Страница 18 из 49
Но опыты, как это часто бывает, засекретили, и об их конечных результатах ничего конкретного не известно. Говорят, что подобные исследования проводились тогда же и в СССР, но там все научные открытия скрывались еще жестче.
Кроме всего прочего, Бакстеру удалось установить, что незримую связь между разделенными частицами крови нельзя ничем экранировать. Иными словами, в информационном плане отобранные образцы всегда составляют одно целое с изначальной биологической особью.
Не случайно многие религиозные течения и конфессии категорически запрещают своим последователям сдавать кровь в медицинские учреждения или принимать ее от них. Бывают случаи, когда люди – истово верующие – умирают, но не разрешают врачам переливание чужой крови. И, объективно говоря, они правы. Такое решение основано на глубоком знании. Ведь, принимая чужую кровь, мы фактически впускаем в себя другого человека, который способен поддерживать непрерывную связь со своим основным телом, в какой бы части галактики оно не находилось. Как поведет себя внутри нас сия посторонняя личность, одному Богу известно. Как отразится на нас ее неразрывность с материнским прототипом?.. Может, тот человек заболеет, а мы будем страдать?.. Но заболеет – это еще полбеды. А может, он подлец, отъявленный подонок, каких свет ни видывал?.. Мы же не знаем. Может, он стал донором исключительно из корыстных или откровенно вредительских побуждений?.. Но если это так, нетрудно себе представить, какую ауру он несет в наш организм, как угнетает наше подсознание… В общем, переливание крови нельзя представлять себе упрощенно, как некий вещественный процесс: мол, взяли жидкость в одном сосуде и поместили в другой. Ничего подобного! Кровь – неразрывная, неотъемлемая часть конкретного человека – и никого другого.
Грета вспомнила, как еще в учебке многие курсанты поговаривали, будто шаковская внешняя разведка частенько прибегает к кровограммам. Правда, сама она относилась к подобным слухам с прохладцей.
Принцип кровограммы чрезвычайно прост; предложен, по сути, еще самим Бакстером. Предварительно у донора-разведчика берут кровь; затем ее замораживают. В строго установленное время образец достают из холодильника и помещают в камеру полиграфа – обвешивают всевозможными датчиками, измерителями. А разведчик в это же самое время передает в Центр шифрограмму с использованием старинной азбуки Морзе. Он просто-напросто колет себя иголкой или ножичком в определенное место – отстукивает на собственном теле посредством болевого воздействия морзянку. Ну а самописец полиграфа, само собой, выдает послание далекого агента в виде пунктирной линии, состоящей из точек и тире. Предмет разбирательства для шифровальщиков. Следующее слово за ними. Спецы радиотайнописи разложат штрих-код садомазохиста по полочкам и выдадут руководству уже готовое сообщение.
Если суммировать все вышесказанное, то получим мгновенную связь с любым отдаленным районом галактики! И, что немаловажно, агенту спецслужб во время операции не требуется доступ к дорогостоящему громоздкому оборудованию. Все при нем! Минимум реквизита. Достаточно простейшей иголки. Можно обойтись даже и без нее – элементарно щипать себя ногтями. Хотя игла, конечно же, дает более четкий, более акцентированный сигнал. И ей удобней оперировать – отстукивать радиодробь: тук-тук, укол, еще укол. Голые пальцы в противовес точеной стали дают более размытую картину; сигналы, как говорят специалисты, слипаются. Есть опасность загубить сообщение.
…Актуальная тема секретных космических кодов целиком завладела мыслями Греты. Но голос Седобородого вернул ее в текущую реальность, к допросу сержанта Бора:
– Груша, спроси у него, кто выступает в роли кровомаяка?
– Какого кровомаяка? – не поняла наемница.
– Ну кто из членов команды донор, чья кровь будет использоваться в полиграфе… – пояснил пилигрим.
– Кто выступает в роли кровомаяка? – повторила диверсантка вслух.
– Боец Люси, – отчеканил Бор.
Фу-у! Груша вспомнила Люси. Высокая худощавая девушка – «велосипедная спица». В их команде появилась перед самой операцией. Впечатление производила неприятное. Глазки постоянно бегают туда-сюда. На лице будто написано: «Злюка!». Молчаливая, замкнутая, высокомерная. Речь отрывистая, властная, будто собачий лай. В общем, серая невзрачная мышь с амбициозными замашками дракона.
– Боец Люси знает, что ее кровь «замаячили»? – спросила Груша.
– Да.
– Назови точное время сеансов кровограмм.
– Я не знаю.
– Кто знает?
– Боец Люси.
– Она специалист по космической связи?
– Нет. Она руководитель операции.
«Фью-у-уть! – присвистнула про себя Грета. – Руководитель операции!.. Мышь серая, полевая…»
– Почему формально диверсионной группой командуешь ты?
– В целях маскировки. Фарс для окружающих, чтобы отвлечь возможное внимание инопланетных разведок от главной фигуры.
Для Грета это было нешуточным ударом – настоящий боевой командир, которого она так уважала, на побегушках у какой-то мымры?
– Я обязан выполнять все ее распоряжения, – продолжил Бор.
– Каким образом она тебе их отдавала?
– По личному закрытому радиоканалу.
– Пока мы находились в вентиляционном коробе, у тебя была с ней связь?
– Да. Дважды она выходила на меня.
– Ей удалось выйти из боя?
– Да.
– В одиночку?
– Нет. С ней еще двое бойцов.
– Они оторвались от преследования призраков?
– Пока – да.
«Где-то рядом в галереях болтается эта долговязая чума», – с отвращением подумала Грета. Она всем нутром отказывалась воспринимать злюку Люси в качестве командира.
Поначалу идея допроса Бора не приводила диверсантку в восторг. Но сейчас она вынуждена была признать, что в ходе «непринужденной беседы» вскрылись весьма любопытные вещи.
И продолжали вскрываться далее…
– Кто твой хозяин?
– Я – свободный гражданин, – объявил сержант. – К институту рабства отношусь отрицательно.
– Кто твой командир? – поправилась Грета.
– Боец Люси, – как попка, повторил Бор.
– Это на текущую операцию. А вышестоящее руководство ты можешь назвать?
– Явное или тайное? – переспросил Бор.
«Вот это номер», – мелькнуло у Греты.
– Явное, – предложила она.
– Ставка Главнокомандования.
– А тайное?
– Клан Бути.
«Чем дальше в лес, тем больше дров».
Монархическая династия Бути в свое время дала название всем пяти шаковским планетам. Но на текущем историческом этапе она почти что утратила реальную политическую власть. Вернее, власть официальную. Дом Бути переродился в полумафиозную тайную организацию, имеющие обширные связи во всех слоях общества – что-то вроде влиятельной масонской ложи.
– В диверсионной группе, помимо тебя, есть еще люди Клана? – продолжила Грета.
– Не знаю. Вполне возможно.
– Каждый из агентов получает индивидуальное задание?
– Да.
– Всегда?
– Как правило, так.
– Твоя задача по линии Бути?
– Задача номер один, самая главная и важная – это помешать радикальному повреждению ОСЫ.
– Не проще ли в таком случае вообще ее не повреждать? Какие проблемы?
– Что ты имеешь в виду?
– Можно бесконечно нарезать круги вокруг да около, а в конечном итоге отрапортовать наверх, будто секретный арсенал не обнаружен…
– Нет. Не проще, – отрубил сержант. – Задание в таком случае поручат другой группе. И та постарается его выполнить любой ценой. Влияние Дома Бути в Ставке не безгранично. То, что я попал в состав диверсионной команды, для Клана огромная удача. Рассчитывать на везение дважды слишком легкомысленно.
– Понятно, – согласилась Грета.
– Оптимальный вариант – сымитировать разрушение ОСЫ. Устроить в арсенале бардак, поставить там все с ног на голову, не нарушая при этом целостности основных узлов и агрегатов.
– А вторая задача? – спросила Груша.
– Вторая задача – раздобыть, по возможности, принципиальную схему конструкции боевого комплекса ПК-33, чтобы помочь воссоздать грозное Оружие Сдерживания в шакристовых лабораториях.