Изменить судьбу

   - Герцогиня - коварна, но не глупа, - возразил Огден, - на что она рассчитывает? Что император милостиво позволит им править, если меня удастся убрать? Он ведь не дурак и первое, что сделает, прикажет удавить по-тихому всю семью предателей. Уж я то знаю его отношение к изменникам.

   - Император болен, ваше величество. Считайте, что того Оуэна, которого все знали, давно уже нет. Прежде чем идти сюда, у меня был интересный разговор, - и канцлер рассказал королю о предположении, выдвинутом тайным советником де Кроном. - Я решил вначале переговорить с нашим Первым магом и Гордон пообещал немедленно связаться с Академией в Тубе. Надеюсь, пока мы разговариваем, эти затворники, громко объявившие о своем невмешательстве в дела войны и сами заинтересованные в дальнейшей судьбе своей родины, наконец поинтересуются, что же происходит во дворце и жив ли их император.

   - Тогда я переоденусь и прикажу подать завтрак.

   - Это хорошо, я хоть немного заем все то вино, что выпил за ночь, - канцлер улыбнулся и встал. - А пока вернусь к себе и возвращусь к вам обычным путем через парадный вход ...И по дороге буду мечтать о замечательном завтраке у короля.

   - Я совсем забыл, как ты здесь появился, - вздохнул Огден. - Конечно, возвращайся и не мешкай. Надеюсь, Гордон вскоре принесет нам хорошие вести... в смысле, что Оуэн при смерти ...или уже умер. ...Пресветлая! Что же со всеми нами происходит? Мы мечтаем о смерти безумного императора, принесшего на Гердану войну. Свора при дворе Оуэна мечтает о скорой смерти принцев. Дорогой кузен Ория с семьей и свитой мечтают о моей смерти. И лишь ты, Харри, мечтаешь о завтраке. Потрясающе!

   Глава 14

   Ректор имперской Академии магов и врачевателей Ратгор де Бри отшагнул от затухающей пентаграммы и повернулся к своим деканам. На утреннее совещание они собрались, как никогда дружно, и не мудрено - за месяцы изоляции от столицы новости попадали в Академию только через этот кабинет. Уже много лет Ратгор де Бри сочетал работу Ректора и Верховного мага Оуэна, хотя вторая должность за последние полгода была чисто номинальной. Как только у императора начало развиваться безумие, он оградил себя и свиту от магов, боясь их несомненного влияния на обстановку во дворце и во всей империи, а еще Оуэн потребовал у Ратгора нейтралитета Академии на период войны с соседями. Его требование было передано срочным посыльным, который умчался от ворот Академии со стремительностью перепуганного кролика. Де Бри собрал срочное совещание деканов.

   - Господа, мы в затруднительном положении, - начал ректор. - Оуэн требует нашего невмешательства в дела войны и, как я понимаю, то и всей политики империи в целом. Несмотря на болезнь, приказ императора не вызывает сомнений - если мы ослушаемся, нас атакуют.

   - Но, Ратгор, это абсурд! - вскочил декан боевой магии Уль де Парео. В узком кругу деканов все предпочитали не заморачиваться формальностями и общались просто, поэтому Уль продолжил. - Мы при любой атаке порвем гвардию на куски.

   - Оуэн именно об этом и пишет. И возлагает на нас всю ответственность за последствия нашего неповиновения. Друзья, прошу вас успокоиться и давайте обсудим сложившуюся ситуацию.

   Первым попросил слова декан медицинского факультета.

   - Я уже докладывал, что болезнь императора началась внезапно и протекает неуправляемо. Что стало причиной - чье-то вмешательство или болезнь зрела исподволь - сказать не могу. Вы все знаете, что Оуэн никогда не жаловал медиков и доверял лишь своему личному лекарю. Магистр Трогге - опытный врач, но он травник. При обычных заболеваниях настои и вытяжки вполне успешно помогают организму справиться с болезнью. Но сумасшествие никакой травой не вылечишь, нужна только магия и никак иначе.

   - Мы в курсе, что вашу группу врачей во дворец не пустили, - вздохнул ректор. - Я был бессилен что-либо сделать.

   - Получается, мы можем помочь больному, но он отказывается от нашей помощи, - развел руками декан. - И как быть?

   - Илой, а хоть какой-то прогноз развития болезни ты можешь дать? - спросил декан бытового факультета.

   - Мы смогли только мельком увидеть Оуэна, гуляющего во дворцовом парке, и еще расспросить нескольких очевидцев его поведения, - ответил медик. - Так что лишь с долей вероятности я могу утверждать, что у императора развивается сумасшествие, вызванное изменением работы головного мозга. Процесс идет достаточно медленно, но если его вовремя не остановить, то он перерастет в мозговую горячку и тогда уже будет поздно, никаких шансов на спасение.

   - Надо что-то делать, - опять вскочил боевик Уль. - Мы же можем пробиться во дворец ...или пробраться тайно под иллюзией, но спасти императора необходимо, это наш долг.

   - Согласен, - кивнул ректор. - Но пока никаких силовых акций. Предлагаю произвести разведку, чтобы лучше ориентироваться в ситуации и точно определиться с диагнозом Оуэна. Группа должна включать три-четыре человека, не больше. Какие будут предложения?

   Тем же вечером маги Академии, прикрывшись иллюзией, проникли во дворец Тубы и внимательно осмотрели императора, который как раз давал малый прием для своих новых лизоблюдов-придворных.

   В полночь, когда в кабинете ректора вновь собралось совещание, декан Илой де Корне удрученно доложил:

   - К сожалению безумие императора уже перешло в форму не поддающуюся лечению. Да, Уль, - кивнул он боевику, вскочившему с кресла, - это точно, даже на расстоянии видно больную ауру, она бордового цвета, а это значит, что болезнь необратима и мы не в силах помочь.

   - А прогноз? - тихо спросил Ратгор.

   - Трогге безусловно будет бороться всеми доступными ему средствами и продлит жизнь Оуэну на несколько месяцев. От силы - на пол года. А дальше болезнь перейдет в мозговую горячку и вскоре наступит конец.

   В кабинете ректора наступила тишина. А потом поднялся де Бри и тихо сказал:

   - Это моя вина. Я недосмотрел за императором...

   - Не кори себя, Ратгор, - вмешался Илой, - ты не мог ежеминутно присутствовать во дворце. Чтобы следить за Оуэном нужно было знать, на что именно обращать внимание... Так что это не только твоя вина, но и моя, и всех нас, и дворцовой службы, и тайной канцелярии...да что там говорить, - он махнул рукой и сел.

   - В любом случае я снимаю с себя полномочия Верховного мага Оуэна и прошу принять мою отставку, - побледневший Радгор поклонился магам и, покачнувшись, начал оседать на пол.

   На утро пришедший в себя де Бри объявил об изоляции Академии. На верхней части высокой стены, опоясывающей магический комплекс по всему периметру, появилась четко видимая издали красная полоса, извещающая, что Академия закрыта и вход в нее запрещен любому постороннему лицу без исключения. Маленький город зажил автономной жизнью, хотя и закрытой, но вполне полноценной. Раз в неделю малые ворота Академии открывались для приема продовольствия из города и под бдительным присмотром дежурных преподавателей студенты перетаскивали на кухню мешки со снедью, успевая выспрашивать торговцев о том, что же происходит в Тубе. Молодежь волновала идущая война, все беспокоились о родных и, чтобы студенты не отвлекались на "подвиги", их загрузили двойной нагрузкой учебы и практических занятий. Так миновала весна.

   Конечно, Ратгор де Бри и его маги не остались в стороне от имперских дел. Каждый день кто-то из преподавателей под иллюзией выходил в город, чтобы разузнать слухи и навестить своих агентов. Новости были неутешительными, война с Флавией развивалась, весь юг Герданы пылал в огне. А вскоре Оуэн объявил войну и западному соседу, вторгшись на земли приграничного графства Шелеста.

   С начала изоляции Ратгор и Первый маг Ирии связывались лишь единожды для обмена информацией о положении дел в Тубе. Но как только де Бри узнал о вводе имперских войск в Ирию, он сразу же активировал пентаграмму вызова, чтобы выразить свое сожаление Гордону и извиниться за невозможность оказать ему поддержку.