядом с ним до этого, много раз, но этой ночью все было по-другому. Ничто не могло помешать ему получить от нее то, чего он домогался. Она даже подумала о своем праве сопротивляться ему. Она не учитывала лишь одного, что не было ничего на свете, что могло остановить его.

— Keemah.

Когда же она наконец легла рядом с ним, Охотник испытал чувство, подобного которому он не испытывал никогда. Это было больше удовлетворенности. Ощущать ее светлую голову на своем плече было настоящим блаженством, как будто Боги предусмотрительно приготовили эту выемку для нее давным-давно, и он ждал всю свою жизнь, чтобы она заполнила ее. Он обнял ее, положив руку ей на спину.

— Это хорошо, да?

Она положила ладонь ему на грудь. Неуверенным голосом она ответила:

— Да, это хорошо.

Снова между ними воцарилось молчание. Он ощущал под рукой удары ее сердца, испытывая удовольствие от сознания, что ритм этих биений не напоминает больше безумного трепетания крыльев птицы, попавшей в силок. Глядя на конический свод над собой, он мечтал об усталости, воздействию которой притворялся. Усталость не приходила. Он почувствовал облегчение, услышав ее голос.

— Охотник, что ты имел в виду, когда сказал, что не говорил о свадьбе, потому что я Белые Глаза?

Он провел губами по макушке ее головы, наслаждаясь ароматом цветов, который все еще сохранялся в ее волосах. Каждый раз теперь, когда он будет ощущать запах весны, он будет думать о ней.

— Моя главная жена должна быть женщиной моей крови. — Он почувствовал, как она напряглась, и, пытаясь успокоить ее, добавил: — Ты можешь быть вторая жена. Или третья.

К его удивлению, она резко поднялась и села. Она снова дрожала, но на этот раз от гнева. Возмущенно она вздернула свой маленький подбородок. Она отпрянула от него.

— Ты сердишься? Ответом было молчание.

— Голубые Глаза, что неправильного я сказал?

— Что ты сказал? Охотник нахмурился.

— Тебе неприятно выйти замуж за меня? Лучше быть женой, чем рабыней, разве не так?

— Я никогда не соглашусь на роль второй скрипки, никогда!

Охотник смотрел на нее, пытаясь понять, почему она сменила тему разговора со свадьбы на музыку.

— Как ты смеешь! — вскричала она. — Из всех… Ты самонадеянный, простак… Ну ладно, неважно! Запомни только вот что! Среди моего народа мужчина имеет только одну жену, только одну, и он не смотрит на других, не думает о других, не касается других до тех пор, пока смерть не разлучит их. Я не вышла бы за тебя замуж, если бы ты умолял меня об этом на коленях!

Охотник медленно поднялся и сел, чувствуя себя ошеломленным вспышкой ее гнева и думая о том, что могло послужить его причиной. Неужели он никогда не научится понимать ее?

Она наклонилась в его сторону. Ее голубые глаза сверкали.

— Даже если бы я согласилась выйти за тебя замуж, объявление у большого костра не является замужеством для меня. — Она ударила себя в грудь. — Я должна произнести клятву перед священником! И еще, когда я выберу себе мужа, он не будет команчем. Ты не можешь быть моим главным мужем, вторым мужем, любым мужем. Ты варвар, который обращается с женщинами, как с вещами!

Очень спокойно Охотник вставил:

— Ты моя женщина. Ты достаточно точно не выйдешь замуж ни за кого другого.

— Ну, что ж, если ты думаешь, что я выйду за тебя замуж, то к тебе идут другие мысли! Никогда, ты слышишь меня?

С этими словами она обхватила себя руками и гневно сверкнула на него глазами. Охотник вздохнул и хлопнулся снова на спину, глядя вверх ничего не видящими глазами. Прошли минуты. Когда наконец он почувствовал, что она свернулась в клубок в ногах кровати как можно дальше от него, хитрая улыбка появилась у него на лице. Ни одна женщина не может так сердиться из-за другой, если она не ревнует. А женщина не ревнует, если не любит. Возможно, не только к нему идут другие мысли.

Утром, пробудившись, Охотник обнаружил, что его Голубые Глаза свернулась клубком рядом с ним. Только кончик носа и масса золотистых волос виднелись из-под бизоньей шкуры. Одну руку она втиснула под его спину, другая прокралась между бедер. Он испытал искушение разбудить ее, только для того, чтобы увидеть выражение ее лица, когда она осознает, как интимно она касалась его.

Он соскользнул с кровати, разглаживая волосы пальцами и выходя из вигвама. Его мать, должно быть, проснулась к этому времени, и он спешил проверить, как обстоят дела у Эми. Пересекая лужайку, разделявшую вигвамы его и его матери, он увидел Быструю Антилопу и Яркую Звезду, сестру его умершей жены, которые стояли у двери вигвама его матери. Яркая Звезда держала в руках блюдо из коры, подарок для его матери, как он догадался. Причину, по которой там находился Быстрая Антилопа, угадать было труднее.

Когда Охотник приблизился, Яркая Звезда опустила свои длинные ресницы и покраснела.

— Доброе утро, Охотник. Я скучала о тебе, пока тебя не было.

Положив руку ей на волосы, Охотник заставил себя улыбнуться. В эти последние несколько месяцев для него стало испытанием находиться в обществе Яркой Звезды. Мужчины команчей обычно женились на сестрах, и из-за родства с Ивой над Рекой Яркая Звезда наверняка ожидала, что Охотник поступит в соответствии с обычаями. Она была красивой девушкой с мягким характером. Любой мужчина посчитал бы ее подходящей женой. Но по не зависящим от него обстоятельствам Охотник избегал встреч с нею, не мог разобраться в своих чувствах. Хотел ли он иметь Яркую Звезду своей первой женой?

Охотник насторожился. Глядя на красивое лицо Яркой Звезды, он пытался вообразить, как берет ее в свои бизоньи шкуры, трогает ее так, как мужчина трогает женщину. Но у него ничего не получалось. Вместо этого перед его мысленным взором вставал образ другой женщины — с золотистыми волосами, голубыми глазами и кожей, бледной, как лунный свет.

Он заморгал и ответил рассеянно:

— И я скучал о тебе, Яркая Звезда.

Быстрая Антилопа поймал Охотника за руку прежде, чем тот вошел в вигвам своей матери.

— Охотник, я хотел поговорить о маленькой Желтые Волосы.

— Да, что с ней?

Быстрая Антилопа с беспокойством посмотрел в сторону Яркой Звезды, а затем решился:

— Я хотел бы договориться с тобой, чтобы взять ее в жены. Не сразу, конечно. Когда она подрастет для этого. — Юный воин расправил плечи. — Я уплачу хорошую цену за невесту, пятьдесят лошадей и десять одеял.

Охотник подавил улыбку. После года участия в налетах у Быстрой Антилопы было только десять лошадей. Сколько лошадей собирался он украсть еще?

— Быстрая Антилопа, я не думаю, что ты нравишься ей.

— Ты тоже не очень нравишься твоей Желтые Волосы. В этом был смысл. Охотник погладил подбородок, остро замечая чирикающего поблизости воробья, шелестящие на ветру тополиные листья. Такие мирные звуки. У него было достаточно проблем без добавления к ним проблем Быстрой Антилопы.

— Можем мы обсудить это в другое время?

— Нет! Я хочу сказать… видишь ли, я слышал разговоры некоторых других воинов. Я не единственный, кто хочет ее. Если я буду ждать, ты можешь принять предложение от кого-нибудь другого. Она ведь очень красивая, не так ли?

Охотник подумал, говорят ли они об одной и той же тощей девочке. Затем он устремил свой взор на Быструю Антилопу, который был всего лишь на несколько лет старше Эми. Он предполагал, что молодому мужчине может понравиться юношеская красота Эми.