Путешествия вокруг света

Во время молебствия шел теплый дождь, но при спуске корабля он внезапно перестал, и солнце просияло во всем великолепии. Происшествие сие признано всеми зрителями счастливым предзнаменованием для всего путешествия. Пока корабль находился на верфи, мы занимались приготовлением парусов, снастей и прочего. Теперь все было готово, и мы старались привести корабль в состояние оставить Або как можно скорее, так как, намереваясь отправиться из Кронштадта в июле месяце и будучи обязан зайти сперва в Ревель, чтобы запастись необходимыми для продолжительного путешествия припасами, я не мог терять времени.

23 мая оставили мы Або, а 26-го прибыли в Ревель, где уже приготовлен был запас водки, которую и начали тотчас нагружать. Здесь я получил от капитана Крузенштерна нужные астрономические инструменты и два хронометра, которые для этой экспедиции заказаны были в Англии и им самим привезены в Ревель; поэтому я мог полагаться на их доброкачественность.

16 июня отплыли мы из Ревеля, а 18-го стали на якоре на Кронштадтском рейде, потом ввели «Рюрика» в гавань, чтобы окончательно подготовить его к предстоящему путешествию.

Наконец, 27 июля корабль находился в полном порядке и снабжен припасами на два года; сегодня оставляем мы порт, чтобы через несколько дней пуститься в путь. Граф Николай Петрович Румянцев обещал посетить завтра корабль; также обещали явиться завтра доктор Эшшольц и живописец Хорис, которые отправляются с нами.

Весь наш экипаж состоит теперь из двух лейтенантов (вместо лейтенанта Кордюкова, который по болезни остался в Ревеле, поступил лейтенант Захарьин), трех штурманских учеников, двух унтер-офицеров, 20 матросов, доктора и живописца. В Копенгагене ожидают Шамиссо и Вормскиолд, которые отправляются с нами в качестве естествоиспытателей [22].

Командир «Рюрика» Отто Коцебу.

Под его командой:

Лейтенанты:

Глеб Шишмарев.

Иван Захарьин. Оставил «Рюрик» по прибытии в Камчатку.

Штурманские ученики:

Василий Храмченко.

Владимир Петров.

Михайло Коренев.

Подшкипер

Никита Трутлов.

Квартирмейстер

Герасим Петров.

Матросы:

Тефей Карьянцын.

Василий Коптялов.

Иван Зыков.

Аврам Иванов.

Семен Савельев.

Иван Осипов.

Сафайло Мадеев.

Авдул Брющев.

Яков Степанов.

Петр Прижимов.

Ефим Бронников.

Василий Григорьев.

Андреян Дмитриев.

Яков Яковлев.

Петр Краюшкин.

Шафей Адисов. Сбежал в Чили.

Герасим Иванов.

Михайло Скоморохов.

Яков Травников.

Канонир

Павел Никитин.

Плотник

Семен Васильев.

Кузнец

Сергей Цыганцов. Умер в Чили.

Доктор медицины

Иван Эшшольц.

Естествоиспытатели:

Адальберт Шимиссо.

Вормскиолд. Оставил «Рюрик» по прибытии в Камчатку.

Живописец

Луис Хорис.

Из-за плохой погоды граф Румянцев смог прибыть на корабль сегодня, 29 июля в сопровождении капитана Крузенштерна; вслед за ним прибыли главный командир Кронштадтского порта вице-адмирал Моллер и флотский начальник контр-адмирал Коробка. Этим двум лицам я здесь также выражаю мою благодарность; без их деятельной помощи было бы невозможно вооружить «Рюрика» так скоро и хорошо, как это удалось. Графу Николаю Петровичу корабль понравился чрезвычайно, но показался слишком малым, что отчасти и справедливо, потому что «Рюрик» вмещает не более 180 тонн груза; с другой стороны, небольшой корабль имеет то преимущество, что на нем можно весьма близко подходить к берегам и, следовательно, делать более точные их описания. Внутреннее устройство корабля очень удобно как для офицеров, так и для матросов, ибо я не жалел для этого места, будучи уверен, что от этого зависит сохранение здоровья всего экипажа. «Рюрик» имеет две мачты и вооружен восемью пушками, из которых две трехфунтовые, две восьмифунтовые и четыре двенадцатифунтовые каронады. Граф Румянцев простился с нами с величайшею благосклонностью, и когда он оставил корабль, мы отдали ему честь тринадцатью выстрелами, и матросы троекратно воскликнули «Ура!».

Шамиссо де Бонкур Адельберт (1781–1838), поэт, ученый, путешественник

Глава II.Плавание от Кронштадта до Копенгагена

30 июля 1815 г. — 17 августа 1815 г.

Отбытие из Кронштадта. — О-в Кристиансё. — Прибытие в Копенгаген. — Естествоиспытатели Вормскиолд и Шамиссо садятся на корабль. — Посещение «Рюрика» иностранными посланниками. — Отплытие из Копенгагена. — Перемена в ходе хронометров

Мы оставили Кронштадт 30 июля в 5 часов утра. Свежий ветер от NO нам благоприятствовал, и мы в 8 часов вечера миновали о. Гогланд. 31-го около полудня увидели мы ревельские башни, и я в последний раз простился с моей родиной на несколько лет, а может быть, и навсегда. Ветер скоро сделался противным, от SW, и удерживал нас на одном месте до 3 августа. На следующий день ветер подул от S и позволил продолжить путь под всеми парусами, 7-го числа около полудня мы увидели о. Борнхольм, а в 4 часа пополудни прошли мимо о. Кристиансё в расстоянии от 1 до 2 миль. В крепости на острове подняли флаг, и мы салютовали семью выстрелами; нам ответили таким же числом выстрелов. Остров Кристиансё — голая скала, которая вся занята крепостью; кажется, будто все строения выходят из моря.

9 августа мы бросили якорь на Копенгагенском рейде, против крепости. «Рюрик» салютовал семью выстрелами, и ему отвечали тем же числом выстрелов. Сегодня же я познакомился с двумя нашими спутниками, Вормскиолдом и Шамиссо; я просил их перейти на корабль и перевезти свои вещи как можно скорее, потому что позднее время года не позволяло долго здесь оставаться. 10-го я познакомился с достопочтенным адмиралом Левенарном, который своими гидрографическими трудами заслужил благодарность всех мореплавателей. Тогда же я явился к российскому посланнику Лизакевичу. 13-го числа прусский посланник граф Дона, австрийский граф Бомбель, адмирал Левенэрн, секретарь российского посольства Брин и шведский посланник генерал Таваст посетили меня. Гостям моим чрезвычайно понравилось внутреннее устройство корабля, что было весьма лестно для меня, ибо оно исполнено по моим указаниям. По отъезду мы салютовали им тринадцатью выстрелами и сопровождали их громкими восклицаниями «Ура!», чем они и нам ответствовали. Французский посланник граф Бонне имел также намерение посетить корабль, но был болен подагрою. Я вынужден был отказаться от его приглашения к обеду, так как необходимые занятия удержали меня на «Рюрике».

Зная по опыту, сколь трудна в жарких странах должность корабельного повара и какое вредное влияние имеет тамошний климат на непривыкших к нему людей, я старался отыскать в Копенгагене человека, совершившего путешествие в Индию. Я нашел уроженца Вест-Индии, которого и принял; он счастливо перенес все путешествие, хотя даже под самым экватором не отходил от огня.

17 августа в 4 часа утра отправились мы из Копенгагена при свежем ветре от SSW [23], надежда наша пройти Зунд (Эресунн) еще сегодня осталась тщетной, потому что ветер перешел kWh принудил нас в 8 часов утра бросить якорь перед Хелзингером. В Копенгагене заметил я, что со времени отплытия из Кронштадта мои хронометры весьма переменили свой ход. В С. — Петербурге поверял их астроном Шуберт. Он нашел, что Гардиев хронометр показывал 20 июля менее среднего времени в С. — Петербурге 2 ч. 8'39",54; его суточное отставание было 2", 18. Хронометр Баррода показывал более среднего времени 3 ч. 20'31",6; его суточное ускорение было 0",86. В Копенгагене оказалось, что суточное отставание хронометра Баррода было 18", а Гардиева 21". Такая перемена хода хронометров заставляла меня сомневаться в их доброкачественности, но впоследствии я не имел для этого причины.