Страница 55 из 77
Летописец похолодел. Нет, он вовсе не ощущал страха в его животном выражении или даже естественной боязливости при виде превосходящего противника. Нет. Скажем так: испытывал опасение, основанное на трезвом расчете. Тут ловить нечего! Нечего – если без магии, поправил сам себя Кирилл.
А с магией в этом мире, похоже, загвоздка…
Волхв засомневался: не противоречит ли применение волшебства требования Посвящения? Может быть, в гладиаторском бою надлежит одержать верх исключительно при помощи грубой физической силы, воинской доблести и умения? Может быть, именно в этом и заключается смысл испытания? О возможностях магии жители параллельного пространства, судя по всему, не догадывались, впрочем, – даже о существовании магии как таковой.
В родном мире Кирилла колдовской Эфир не случайно называли Волной. При обращении волшебника к магической субстанции она отвечала ему легким трепетом, упругой энергетической дрожью, напоминающей рябь на воде. А местный Эфир показался Носителю бесчувственным монолитом. Наверное, потому что к нему никто и не подключался или просто-напросто не догадывался, как осуществить такое подключение.
Лекарь глянул исподлобья на внушительную фигуру соперника.
Посланник элитарного Клуба точно не знал, в чем состоял замысел Посвящения – покориться судьбе или, наоборот, сопротивляться до последнего. Но умирать-то всё же как-то не хотелось, даже в чужом теле…
Эх, была не была! Придется рискнуть, применить весь потенциал Первоволшебников, хоть среди членов жюри и восседает подозрительный тип, похожий на Распорядителя Клуба. Авось ничего не заметит. Ведь Лекарь собирался предложить его вниманию не рутинную волшбу на уровне обыкновенных чернокнижников, а продемонстрировать магию высшего порядка – незаметную, как сама Жизнь, естественную, как сама Смерть. И сделать это он намеревался так, чтобы никто ничего не заподозрил. Кому-кому, а Носителю подобный трюк должен был покориться. Во всяком случае, молодой волхв на это надеялся.
Киря бесстрашно выступил вперед. «Потягаемся!» – тихо шепнул он. Соперники тут же сблизились вплотную, на дистанцию рукопашной борьбы. И в дело вступил древняя магия.
Заклятие родилось само собой. Его четко структурированная схема в мгновение ока выкристаллизовалась в местном Эфире, словно замысловатая асимметричная снежинка. Но что-то не шло! Связь схемы с реальностью блокировал какой-то недочет, неточность построения. В итоге в жизни ничего не происходило. Волхв быстрым, цепким взглядом еще раз окинул сложную магическую формулу и неожиданно наткнулся на пустующее словесное звено. «А-а… всё понятно», – догадался Кирилл. Любое заклятие кто-то когда-то придумывает впервые, выводит в свет. При этом автор закладывает в свое детище тайный словесный код – тот самый набор слов, прочитав который, можно вызвать к жизни магическое действие, вложенное в заклятие. Именно для такого кода и предназначалась незаполненная ячейка в схеме.
Мистический фразеологизм, по разумению Кирилла, должен был бы звучать туманно, заумно, непонятно для непосвященных, но в то же время складно и красиво, будто стих. Лекарь не растерялся: быстро прочитал нараспев один из медицинских рецептов, выученных в свое время наизусть. Навряд ли в этом мире кто-то смог бы расшифровать сию головоломку.
Колдовская Волна «поплыла». Заклятие ожило, вступило в силу.
Поведение окружающих красноречиво подтвердило высшую квалификацию Носителя.
Кирилл сотворил Заклятие Пустоты и дал своему произведению звучное имя: «Стылый Вдох».
Люди, попавшие в поле его влияния – а это весь стадион с прилегающими окрестностями, – очутились как бы в коконе глубокой изолированности – каждый индивидуум в отдельности. Мир реальности для них неуловимо исказился, в чем-то даже стерся, исчез. Время остановилось (условно), а сами они с момента остановки покинули реальную систему координат.
И судейская коллегия в полном составе, и зрители разбрелись по полю, как слепцы. Они наталкивались друг на друга, отскакивали один от другого, словно бильярдные шары, спотыкались, двигались на ощупь; кого-то искали, звали на помощь, что-то кричали, ревели. Но тщетно. Над ареной царила полнейшая, зловещая тишина. Ни один шорох не колыхнул воздух в окружающем пространстве. Ведь пустота, как известно, не проводит звуковую волну. Объемной, стопроцентной материальностью обладал лишь виновник переполоха – Носитель. Только его шаги приглушенным эхом отражались от стен огромного сооружения. Но их никто не слышал и не видел во всей вселенной.
Кирилл, не спеша, подошел к одному из воинов, блуждающих у самого края арены, вытащил у него из-за пояса нож. Затем нашел в хороводе ослепших, оглохших людей милого здоровенного соперника. Кстати, сделать это было проще простого, т. к. мощный лесной житель возвышался над толпой как минимум на голову. Недаром соотечественники окрестили его Большим Медведем. Больше не бывает. Лекарь схватил бойца за шкирку. Тот безвольно повиновался, замер, словно в ожидании экзекуции. И она не замедлила последовать… Летописец нагнулся, закатил на левой ноге противника штанину. Первоначально Киря хотел хладнокровно, как хирург, перерезать бойцу сухожилья с обратной стороны коленки. Но затем Волхв подумал, что опускаться до подленького членовредительства недостойно гордого звания Носителя. Кирилл со злостью воткнул нож в землю, снял с себя ремень, наложил гиганту на ногу жгут. Ремень плотными кольцами пережал гипертрофированную мышцу тяжеловеса. Лекарь напрягся изо всех сил, потянул за концы жгута, чтобы полностью остановить кровоток в перехваченной конечности. Через несколько минут нога громилы посинела. Кровь там окончательно застоялась. Следовательно, когда заклятие прекратит свое действие, противник какое-то время не сможет опираться на затекшую конечность. Этого вполне достаточно. Кирилл нагнулся, снял ремень. На коже «пациента» остался глубокий, вдавленный след, будто колея от перегруженной телеги на зеленом поле. Верзила, вопреки здравому смыслу, не завалился навзничь, а продолжал всё так же смирненько стоять на своем месте. Дело в том, что пустота позволяла сохранять равновесие и с поврежденными ногами. Вес в ней терял свой физический смысл, нисколько не довлел над грузным телом. Летописец с удовлетворением хмыкнул, откатил широкую штанину противника обратно, сделал всё, как было.
Кому-то может показаться, что Кирилл поступил нечестно или, по меньшей мере, неблагородно – воспользовался явным преимуществом в сфере магии над соперником. Как сказать, как сказать… Всё в этом мире относительно… А разве честно выставлять на бойцовской арене друг против друга людей, которые заведомо относятся к разным весовым категориям? Соперник Кирилла был массивней его на порядок! Это то же самое, что маленькому, слабенькому мальчику меряться силами со взрослым дядей спортивного телосложения. Это честно, справедливо, объективно?.. Говоря по совести, иного выхода у Волхва просто не оставалось. Да и гладиаторский бой – не детская игра. У каждого в нем свое оружие. Лесной верзила, например, лучше владел копьем, а Киря, к счастью, – магией.
Закончив с «профилактической процедурой», Лекарь мысленно проник в индивидуальный кокон изолированности, окружающий копьеносца, и развеял внутри его гипнотическую пси-субстанцию, подавляющую волю. Тем самым внушил противнику мысль о поражении. Субстанция будет действовать минут двадцать с момента, когда здоровяк очнется. Больше и не нужно. За это время Киря надеялся с ним покончить. Отлично.
Для полной гарантии успеха летописец решил подстраховаться чисто физически, дедовским способом. Кирилл потянулся к копью противника.
– Разрешите, – вежливо попросил Лекарь.
Детина тупо подчинился – отдал оружие.
– Спасибо.
Кирилл взял бойцовский снаряд, несколько раз смачно ударил древком по каждому бицепсу верзилы. Болевой шок, сковывающий мышцы, продлится после «оттаивания» в пределах десяти-пятнадцати секунд. Вполне достаточно.
Всё. Порядок. Обработка спарринг-партнера завершена.