Страница 24 из 44
Короче, агент на все руки — и вашим, и нашим. Каждая из сторон — и люди, и жабоны — видели в нем идеального исполнителя.
Непонятно только, для чего пришельцам понадобился человек-пилот, владеющий навыками управления их же, жабонского корабля? Что, у них своих жабонов мало, что ли? Настала пора рекрутировать умельцев из других галактических рас?
Одно утешало: как опытный космолетчик, Савва пришел к оптимистическому заключению — ничего сногсшибательного, из ряда вон выходящего в навыках чужаков-пилотов не содержалось. Не исключено (и даже наверняка) — сами механизмы и оборудование, используемое инопланетянами, основывались совершенно на иных принципах, нежели наши. Но управление полетным комплексом в целом строилось на сходных приемах и решениях. Маневры, они и есть маневры! Чего тут голову ломать? Принцип простой: лучше машины — лучше движения. Только и всего. А рычаги, педали, кнопки, штурвал, панели и обзор и тут, и там — примерно одинаковы. Главное — умение пилота. Ну и, конечно, хороший комп-навигатор.
Единственное отличие состояло, пожалуй, в том, что управление кораблем у жабонов не обходилось без прочной нейросвязи между мозгом космолетчика и терминалом судна. Для этой цели служил нейрошлем — неотъемлемая часть экипировки пилота. В наших системах на подобную связь особенных нагрузок пока не возлагалось. Вероятно, потому что ученые не разобрались еще до конца в природе и закономерностях нейротоков.
Умения Савве, слава Богу, было не занимать. Тренажеры в его руках разве что лошадьми не ржали да на дыбы не вставали. Жабонские учителя на него нарадоваться не могли. Преподаватель — даром что проекция — частенько по-отечески нахваливал способного ученика.
И, надо сказать, пробуждал тем самым в груди у Рыбака неподдельную гордость. Вероятно, это тоже входило в программу обучения, — подцепил как-то сам себя Савва. Так и не заметишь, как ринешься с высоко поднятой головой выполнять поручение новых хозяев. Жабоны, они — хитрые, хитрее хитрых. И умелые. Бестии. Отсюда и их Уловители. Серьезные штуки. Нам бы такие! Мы бы им давно уже показали кузькину мать.
Вскоре тренировки от занятий на тренажерах перешли в плоскость практических полетов.
Надежды на досрочное освобождение угасли при первой же учебной ходке. Возможность побега, — прихватив с собой корабль жабонов, — исключалась практически полностью. Каждый рейс от начала и до конца протекал под неусыпным наблюдением робота-контролера, обойти которого не имелось ни малейшего шанса. Ибо представлял собою хитрый страж не здоровенного истукана-надсмотрщика, стоящего за спиной, чье внимание можно было исхитриться как-то отвлечь. Нет. «Молот Смерти» он ничем не напоминал. Это был маленький паук-убийца, вмонтированный в свод нейрошлема. Отвратительный киборг размером с детский кулачок постоянно держал электронное жало на макушке курсанта. Ощущение пренеприятное! Время от времени затылок сама собой пробивала волна дрожи. Черт! Управление инопланетным судном целиком концентрировалось в злополучном шлеме! Без него пилот был как без рук.
С массивным колпаком на голове Савва выглядел точно боец из космического штурмового отряда, идущего на абордаж звездолета. Отливающий металлом шлем, словно колокол водолаза, ощутимо затруднял движения головы. Никаких неудобств космолетчику это не доставляло. Отнюдь. Крутиться во все стороны ему и не требовалось. Нейросвязь через датчики, сканеры, объективы, локаторы давала отличный круговой обзор. Вернее, не обзор, а зрение — не только визуальное, но и электронное, в самых различных диапазонах. Глаза будто бы вращались внутри шлема по орбите на все триста шестьдесят градусов.
А над всевидящей панорамой всегда ощущалось незримое присутствие киборга-соглядатая. Рыбак чувствовал у себя под волосами его цепкие лапки-сенсоры, от прикосновения которых мурашки по коже пробегали.
Мысли о воле механический паук пресекал в самом зародыше. Да что там о воле. Наказывалось малейшее отклонение от полетного задания. Пси-оружие, — вообще, конёк жабонов. Рыбак в этом убедился. Зловредный киборг без труда улавливал даже незначительные колебания в настроении пилота, требовал от него максимальной собранности.
Поначалу Савва намеревался провести глубокий зондаж возможностей членистоногого контролера. Но отказался от опасной затеи уже после первой попытки. Уловителями Чувств жабоны его не долбанули. Однако намек дали более чем призрачный. Бывалый пират ни с того ни с сего ощутил вдруг приступ мерзкого ужаса, коего никогда раньше не испытывал, — будто заглянул в черную бездну ада. В голове, цепляясь друг за друга, сковывая волю, пронеслись неясные ядовитые шепоты, переходящие в дикий рык. Рыбак оцепенел. Видение тотчас угасло. Урок окончен. Спасибо за внимание.
Впечатляет. После занятия Савва в который уже раз чертыхнулся про себя: «Эх, нам бы их Уловители. Мы бы им показали…»
Жабонский корабль, изучаемый Саввой, по классу — размерам, грузоподъемности и т. д. — наверное, правомерно было бы сопоставить с нашим «Протоном», — тем самым «штабным вагоном», хорошо знакомым агенту Омега-15. Только, конечно, без излишеств и лоска в салонах, присущих командирскому судну.
Но вот о назначении чужого звездолета приходилось только догадываться. Выглядел он, особенно изнутри, весьма странно. Навряд ли его можно было отнести к разряду пассажирских транспортов. Хотя кто их знает, тех пассажиров — жабонов. Что они собой представляют? Может, в их понимании сей невзрачный борт являл собою образец изысканности и уюта… Может, они укладывались в не отапливаемое чрево звездолета квадратными брикетами — один к одному — да путешествовали в таком виде по всему белу свету. Простор для фантазий здесь крылся самый широкий. Думай что хочешь… Тем не менее, к грузовику судно было все же поближе; скажем, небольшому верткому почтовику. По прикидкам Рыбака, центральная часть судна весьма смахивала на грузовой отсек. Правда, довольно своеобразный — вроде вмонтированного в корпус звездолета замкнутого бронированного бункера неизвестной конструкции размером с полкорабля. С прочными, как у сейфа, массивными дверями. Вероятно, за сохранность груза спрос у них довольно жесткий. Ну а так: трюм да трюм. Лишь материал, из которого строился бункер, представлял для Саввы некую загадку. На первый взгляд, вроде бы металл. Но на стук отзывался глухо; звук почти полностью поглощал, точно эбонит. На ощупь казался немного теплым, будто отдавал человеку его тепло назад. И, несмотря на громоздкую компоновку, тяжестью не давил. Выглядел почему-то легким, словно высушенное пористое дерево. Прочность тоже сомнений не вызывала. Короче, не поймешь.
При виде здоровенного бункера и бронедверей в мозгу пирата непроизвольно возникла ассоциация с космической инкассаторской каретой, — наверное, как рецидив бандитского мышления.
Сейчас главная задача — разнюхать как можно больше секретов, связанных с инопланетными технологиями. Благо, пришельцы сами ими делятся. Успевай только мотать на ус. Если так дальше пойдет, не исключено — удастся даже разобраться в основополагающих принципах их кораблестроения. Перед Саввой открывалась уникальная возможность вписать свое имя золотыми буквами в историю мирового промышленного шпионажа, снискать уважение и восторг всего людского рода на многие поколения вперед…
Но, как это часто случается, увы…
Мечты, мечты, где ваша сладость?..
Нежданно-негаданно идиллия прилежного ученичества резко оборвалась. Перехвалил, блин!
Рыбака познакомили-таки с Уловителями Чувств, точнее, с их воздействием. Чтоб им там всем пусто было — и Уловителям, и их создателям — проклятым жабонам!
С точки зрения человеческой логики, трудно объяснить, с какой целью понадобилось подвергать экзекуции старательного курсанта. Первое, что приходило на ум, — в качестве предостережения на будущее. Или, может быть, действие Уловителей создавало в душе испытуемого благодатную почву для заключительной процедуры жабонского курса приручения людей, так называемой аттестации. Вероятно, «лучетерапия» изначально входила в программу обучения. Или, может быть, она играла роль некой корректировки сознания, незаметной даже для самого подопытного. Ведь когда человек попадает под пресс Уловителей, единственный вопрос, который его по-настоящему продолжает волновать, это «Когда это кончится?!» Все остальные мысли рассыпаются, точно осколки отвратительного зеркала, где отражаются неизвестно чьи черты и образы. Личность будто разваливается на части. Физическая оболочка тоже далеко не отстает. Внутри все скрипит, точно оси у несмазанной телеги. Органы ходят ходуном, наскакивая ни с того ни с сего друг на друга, будто в драке. Кровь в жилах то бесится чертом, то замирает холодным трупом. Не разберешь. В общем, кошмар — ни в сказке сказать, ни пером описать. Можно только попробовать. Но… упаси, Господь от подобных опытов. Есть ведь предел у любого садомазохизма.