Неодолимое влечение

– Кажется, погода меняется. Осень придет, и мы даже не заметим, верно, Элеанор?

Леди Уортингтон негромко кашлянула:

– Генри, у тебя гость.

Маркиз обернулся, и его лицо расплылось в улыбке. Не отрываясь он смотрел на Люси, с опущенным взглядом стоявшую рядом с его сестрой.

– Просто глазам не верю. А куда же подевалась моя стража? – Он попытался заглянуть через плечо сестры.

– Мать с утра у портнихи, так что я с чистой совестью могу оставить вас вдвоем. Пусть мисс Аббингтон поухаживает за тобой пару часов. – Элеанор поспешно вышла и закрыла за собой дверь, после чего Люси услышала стук удаляющихся шагов.

– Бедная сестра. – Генри, вздохнув, покачал головой. – Ей со мной стало так тяжело, да и я уже устал быть инвалидом.

– Ну вот, а теперь я поухаживаю за вами, – бодро сказала Люси. – Что вам подать? Стакан воды?

– Не надо воды. Может быть, вы оботрете меня губкой?

Люси улыбнулась:

– Милорд, вы рискуете вашей внезапной удачей.

– Ну тогда просто подойди и позволь обнять тебя. – Генри протянул ей руку, и Люси послушно приняла приглашение.

Генри обнял ее за талию, и они, стоя в тишине, молча смотрели на прекрасный день за окном. При этом Люси чувствовала себя так, будто ее обдала волна абсолютного счастья: она готова была вечно стоять вот так у окна и смотреть, как проплывают за окном причудливые облака.

Она прильнула к Генри.

– Это мое любимое время года. – Генри первым нарушил тишину.

– Правда? – Люси с замиранием сердца смотрела на его профиль, любуясь благородным носом, полными губами, сильным мужественным подбородком.

Маркиз кивнул и взял ее руку, их пальцы переплелись.

– Когда я был маленьким, у нас в деревне каждую осень проходили ярмарки. Тогда все возвращались из города, и я не понимаю, почему прекратили делать это сейчас, – он взглянул на Люси и улыбнулся, – может быть, я когда-нибудь продолжу эту традицию.

– Что ж, звучит неплохо.

Взгляд Генри приобрел задумчивое выражение.

– Видишь ли, это всегда давало местной знати возможность общаться с простым населением. Увидев, как их дети играют вместе, они, вероятно, поймут, почему образование необходимо абсолютно всем.

– Да, я знаю, и лорд Роузмор тоже полностью с тобой согласен. Может, эти мероприятия в деревне помогут тебе и в парламенте.

– Ты права, я поговорю с лордом Роузмором сразу, как только он вернется из Лондона.

– Роузморы уже вернулись вчера, и к тому же с прекрасными новостями.

– И с какими же? – Генри с любопытством посмотрел на Люси.

– Сюзанна помолвлена с мистером Ричардом Мерриллом.

– Неужели? Они, наверное, очень этим довольны...

– Я бы сказала, что они в восторге. Это и в самом деле прекрасная пара. Они встретились в доме твоей сестры и с тех пор неразлучны. Я останусь на их свадьбу, а потом... – голос Люси дрогнул, – а потом мне придется вернуться домой.

Генри не отводил взгляд от окна.

– Как тебе Ковингтон-Холл?

– О, он просто великолепен. – Люси и в самом деле никогда еще не приходилось видеть столь впечатляющего здания.

Кивнув, Генри взял Люси за руку, собираясь что-то сказать, как вдруг из-за двери донесся пронзительный женский голос:

– А я уже почти доехала до города и тут вдруг поняла, что забыла сумочку! Ну конечно, вот она. Генри, дорогой, как ты себя чувствуешь?

Люси в панике посмотрела на маркиза.

Господи, только не сейчас!

Однако молитвы Люси не были услышаны: дверь стремительно распахнулась, и в комнату вошла леди Мэндвилл. Выражение глубочайшего удивления на ее лице тут же сменилось яростью.

– Ах ты, маленькая потаскуха! – гневно воскликнула она. – Да как ты посмела пробраться сюда? Убирайся вон немедленно, иначе я...

– Нет, мама, это тебе придется уйти! – Выпустив руку Люси, маркиз решительным шагом направился к матери.

– Что за чушь ты несешь? – Глаза леди Мэндвилл угрожающе сузились. – Это мой дом, надеюсь, ты еще не забыл об этом?

– Это мой дом, мама, и если тебя нервирует присутствие Люси, я предлагаю тебе немедленно удалиться.

– Что ты хочешь этим сказать? Неужели ты выбираешь эту... эту оборванку, а не родную мать, твою плоть и кровь?

Генри энергично закивал:

– Именно это я и имею в виду.

Люси не могла произнести ни слова – она просто стояла у окна и пыталась понять, почему раньше леди Мэндвилл казалась ей симпатичной. Сейчас, с искаженным лицом, эта женщина вызывала в ней откровенное отвращение.

– И что же мне сказать лорду Корнингу? Что его будущий зять флиртует с деревенской простушкой, пока леди Хелена скучает в городе?

– Мне абсолютно безразлично, что ты скажешь лорду Корнингу, и запомни, я не женюсь на леди Хелене. Хотя мы с лордом Корнингом говорили о такой возможности, но никогда не договаривались наверняка. Кроме того, прежде чем уехать из Лондона, я навестил лорда Корнинга и сказал ему о своих намерениях, имея в виду Люси, разумеется.

Сердце Люси затрепетало, все тело ее наполнилось облегчением и радостью, тогда как леди Мэндвилл, напротив, побледнела и затряслась от ярости.

– Слабак! Ты ничем не лучше своего дурного отца, – выкрикнула она, – тебе могла достаться любимица общества леди Хелена со всем ее огромным приданым, а если даже не она, то леди Шарлотта! В твоих руках были самые прекрасные девушки из общества, но нет – ты выбрал эту никчемную замарашку!

Люси непроизвольно прижалась к окну, когда леди Мэндвилл посмотрела на нее взглядом, полным ненависти и отвращения.

– Ну и дурак же ты, Генри Эштон! Я сделала все, чтобы оградить тебя от нее. После несчастного случая Элеанор настояла на том, чтобы написать ей, а я предложила помочь отправить письмо, после чего бросила письмо в огонь, где ему и место.

Взревев от злости, Генри с такой силой ударил ногой стул, что тот тут же разлетелся на части.

– Как ты посмела, мама! – выкрикнул он.

Люси посмотрела на дверь: там, держась за ручку, неподвижно стояла леди Уортингтон; щеки ее пылали.

– А ты, Элеанор, как ты могла послать за ней?! – она к дочери. – Разве я тебе не говорила? Ты что, хочешь, чтобы наш титул Мэндвиллов так и остался никому не известным или, еще хуже, его запятнало это ничтожество?

– Мисс Аббингтон прекрасная девушка, – спокойно парировала леди Уортингтон, – а если кто и может запятнать наш род, так это ты.

– Убирайся с глаз моих, – Генри угрожающе наступал на мать, руки его сжались в кулаки, – клянусь, тебе лучше убраться немедленно, иначе я...

– Генри, не надо. Твоя рана. – Леди Уортингтон протянула руки к брату. – Она сейчас уйдет сама.

– Ну нет, вы не отделаетесь от меня так просто, – проскрипела сквозь зубы леди Мэндвилл.

– Неужели? – Маркиз внезапно успокоился, и теперь в его голосе звучало откровенное презрение. – Как раз наоборот. Ты прямо сейчас уберешься из этого дома.

– Пойдем, я помогу тебе собрать чемоданы, – холодно предложила Элеанор.

Некоторое время леди Мэндвилл недоверчиво смотрела то на сына, то на дочь, и ярость не сходила с ее лица.

– Ты еще пожалеешь, Генри. Запомни мои слова. – Она вдруг резко повернулась и пулей выскочила из комнаты.

– Простите, мисс Аббингтон, – извинилась Элеанор, – я должна убедиться, что это не спектакль. – Вздохнув, она направилась вслед за матерью.

Генри по-прежнему стоял у двери, а Люси прижималась к окну, и еще с минуту они неподвижно смотрели друг на друга. Вдруг Генри, не говоря ни слова, широко распахнул объятия, и Люси тут же бросилась к нему. Забыв обо всем, они замерли, обнявшись, слушая, как их сердца бьются в такт.

– Кажется, теперь мы действительно остались совсем одни, – наконец с облегчением произнес Генри.

Люси довольно улыбнулась.

– Вот и хорошо, – решительно сказала она. – Теперь ты можешь поцеловать меня.

– Но ты же понимаешь, что тогда твоей репутации окончательно придет конец. Дверь распахнута, и слуги, между прочим, уже шепчутся.