Талисман

Как только Лоретта поняла это, она также поняла, что Охотник не стал бы метить землю, если бы собирался взять ее с собой. Он оставлял ее. Она рванулась бегом.

— Охотник! Охотник, пожалуйста… — Она добежала до ворот и смотрела в беспомощном отчаянии, как воины проносились мимо на своих лошадях. За каждым из них вилось облако пыли, так что она не могла разглядеть среди них Охотника. — Охотник, хоть поговори со мной.

Если Охотник слышал ее, то не обратил никакого внимания. Минутами позже отряд ретировался и исчез за возвышенностью. Лоретта стояла, глядя им вслед. Неужели Охотник разводился с нею из-за нападения?

Лоретте было обидно до боли, но сердиться она не могла. В том, что он покидал ее, была ее собственная вина. В ночь перед нападением она поклялась уйти от него, если он не уйдет с нею. Она настаивала на том, чтобы он сделал выбор между нею и Народом. Он так и сделал. Его отец и бесчисленное количество других были убиты. Отомстить за них было делом его чести.

Она прижала руку к груди на том месте, где висел медальон с его знаком. Запрокинув голову, она громко прокричала его имя, моля Бога, чтобы он услышал ее и вернулся. Она ждала и молилась. Но он не пришел.

— Лоретта! Вернись во двор, — позвала Рейчел. Лоретта повернулась, обхватив себя за талию. Она слегка согнулась, чтобы сдержать рвавшиеся из нее рыдания.

— Тетя Рейчел, он покидает меня. Он покидает меня!

Рейчел подбежала к ней. Обняв обеими руками Лоретту, она вскричала:

— О дорогая…

— Он покидает меня? — Лоретта снова запрокинула голову. — Охотни-и-и-к!

Крик понесся с ветром, пронзительный и скорбный. Внезапно он появился на вершине холма, одинокая фигура на коне, черный силуэт на фоне неба. Минуту Лоретте казалось, что это всего лишь ее воображение, потому что ей так хотелось, чтобы он вернулся. Потом он поднял руку в молчаливом приветствии, приветствуя ее как один воин другого. Он уважает ее. Лоретта вырвалась из рук Рейчел. Она пошла, спотыкаясь, к нему, впитывая в себя то, что видела. Она хотела быть рядом с ним. Она должна заставить его понять это. Ему не придется выбирать между нею и его Народом. Она ошибалась, так ужасно ошибалась.

— Охотник! Возьми меня с собой! Я люблю тебя! — звала она. — Я ошибалась! Я ошибалась!

Он оставался там с поднятой рукой в течение нескольких разрывающих душу секунд. Затем он повернул своего жеребца и скрылся из вида. С впавшими глазами Лоретта смотрела ему вслед. Она попросила его выбрать и потеряла его. У нее подкосились ноги, и она упала на колени. Боль внутри была такой мучительной, что у нее перехватило дыхание.

— Охотни-и-и-к!

Ветер прошелся по ее щекам, подхватив его имя и унося в пространство. Она скрестила руки на груди и рыдала, не отрывая глаз от холма. Всякий раз, когда она будет смотреть на горизонт, ей суждено видеть там его силуэт.

Ее крик донесся до него с ветром. Зов был едва слышимым и в то же время пронзительным, как шепот души, ищущей утешения. Он остановил жеребца, прислушиваясь к звукам, стиснув зубы, закрыв глаза. Сдерживаемое дыхание обжигало горло. Охотник. Его женщина все еще звала его. Когда он начнет убивать ее людей, позовет ли она его снова?

Ему понадобилась вся его сила, чтобы удержать себя и не вернуться за нею. Меньше всего он хотел обидеть ее. Тем не менее, могли он поступить по-другому? Ему предстояло драться большой дракой за свой народ. У него не было выбора. Пока он будет драться, пусть Лоретта находится в безопасном месте. После нападения на деревню, не оставалось никаких сомнений, что ей лучше находиться с людьми, подобными ей. У него не было возможности сдерживать нападения tosi tivo или ограничивать их, но он мог принять меры, чтобы его люди не нападали на деревянные стены, где жила Лоретта.

Еще один крик донесся до него в сумерках. Охотник. Он открыл глаза, вглядываясь в облако пыли впереди. Его честь звала его вперед, его сердце оставалось позади. Подгоняя своего жеребца, он прижался к шее животного, пользуясь ветром, чтобы заглушить звуки ее голоса, и помчался вперед, догоняя других воинов.

ГЛАВА 26

В течение следующих нескольких недель команчи произвели ряд нападений, отличавшихся особой жестокостью и мстительностью. Приходили известия, что наемники, не успев напасть на другую индейскую деревню, были все убиты. Рассказы об Охотнике, некоторые ужасные, некоторые до боли знакомые, доходили до фермы Мастерсов. Несмотря на жестокость, проявляемую индейцами, Охотник всегда щадил женщин и детей. Глаза Лоретты наполнялись слезами, когда солдаты пограничного патруля из форта Белнап рассказывали ей, что где-то в районе реки Ред-Ривер Охотник подъехал к желтоволосой женщине и приветствовал ее. Лоретта понимала, что Охотник надеялся на то, что слухи об этом дойдут каким-то образом до нее и это будет своеобразной вестью.

Она все понимала и горевала о том, что могло быть, но не сбылось. С каждым нападением индейцев пропасть между нею и Охотником становилась все шире.

Когда ужас происходящих событий становился невыносимым, она оправдывала индейцев, вспоминая нападение на деревню. Она вспоминала гибель Много Лошадей, дряхлого старика, пытавшегося спасти ребенка. Она вспоминала испуганную молодую сквау, спасавшую себя и своего ребенка бегством и зарубленную сзади. Она понимала теперь, что нет ни хороших, ни плохих, ни правых, ни виноватых, просто люди, дерущиеся за свои жизни. Чудесные люди, которые жили, любили и смеялись.

Она часто вспоминала Красного Бизона, приняв наконец то, что Охотник так отчаянно пытался объяснить ей, что хорошие мужчины часто бывают доведены до совершения ужасных поступков. Красный Бизон совершил непростительное, но, в конце концов, Лоретта смогла проникнуть в сущность этого мужчины и подойти ближе к пониманию причин. Она благодарила Бога за то, что спасла жизнь Красного Бизона во время нападения tosi tivo, зная, что Красный Бизон оберегал Охотника с тыла против tosi tivo с той же свирепостью, с какой он когда-то пытался защитить будущее Охотника против некоей tosi женщины.

Почти через два месяца после того, как Охотник послал ей прощальный привет с холма, однажды утром Лоретта почувствовала сильный приступ тошноты. После повторной рвоты она настолько ослабела, что не смогла вернуться в дом и, опустившись на землю, прислонилась к стене уборной. Липкий пот покрыл ее лицо. Она закрыла глаза, думая, не потеряет ли сознания.

— Боже милостивый, Лоретта Джейн, что случилось?

Лоретта открыла глаза и увидела свою тетю, пробиравшуюся к ней по густой траве, стараясь не наступать на колючки босыми ногами. Ее просторная ночная рубашка развевалась утренним ветром.

— Мне плохо. У тебя есть какое-нибудь медоносное растение? Мне надо немного твоего чая. У меня очень плохо с желудком.

Рейчел присела на корточки рядом с Лореттой и прижала ладонь к ее лбу.

— Температуры нет. Когда это началось? Лоретта нахмурилась.

— Этим утром. Теперь, когда ты спросила об этом, я вспоминаю, что меня слегка тошнило несколько дней назад.

Рейчел пристально посмотрела на Лоретту.

— Голова кружилась?

— Вчера. Я подумала, что это из-за невыносимой жары.

— Когда у тебя последний раз были месячные? Лоретта наклонила голову, пытаясь вспомнить.

— Мне кажется, это было… — Глаза у нее стали большими, и она прижала руку к животу.

Рейчел вздохнула.

— Боюсь, тебе не поможет чай. — Она помолчала с минуту. — Лоретта Джейн, обычно я никогда не задаю женщинам таких вопросов. Хочешь ли ты, чтобы я собрала для тебя немного дикой рябины?

— Зачем?

Рейчел уперлась взглядом в сторону сарая.

— В первые месяцы несколько доз могут избавить тебя от проблемы.

Проблема? Лоретта посмотрела на свою тетю, пытаясь усвоить то, что она беременна. Она не чувствовала себя беременной. Но. если это так, она никогда не допустит даже мысли о том, чтобы избавиться от ребенка.

— Тетя Рейчел, как можешь ты спрашивать меня о таком?