Страница 38 из 77
Справедливости ради, стоит отметить, что Орлоголовый держался молодцом. Внутри у сына птичьего племени фонтаном кипела энергия, фантазия била ключом. В то время, как все другие волшебники ломали головы над тем, как же спуститься вниз, на дно ущелья, к клокочущим водам подземной реки, Орлоголовый вдруг с некоторым вызовом спросил:
– Вы никогда не катались с воздушных горок?
– Не доводилось, – почти хором ответили путешественники.
– Сейчас попробуете…
– А что это такое?
– Увидите.
– Ты уверен в их надежности? – недоверчиво произнес Кирилл.
Беркут царским жестом изогнул тонкую бровь.
– Орлы повелевают тучами, дружат с солнцем и луной, могут вызывать гром и молнии. Все стихии неба почитают за честь оказать помощь своим любимцам, – гордо заявил чародей из пернатого клана.
– Но мы же – не птицы, – выразил сомнение Крысолов.
– Воздух способен держать и бескрылых. Не волнуйтесь. У него много сил.
Предложений, альтернативных горкам, ни у кого не возникло. Лекарю с Черным Котом не осталось ничего другого, как оценить оригинальное искусство птичьей магии.
Колдовской ритуал Орлоголового выглядел как сложный шаманский танец. Беркут, пошатываясь странным образом, медленно двинулся по кругу. Время от времени он останавливался, прикладывал ладони рупором ко рту, что-то пронзительно выкрикивал вдаль, будто созывал к себе на помощь неведомых союзников. Когда непереводимый орлиный клич разлетелся во все стороны Проклятых Катакомб, кудесник начал широко загребать воздух над собственной головой, словно притягивал его на себя. Одновременно Беркут завел могучую колдовскую песню. Она не имела ни четкого мотива, ни ясно различимых человеческих слов. На фоне торжественного трубного гудения иногда скороговоркой проскальзывали короткие птичьи трели: курлык-цвик-трль-чрик… О чем голосил Орлоголовый, друзья не понимали. Но сама песня своей проникновенностью в души им запала. И потом еще долго звучала в них самопроизвольно, навевая приподнятое настроение. Главное же – вдохновенная птичья музыка в аранжировке Орлоголового затронула, похоже, не только людей. Откликнулась на нее и стихия воздуха.
Потревоженный аэр заурчал, загудел, закрутился в зачарованном танце вокруг кучки застывших магов. Воздушные струи слили свой шуршащий говор в стройный многоголосый хор, который восторженной симфонией зазвенел под мрачными сводами подземного царства. Скальное основание Проклятых Катакомб в ответ возбужденно затряслось, будто аплодируя дивной песне. Факелы в галереях пещер вспыхнули ярче, вспучились извивающимися язычками пламени. По стенам каменистых гротов весело побежали зайчики-отблески. Сам Беркут и его спутники ощутили вдруг у себя в груди небывалое вдохновение. Опытные чародеи будто опьянели от волшебной музыки.
Между тем, повинуясь желанию небесного охотника, воздух обрел внезапно зримые очертания, сгустился, выстроился в плотный газовый холм. Своей верхушкой холм надежно уцепился за площадку, на которой стояли маги. От верхушки ко дну глубокого ущелья протянулся плавный пологий откос. Вокруг колдовского спуска, словно ограждение, клубился мягкий теплый пар. Внизу, над самой поверхностью воды, спутников, словно улавливающая подушка, ожидала небольшая упругая тучка. Орлоголовый первым из путешественников прыгнул на склон воздушного холма, поскользнулся, шлепнулся на спину, с хохотом съехал вниз, размахивая руками и ногами, как это делают дети зимой, катаясь с ледяных горок. Улавливающая тучка благополучно приняла в свое лоно смеющегося чародея, выпустила во все стороны, точно брызги, струйки пара. Беркут поднялся на ноги, помахал снизу партнерам рукой.
– Эй там, не зевайте. Давайте скорей, пока горка не рассеялась!
Друзья бросились вслед за своим товарищем: вжик, вжик. Тучка спокойно приняла еще двоих путешественников.
После этого воздушное сооружение вдруг утратило плотность, точно стягивающая его изнутри пружина лопнула. Многоголосый хор под сводами Проклятых Катакомб стих. Основание пещер прекратило радостно вибрировать. Горка распухла, расплылась во все стороны белесым облаком, зависла над рекой жидким туманом, а вскоре и вовсе рассеялась, оставив после себя только мелкие капельки влаги на стенах ущелья. Твердость сохранила лишь улавливающая тучка, на которой находились путешественники. В этот момент члены команды напоминали собой, наверное, ангелочков, спокойно восседающих на небесах, какими их обычно изображали на старинных гравюрах. Для полноты картины друзьям не хватало, пожалуй, лишь светящихся нимбов над головами да белых голубиных крыльев за спинами.
Однако маги – не ангелочки. Перспектива бесконечного блаженства на поверхности курчавых облаков их ничуть не прельщала. Хорошо, конечно, парить над землей, уютно возлежав на газовом коврике. Но ведь Орлоголовый не сможет слишком уж долго удерживать на вису всю компанию. Тем более, что пернатый маг после недавнего ранения еще отнюдь не обрел свои лучшие кондиции. Нет. Нужно было срочно что-то предпринимать. Но что? Быстрая глубоководная река захватила своими шумными водами всё узкое дно ущелья. По берегам потока не просматривалось никаких тропинок, уступов и т. д. С обеих сторон путников, как назло, сдавливали совершенно голые отвесные стены. Короче говоря, положеньице не из легких.
На выручку друзьям вновь пришел Беркут. Похоже, он успел уже продумать и детали надводного путешествия. В вещмешке у запасливого мага на крайний случай оказалась припрятана очень интересная заморская вещица диковиной работы – надувной плот, сшитый из прочной акульей кожи.
– А кто такая акула? – поинтересовался Крысолов.
– Страшная морская хищница, – деловито пояснил Орлоголовый.
Беркут не спеша разложил плотик на тучке, расправил со старательностью бывалого морехода все складки кожи, чтобы ничего нигде не передавилось, не помялось. Затем маг элегантно щелкнул пальцами возле уха, как богатый клиент в шикарном ресторане. Воздух сам заполнил надувную конструкцию до необходимой плотности, а пробка, неожиданно воспарив, закупорила отверстие и, повернувшись в прорези, встала «на замок». Придерживая плот за специальный причальный канат, Беркут осторожно опустил плавучее средство на воду, жестом предложил друзьям занять на нем свои места. Спутники послушно ступили на шершавую поверхность. Затем к ним присоединился и сам Орлоголовый. Плотик тут же помчался вдаль. А осиротевшая тучка, распрощавшись со своими «ангелочками», быстро растаяла, как и воздушная горка перед этим.
Слегка подпрыгивая на стремнинах, прочный акулий островок стремительно нес своих седоков вниз по течению. За первым же поворотом реки, когда широкие галереи Проклятых Катакомб остались в стороне, русло реки погрузилось в непроглядный мрак. На секунду путешественников охватил предательский страх. Вокруг – тьма, под ногами – неустойчивая поверхность утлого дрожащего плотика, в ушах рев бурлящей воды. Вдруг где-нибудь впереди из воды торчит острый-преострый камень?.. Кожаный надувной кораблик бухнет, как воздушный шарик и… все на дно?.. Беркут, словно прочитав мысли партнеров, тотчас успокоил товарищей:
– Не волнуйтесь. Я окружил плотик упругой защитной прослойкой из воздуха. На камень не напоремся.
Немного успокоенные путешественники с облегчением выдохнули. Крысолов вновь включил светильники в своих глазах. Тьма отступила. Настроение подземных речников заметно улучшилось. Но не надолго. Их ожидала утомительная работа. Компаньоны напряженно всматривались в расступающийся перед ними мрак, стараясь не упустить плывущего где-то впереди Сплавщика. Пока безрезультатно… Потянулись нудные однообразные поиски. По очереди маги спали, по очереди дежурили. Когда отдыхал Черный Кот, кто-нибудь из кудесников зажигал тусклый магический фонарик – чаще всего плывущий впереди огонек.
…Так прошло несколько дней. Сколько точно, сказать трудно. В Проклятых Катакомбах сутки тянутся как-то по-иному. Ни солнца, ни луны… Когда день, когда ночь, – не уловишь… Время от времени наверху, над склоном ущелья просматривался тусклый свет факелов, – когда плотик плыл параллельно галереям. Но и то – очень редко.